— Конечно, господин барон. Всё сделаю.

— Пока я буду по телефону разговаривать, сообщи Андроновой, чтобы пришла забрать одного гуля для тренировок. Всё, дальше я сам. В кабинете трубку возьму. Пусть туда звонок переведут.

— Алло? Барон Скуратов слушает.

— Привет, Коля. Это Лена. Как дела?

— Привет. Отлично. Ты по какому поводу? А то у меня…

— Знаю, ты сильно занят. Как всегда. Но однокласснице нужна твоя помощь. Можешь приехать на часик?

— Исключено. Прости, но у меня действительно куча дел. Я не могу всё бросить.

— Ну, выкрои для меня капельку своего драгоценного времени. Это очень, очень важно!

Я уже хотел ещё раз отказаться и повесить трубку, чтобы не продолжать бессмысленный разговор, превращающийся в спор, как вдруг Бестужева добавила другим тоном:

— Ты понимаешь, Коля? Очень важно!

Она явно намекала, что у неё есть информация от Шестого отдела. И она не может передать её по телефону.

— Может, ты сама заедешь? — спросил я с надеждой.

— Нет, у меня здесь всё, что нужно. Не тащить же с собой. Приезжай скорее!

Последнее слово было произнесено с особой интонацией.

— Хорошо, только ненадолго.

Не дожидаясь ответа, я положил трубку. Чёрт, как не вовремя! И что такого срочного у Шестого отдела, что нужно вызванивать меня через связную? И почему Бестужева настаивала, чтобы я приехал к неё? Просто надоело самой ездить?

Глянув на часы, я вздохнул. Сколько времени окажется потеряно! Ладно, делать нечего: придётся съездить. Но если у Бестужевой какая-нибудь ерунда, даже не знаю, что сделаю!

Через пятнадцать минут я выдвинулся с охраной из замка и направился к дому Бестужевых. Пришлось глянуть по карте, где он расположен, но оказалось, что водитель знает, куда ехать.

Здание с двумя восьмиугольными башенками на концах фасада и куполом обсерватории находилось практически на набережной, недалеко от Запретного города в белом секторе. Его окружала ажурная чугунная ограда с гербами и лавровыми листьями.

Бестужева встретила меня на крыльце. Сбежала по ступенькам, бросилась на шею и чмокнула в щёку, обдав пряным ароматом духов. Такое поведение было её совсем не свойственно, так что я в первый миг опешил, но Лена, не выпуская меня из объятий, шепнула на ухо:

— Веди себя непринуждённо! Ты приехал к однокласснице, а не связному Шестого отдела!

Она выпустила мою шею и, схватив за руку, потащила в дом.

Внутри никого не оказалось. Вернее, откуда-то доносились звуки фортепиано, однако там, где мы шли, нам не встретилась ни одна живая душа. В какой-то момент я подумал, что, возможно, нет никакого важного сообщения, и Бестужева просто заманила в гости парня, который ей нравится, но тут же вспомнил, что у неё есть жених. Мы познакомились с ним на новогоднем балу. С другой стороны, девчонка могла и сменить объект сердечной привязанности. А что? Очень даже запросто.

Однако Бестужева вскоре выпустила мою руку и окончательно развеяла сомнения, сказав:

— Какой же ты непонятливый! Ещё уговаривать пришлось! Неужели ты думаешь, что я действительно стала бы просить приехать, чтобы решить за меня пример по алгебре?! — она остановилась перед дверью, обитой чёрной кожей. — Тебя ждут. Удачи.

С этими словами Бестужева оставила меня у порога и быстро пошла прочь, не оглядываясь. Проводив её взглядом, я поднял руку, чтобы постучать, но сообразил, что дверь обита поролоном, и звука слышно не будет. Так что я просто нажал латунную ручку и вошёл.

Князь Голицын сидел на подлокотнике кресла и читал маленькую книжку в зелёном переплёте. При моём появлении он поднял глаза, захлопнул томик и бросил его на кресло.

— Барон, рад, что вы приехали. Лена сказала, пришлось вас поуламывать. Много дел?

— Полно, — отозвался я, проходя к дивану. — К чему такая таинственность? — мы сели друг напротив друга. — Чувствую себя героем шпионского фильма.

— Я решил, что лучше не злоупотреблять нашими открытыми встречами. Ваша связь с Белым кланом не должна быть слишком… очевидной.

— Почему? Какие-то обстоятельства изменились? Это связано с предстоящей атакой гулей?

— Отчасти. Но не совсем. Скорее, с бароном Пешковым.

— А что с ним? — быстро спросил я. — Приговорён Его Величеством как Проклятый?

— Увы, нет. Свидетельств трансформации барона добыть не удалось. Либо его миновала чаша сия, либо он удачно скрывает их. Но дело не в этом. Нам стало известно, что барон зафрахтовал самолёт для чартерного рейса в Осаку. Уплатив большие деньги, чтобы вылететь завтра. И совершенно не понятно, что ему там делать и к чему вдруг такая срочность.

— У вас сложилось впечатление, что барон намеревается сбежать из города? — спросил я.

— Именно. Очень похоже. Может, он о чём-то пронюхал или догадывается, а может, просто испугался, что рано или поздно император приговорит и его. Так или иначе, нужно остановить барона. Если он покинет Камнегорск, это нарушит наши планы!

Я пожал плечами.

— Не вижу проблемы, Ваша Светлость. Взорвите самолёт. Никто никогда не узнает, что произошло, если это случится за пределами города.

Голицын отрицательно покачал головой.

— Это исключено. Во-первых, самолёт стоит слишком дорого, чтобы уничтожать его ради одного человека. Во-вторых, аэрокомпания принадлежит Красному клану, и они непременно проведут расследование, где бы самолёт ни рухнул. Это вопрос их репутации. В-третьих, самолёты всегда тщательно проверяются перед вылетом. И никто посторонний к ним на пушечный выстрел не подпускается.

Я вспомнил, что, когда летал в Златоуст, всех пассажиров досматривали. Значит, вариант с самолётом не подходит. И всё же я не понимал, почему Голицын так обеспокоен.

— Тогда не разрешайте вылет. Уверен, в ваших силах это сделать.

— Тогда Пешков сразу поймёт, что его приговорили, и забаррикадируется во дворце так, что его никакие гули не вытащат — не то, что заклинатели.

— Ваша Светлость, судя по тому, что вы меня вызвали, причём с такими мерами конспирациями, это дело решено поручить мне. Угадал?

Голицын развёл руками.

— Что поделать, барон? Вы — последний ассасин в городе. Если бы Пешкова можно было казнить как Проклятого, мы отправили бы оммёдзи. Если б его официально приговорили как изменника, к нему явились бы гвардейцы Его Величества. Но тайно привести приговор в исполнение можете только вы. Вы же можете? — нахмурился вдруг Голицын.

— Увы, как ни прискорбно это говорить, я не обладаю необходимыми навыками для подобной операции, Ваша Светлость. Моё обучение оборвалось даже не в середине, а ближе к началу. Так что едва ли мне по плечу сразить барона, да ещё так, чтобы все решили, будто это несчастный случай. Вы же этого хотите?