— Я и отдыхаю. Еще немного, и совсем размякну. — Она засмеялась и пошла наверх, перебирая в уме гардероб — требовалось что-нибудь подходящее для абсолютно неторжественного ужина. В ближайшем будущем ей придется серьезно заняться обновками.

Джо решила, что свободная блуза цвета зеленого яблока как раз подойдет, поскольку прикроет множество грехов. Тут она заметила шестнадцатилетнюю сестренку в крошечной мини-юбке и с топом из тонкой лапши, обнажившим загорелую поясницу, и в высоких сапогах на платформе, делавших ее ноги бесконечно длинными. Джо сразу показалась самой себе ужасно старой и огромной, как дом.

— Не замерзнешь, Джесси? — как будто невзначай спросил Билл Смит, с мученическим выражением отводя глаза от вызывающего туалета дочери.

Джесси обменялась ухмылками со старшей сестрой.

— До чего тонко выражается. А ты что скажешь, Джо? — И она покружилась.

— Отлично выглядишь, Джесси, — искренне ответила та.

— Да, знаю. — Джесси победно взглянула в зеркало. — А ты, Джо, как будто расползлась немного, извини меня, конечно.

— Джесси! — Билл Смит бросил на дочь возмущенный взгляд.

— Я шучу, пап, шучу. — Плечи у Джесси тряслись от смеха.

— Дай-ка взгляну на тебя.

Тетя Мэгги положила руки на плечи Джо и вгляделась ей в лицо острым взглядом. Джо покорно ждала.

— Ну как, сойдет?

— Тебе бы все улыбаться. А вот твоя мама, царствие ей небесное, наверняка надеялась, что я за тобой присмотрю. Верно, Пат?

— Безусловно, но не заставляй людей стоять в прихожей. Заходите же.

Огонь в камине викторианской гостиной с высоким потолком согревал, как и улыбки хозяев. Тетя Мэгги была лучшей подругой матери, и этот дом был для Джо с детства родным.

— Джо, — закричала Джесси, первой влетая в гостиную, — почему ты не сказала, что здесь будет Лайам?

— Я не знала, — пролепетала Джо, уже влекомая через порог крепкой направляющей рукой дяди Патрика.

— Она и словом не обмолвилась. — Джесси повисла на шее сногсшибательного сына тети Мэгги и дяди Патрика. — А мы-то думали, что ты за «железным занавесом». Копаешься там во всякой бяке и разоблачаешь негодников. — Она взъерошила его длинные, до плеч, волнистые темные волосы и нежно улыбнулась. Джесси недавно пришла к заключению, что взрослые мужчины умопомрачительны, а Лайаму небось уже никак не меньше тридцати.

— «Железный занавес» с некоторых пор успел раствориться. — Он твердо поставил ее на ноги. — Вас что, уже ничему не учат в школе?

Джо завороженно смотрела, как ее отец делает шаг вперед и жмет руку высокому парню, стоявшему к ней спиной.

— Пат говорил, что ты копаешься в московских архивах. Готовишь что-нибудь интересное?

— Возможно, — непринужденно отозвался Лайам. — Но пока еще рано об этом говорить.

— Я читал твою статью о рабочих условиях в лагерях для беженцев. Выдающийся материал.

— Я работал с лучшим фотографом.

— Он такой скромник, — любовно произнесла Мэгги Рафферти. Она не без оснований гордилась сыном — журналистом высшего класса. Последняя его книга оставалась в списке бестселлеров в течение трех месяцев, а для серьезного исследования это было неплохо.

— Ничего себе скромник! — ласково усмехнулся дядя Пат.

Лайам обернулся, услышав насмешку отца, и тут впервые заметил Джо. Улыбка как будто застыла у него на лице, словно ему на мгновение парализовало мышцы. Джо отметила вымученность гримасы и позавидовала самообладанию Лайама. Он-то знал, что встретит ее. Все было так смехотворно, что она чуть не расхохоталась. Нет, Джо, сейчас не время для истерических припадков.

С того знаменательного утра они встретились впервые. Все вышло само собой: его работа предполагала кочевой образ жизни, не видеться по несколько месяцев подряд было в порядке вещей. Они переписывались, переговаривались по телефону как ни в чем не бывало. Тон задавал он. Наверное, с его точки зрения, все было в порядке.

Лайам быстро пришел в себя. Он подошел и поцеловал Джо в обе щеки, затем отодвинул ее на длину вытянутой руки, как только что сделала его мать, и ласково вгляделся в ее лицо.

— Ты в самом деле немного располнела, Джо. У тебя округлилось лицо, — сказал он, еле заметно хмурясь. — Тебе это идет, — закончил он с улыбкой. В былые времена он часто подтрунивал над ее хрупким телосложением.

— Еще бы ей не располнеть. Не смеши нас, снисходительно вставила его мать.

— А мне сделали выговор за то, что я ей сказала, что она толстая, — возмущенно заметила Джесси, опускаясь в кресло и запихивая в рот пригоршню орехов.

— Она не толстая, — укоризненно поправил ее отец.

— Пока нет! — фыркнула Джесси.

— На первых порах, когда Мэри вынашивала Джесси, она была размером с дом, но с тобой она довольно долго сохраняла фигуру. Наверное, и у тебя с первенцем так получится. — Билл хмуро поглядел на младшую дочь:

— Ты перебьешь себе аппетит.

Никто ни в чем не сомневался! Ну конечно же, все были уверены, что Лайам в курсе. А как же иначе? Джо подумала, что рано или поздно ей все равно пришлось бы затронуть эту тему, но только не сейчас.

В этот момент Лайам машинально отступил на шаг, и его взгляд упал на ее талию, еще почти не изменившуюся.

— Боже мой, — произнес он сдавленно, — да ты же беременна!

— Он не знал, — молниеносно откомментировала Джесси. — А я думала, вы друг другу все рассказываете.

— Похоже, не все, — мрачно отозвался Лайам.

— Ну что ж, теперь и тебе известно, — непринужденно подхватила Джо и замолчала, увидев, как побелели у него поджатые губы.

— В последнюю очередь. Хотя моя роль здесь, кажется, не последняя. — Его голос показался Джо до странности незнакомым.

— Выпьешь, Билл? У тебя, конечно, сегодня выходной, но мне очень хотелось бы, чтобы ты до ужина взглянул на жеребенка, — сказал Пат Рафферти, не подозревая, какие тучи собираются на горизонте. — Чего вам налить, девочки?

— Джин с тоником, — невозмутимо произнесла Джесси.

— Пат, дай ей кока-колу, — крикнул Билл.

— Ну, кока-колу так кока-колу, — философски отозвалась Джесси.

— Как ты могла, Джо? — Голос Лайама, дрожащий от волнения, нарушил нормальное течение общей болтовни. Взгляды присутствующих обратились сначала к ней, потом к нему.

— Мне бы не хотелось обсуждать это сейчас. — Только без сцен, ради Бога.

Но Лайам отклонил мольбу, стоявшую у нее в глазах.

Почему она никогда не замечала, каким жестким и даже жестоким может быть у него лицо? Ее охватила дрожь. Испугаться Лайама? Бред.