Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В целом у нас все хорошо.
Недавно переболел. Три недели провёл на больничном, – сильно простыл. Заметил, что с каждым годом все тяжелее переносить. Пятьдесят лет сказываются.
Жена серьёзно занялась здоровьем. Йогой занимается три раза в неделю. Лена все меня подстрекает, а я не решаюсь никак.
Настя вольна не по годам. Теперь её мнение главное, хотя всего семнадцать. А нам что делать? По большей части приходится соглашаться. Не переубедить молодёжь, что жизнь – это не картинки в журнале, и смысл её – не игра: кто краше да статуснее. Может, все-таки дойдёт до них, что дела и поступки определяют человека! Ну да ладно, все приходит со временем, с годами. Дело родителей – приучить к культуре, так сказать – сохранить нравственный код, а там может и людской род спасётся.
Дочь учит меня пользоваться интернетом, но пока тяжеловато даётся – все не разберусь до конца. Надеюсь, следующее письмо настрочу через него, только электронную почту свою напиши.
Как жизнь? Пиши! Буду ждать!
Пашке и Игорю привет от меня.
Рад, что Пашка добрый, умный. Это сам Бог наградил вас славным сыном: не родной телом, но родной душой.
Целую всех!
_____________________________________________Твой брат Сергей».
Паша дочитал письмо, хотел было вернуть его на место, но что-то внутри защемило – у сердца, да так сильно! Он решился прочитать последние строчки ещё раз. «Не родной… не родной… не родной…», – отзывалось эхом. Глаза округлились: «Не может быть!.. Ошибка!.. Нет, не ошибка!.. Не может быть!».
На кухню зашла мама. Паша с таким отчаянием посмотрел на неё.
– Я … не родной?.. – дрожащим голосом спросил он.
– Ты родной! Дядя ошибся! – сказала мама, прикрыв рот ладонью, и тут же, как подкошенная, присела на стул у стола.
Но Паша понял по испуганному виду мамы: это правда!
– Почему вы мне не сказали? Все знают, а я нет! Наверняка за спиной все смеются надо мной… – его глаза налились слезами.
– Сынок, никто не знает! Только дядя, да я с твоим папой, – быстро произнесла мама. – И ты… ты тоже знал. Тебе четыре было, когда мы усыновили тебя. Ты все понимал тогда. Просто ты забыл!
Паша глубоко задышал, не справляясь с волнением. Утёр глаза, бросил письмо на стол и быстрым шагом ушёл к себе. В комнате он сел на кровать и, не зная, что делать, просидел неподвижно минут пять, периодически вытирая слезы и шмыгая носом. Затем он встал, взял в руки рюкзак, закинул туда спортивные штаны, футболку и кеды. Вышел из комнаты, тихо прошёл мимо кухни: мамы видно не было. Быстро надел куртку и ботинки.
– Я ушел на тренировку! – крикнул он, прежде чем закрыть дверь.
– Сынок… – услышал он голос мамы, захлопнув дверь. Мама ещё что-то сказала, но за дверью её слов было не различить.
Паша бежал по ступенькам вниз и уже точно знал, что на борьбу он сегодня не пойдёт.
***
Светлана сидела на кухне и ругала себя за такую невнимательность: «Как я могла оставить письмо на столе?!.. Эх, брат… сослужил же ты службу. Теперь все будет по-другому… Паша постоянно будет с подозрением слушать их: искать в словах и в поведении неискренность, искать отличия между отношением к родному сыну и не родному».
Её предупреждали, что эту стадию отношений, после того, как усыновлённый узнает о себе, приходиться пройти всем. Решение проблемы – время, забота и искренность. Она понимала, что рано или поздно Паша узнал бы, но ему всего двенадцать: слишком тяжёлые переживания для подростка.
До вечера Светлана терзала себя мыслями: «Все теперь будет по-другому! Все теперь будет по-другому!». Ничего не помогало отвлечься: ни уборка, ни готовка, ни телевизор. А часы тем временем уже показывали полдевятого вечера: «Где же ты? Где? Неужели сбежал?».
Светлана, вся на нервах, стояла у двери, когда та открылась, и на пороге появился Паша.
– Где ты был? Время уже девять вечера… – спросила она, не понимая, то ли злиться, то ли радоваться.
– Я у Саши Григорьева был, – сказал Паша, виновато посмотрел и тут же опустил взгляд.
Светлана заметила, что сын держит в руке лист бумаги, скрученный свитком. Паша нерешительно протянул его:
– Это тебе, мам. Только читай не здесь.
– Раздевайся и иди ужинать! А то голодный целый день ходишь, – сказала Светлана, прежде чем взять у сына письмо.
– Я у Сашки кушал, так что не буду, – Паша быстро скинул куртку и ботинки и, как ни в чем не бывало, умчался в свою комнату.
– Как хочешь. К домашним урокам тогда приступай! – громко произнесла Светлана вдогонку. Затем она прошла на кухню, села на стул и развернула листок:
« Дорогая моя мама!
Прошу, прости моё любопытство – не должен был я читать твоё письмо.
Я сожалею, что испортил тебе сегодня настроение.
Большое СПАСИБО тебе и папе за то, что я обо всем забыл.
Вы лучшие!!!
Уверен, что с вами я скоро опять забуду.
Да, и когда мы поедем к дяде Сергею? Он мне нравится.
Люблю вас!
____________________________________Паша».
Светлана заулыбалась, сложила в несколько раз лист бумаги, встала, убрала письмо в верхний ящик кухонной полки и пошла к сыну.
– Чай хоть будешь? – у порога в комнату спросила она.
– С кексиками? – Паша обернулся к ней с радостным лицом.
– А как же! Через десять минут приходи.
Светлана вернулась на кухню, поставила кипятить воду, насыпала чая в заварочный чайник, а на уме все это время вертелась строчка письма брата: «… сам Бог наградил вас славным сыном».
Ученица ясновидящей
В дверь постучали. Я открыла. В дом моей бабушки вошла клиентка лет тридцати пяти.
– Добрый день! Проходите туда в комнату, присаживайтесь. Меня Асей зовут, я буду вести сеанс, – сказала я, закрывая дверь.
– Здравствуйте! А я думала, сеанс будет вести баба Вера, – посмотрела она разочарованно.
– Не волнуйтесь, у нас наследственный дар. Баба Вера будет присутствовать, но сеанс все-таки буду вести я.
– Хорошо. Я Ольга, – она прошла в комнату и села за стол.
Я поставила магический шар и горящую свечку в центр стола, по бокам положила ветки полыни. Сама расположилась напротив Ольги и принялась внимательно рассматривать посетительницу. Сначала мне было просто интересно изучать её, так как она показалась мне очень красивой: заколотые в пучок волнистые золотистые волосы, лицо в веснушках, тонкий нос и удивительно добрые голубые глаза. Потом я ощутила, как
