Особенно с учётом того, что из всего Совета я только дяде и могу доверять. А остальные советники вот никак не привыкнут к мысли, что двадцатилетняя девчонка ими не только законно правит, а ещё и пытается это делать самостоятельно.

Мысль о том, чтобы спихнуть хотя бы часть своей головной боли на «всезнающего и вездепролезающего» в таком ракурсе кажется весьма заманчивой. Но имеется и другая сторона. Тогда Синн станет одним из моих советников. Тут уж хочешь не хочешь, а придётся с ним и видеться и лично иметь дело. 

– Я подумаю, – раздражённо плюхаюсь обратно в кресло.

Дядя, с интересом наблюдавший за моим мыслительным процессом, удовлетворённо хмыкает и, хлопнув себя по коленям, поднимается.

– Ладно, не буду тебе мешать, Талли. Пойду Мари успокою. А ты всё же не засиживайся сильно, отдыхать тоже нужно. Не бережёшь себя совсем.

– Я тоже сейчас уже пойду, – уверяю его с вымученной улыбкой.

После дядиного ухода я ещё некоторое время сижу, слепо уставившись в одну точку на двери и думая о его предложении. И даже пытаюсь представить, как мне с наименьшим для себя моральным ущербом это провернуть. Пока не раздаётся робкий стук. Характерный такой. 

– Входи, – повышаю голос, уже зная кто там. Ну до чего упёртое создание.

– Ваше величество, – на пороге возникает мой, подумать только, секретарь. Уже две недели как. – Принести вам чаю, или может ещё чего-то пожелаете?

И весь такой смотрит на меня своими большими медовыми глазами с немного смущённой улыбкой.

– Киф, – вздыхаю обречённо. – Разве я тебя не отпускала домой? Где-то так часа три назад.

– Отпускали, – кивает он покаянно. – Но вы сами ведь ещё работаете. Разве я могу уйти и бросить вас? А вдруг вам что-нибудь понадобится? Вот и решил тоже ещё поработать. Как раз закончил с протоколами, которые вы велели разобрать. Так вам принести чаю?

– Спасибо, пожалуй не нужно. Я уже закончила на сегодня. И ты иди, как раз утром будешь мне нужен, – командую я, поднимаясь с кресла. – Озадачу тебя снова под завязку, раз ты такой исполнительный. 

Сын давнего дядиного друга и мой незаменимый помощник в одном лице, Киф Ошинн обаятельно улыбается, всем своим видом демонстрируя готовность к труду на благо государства.

А он милый, однако. Ямочки на веснушчатых щеках. Тёмно-рыжие кудри. Весь такой, как солнышко, когда улыбается особенно. Умный, добрый, и обходительный. Повезёт кому-то с мужем. А мне с секретарем повезло уже. 

– Конечно, ваше величество. Планы на утро не поменялись? Я могу перенести встречу с лордом Хатрилом.

– Зачем? – бросаю на него удивлённый взгляд.

– Чтобы вы могли поспать дольше, – как ни в чём не бывало объясняет мне секретарь. Ещё одна «наседка» на мою голову. – До утра уже не так и много времени осталось.

Может согласиться? Но, к сожалению, не могу. Эта встреча важная. Хатрил в отличие от многих, с кем мне довелось иметь дело в последний месяц, хотя бы реально работает, а не ставит палки в колёса. Правда, опять, получается, не высплюсь, но что поделаешь? Потом отдохну. Когда-нибудь. Может быть.

Отказавшись от предложения, я всё-таки выпроваживаю Кифа домой, зову уже навострившего уши Шая, и в сопровождении любимого жутика покидаю свой кабинет, не забыв тщательно замкнуть охранный периметр.

Конец ещё одного бесконечного рабочего будня Владычицы Эббона. Жаль, выходные мне не светят. 

Подумать только, уже месяц прошёл с того злополучного дня, как мой бывший наставник и миантор на моих же глазах и в присутствии почти всего королевского Совета казнил короля Вальдара за убийство моей матери, истинной владычицы Эббона, и покушение на меня саму. Месяц, за который я уже забыла, как это нормально спать и не чувствовать, что голова вот-вот треснет от валящихся на меня со всех сторон проблем, больших и просто громадных. Месяц беспрерывной нервотрёпки, и попыток разгрести то, что оставил после себя его величество Вальдар, чтоб ему в преисподней икалось.

Идя коридорами спящего дворца, я уже привычно не обращаю внимания на шагающих позади боевых магов из моей охраны. И честно пытаюсь отрешиться от государственных проблем хотя бы до утра. Всё равно гудящая голова уже не варит.

У левой ноги бесшумной белесой тенью стелется тасгар, чутко поводя ушами. Помню, какой переполох он учинил во дворце, когда я его забрала из Академии. Набивавшиеся мне в свиту придворные дамы как-то резко растеряли весь свой энтузиазм. И чего такого милого малыша так сильно пугаться? Впрочем, те же советники моего лапочку тоже откровенно побаиваются. Ну кроме дяди и, пожалуй, коммадора Биарне. Главнокомандующий моей армии оказался вполне ничего таким мужиком. С этим солдафоном весьма занятно препираться на заседаниях Совета. Консервативность из него так и прёт. Но в общем он мне даже нравится, ибо не юлит и правду-матушку в лоб лупит. Приятное разнообразие в моём положении. Если бы ещё прямым текстом не намекал, что мне бы мужа…

Так, рабочий день закончился. Не надо о делах. И о потенциальных мужьях тем более не надо.

У моих покоев вытягиваются в струнку дежурные гвардейцы. Усилием воли размыкаю охранки, открываю дверь и, кивком головы попрощавшись со своей охраной, наконец прячусь в тишине собственной гостиной.

Когда-то здесь жила моя мама, королева Милрэт. Я в детстве часто прибегала к ней, сбегая от нянь из детской, иногда мама даже позволяла мне осторожно играть с её коллекцией драгоценных фигурок, а иногда обнимала, сажая рядом, и рассказывала легенды о нашей семье, или волшебные сказки, которых знала великое множество. Каждое такое воспоминание для меня бесценно. Слишком мало их осталось в моей памяти. Время всё стирает. 

Когда я переселилась во дворец месяц назад, для меня было просто невероятно огромным облегчением узнать, что её убийца, пятнадцать лет правивший Эббоном, жил в других покоях. Здесь ему, видите ли не нравилось. Видимо, остатки совести подавали признаки жизни. 

Вот и пустовали эти комнаты, как и большинство помещений во дворце. Родовое пристанище Эббони не очень жаловало Вальдара и его прихвостней. Кто-то видел здесь призраков, кто-то постоянно болел, кому-то попросту становилось дискомфортно а то и вовсе невыносимо находиться в этих стенах. Всё это я узнала, лишь вернувшись после пятнадцатилетнего изгнания и став королевой. Слуги любят посплетничать. Да и придворные тоже. 

Зато сейчас родные стены словно оживают. Я чувствую это с каждым днём всё больше. И тем острее ощущение, что как бы мне не было тяжело, я нахожусь на правильном месте. Дома.

Присутствие незваного гостя первым чует Шай, тут же вздымая шерсть дыбом. Мгновенно закрывает меня собой, и угрожающе рычит, вынуждая меня тем самым стремительно, не раздумывая и не разбираясь, вскинуть щиты.

И лишь после этого я замечаю, как из кресла у окна неспешно поднимается одетый в неизменный чёрный китель высокий темноволосый мужчина.