Один из мужчин, чуть повыше ростом и откликавшийся на имя Влад, был одет в деловой темный костюм со светло-серой строчкой, и расстёгнутую на две пуговицы от воротника белую рубашку, правда, без галстука, безучастно повисшего на подлокотнике одного из двух массивных кожаных кресел. Влад подошел к бару-купе из бразильского фернамбукового дерева с инкрустацией, открыл стеклянные створки с золотистыми ручками и, полуобернувшись к своему спутнику, спросил его:

– Виктор, ты что будешь?

– Пожалуй, сегодня скотч, вот этот с рогатым оленем на этикетке.

– Тогда это и мой выбор, – согласился Влад.

Из бара были извлечены тарелка с дежурным набором соленых орешков, долек лимона, разноцветных сухофруктов и бутылка доброго шотландского виски "Dalmore" с узким горлышком.

Расставив приборы на сервировочном столике, мужчины расположились напротив друг друга на полукруглом диване из дорогой английской кожи бордового цвета, чтобы свободно и уютно чувствовать себя в ходе ожидавшей их длительной беседы.

Без лишних слов стаканы для виски были наполнены и также в молчании выпиты.

Несложно было догадаться, что мужчины были давно и хорошо знакомы и испытывали друг к другу взаимные дружеские чувства, что лишний раз подтверждала особая теплая улыбка, которая регулярно появлялась на их мужественных лицах в процессе завязавшегося разговора, содержание и смысл которого нам станет известен несколько позже.

– Словом, Виктор, – произнес Влад, подытоживая беседу – через месяц нам лететь в Париж.

Отправлявшийся через месяц рейс из Москвы AF – 1845 был утренним, что предвещало большой и насыщенный событиями день в Париже.

Унылая погода конца ноября, столь обычная для Москвы, отказывалась создавать нужное для таких случаев приподнятое настроение, заставляя воспринимать предстоящие переговоры во французской столице с чувством устойчивого пессимизма, столь характерного для умонастроений большинства людей в России начала нового 21 века.

Аэропорт прежнего, ещё того Шереметьево, уже начал выстраивать свой суетливый рабочий день.

С каждым часом всё возрастающая разноплеменная людская масса постепенно и всё больше накапливалась в его центральном зале, то создавая пузыри из гомонящих туристических групп, то дробясь на представителей особой категории пассажиров, которые предпочитали пораньше прибывать в московскую воздушную гавань с тем, чтобы, заняв лучшие стулья и стойки многочисленных баров и кафетериев, предаться торопливому предполетному чревоугодию и загодя заправиться перед вылетом парой кружек нефильтрованного мутноватого пива и порцией всесезонного фастфуда.

Высокий потолок, с висящими медными трубами, похожий на гигантский орган, казалось, аккумулировал все звуки, которые порождали голоса и шарканье ног суетившейся внизу людской толпы.

Широкая, похожая на площадь территория холла была сплошь утыкана разновеликими монбланами из неряшливых перетянутых ремнями чемоданов, затертых дорожных сумок, узлов и корзин. За поклажей зорко следили полусонные страдальцы, коротающие ночь в ожидании отложенных рейсов.

Ну что ещё можно сказать о жизни ведущего аэропорта страны того времени?

Вот семья из мамы, папы и звонкоголосых деток, в окружении громоздких, разновеликих баулов и больших перевязанных пластиковых пакетов. Они предвкушают скорую встречу с одним из курортов Средиземноморья, который, по определению, должен быть одновременно и недорогим, и престижным, и достойным того, чтобы по возвращению быть упомянутым в разговорах с друзьями, такими же искателями комфорта и развлечений по ценам ниже плинтуса трехзвездочного отеля.

А вот крикливая, как стая гомонящих воробьев, туристическая группа, где каждый старается переговорить или перекричать другого, рассказывая о необыкновенных приключениях, которые довелось пережить ему где-то и когда-то, в краях неведомых и другим недоступных.

Всем этим разноголосым хором управляла воля невидимого дирижера-информатора, металлический голос которого срывал с насиженных мест завсегдатаев аэропортных баров, заставляя их с энтузиазмом подхватывать свои неподъемные чемоданы и тюки и устремляться к пунктам таможенного, билетного и паспортного контроля.

Лица людей моментально приобретали серьезный и ответственный вид, словно они готовились к принятию важнейшего жизненного решения, а в их разноголосицу вплеталась ниточка тревоги, как это обычно бывает перед дальней дорогой.

Посадка на разнонаправленные рейсы объявлялась все чаще, вызывая всплески эмоций и приводя в движение тонкие человеческие ручейки, плавно перетекавшие к стойкам таможенного досмотра, пройдя который, участники воздушных перелетов с чувством облегчения вновь сбивались в плотную толпу, соперничающую у турникетов проверки загранпаспортов.

Прозрачные плексигласовые кабинки погранслужбы воспринимались разноликой публикой в качестве последней линии государственной обороны России, за которой открывался проход в другой, пока ещё далекий и неосязаемый, но уже такой желанный и чарующий мир; где на изумрудно-хрустальной океанской волне качались похожие на белые чайки яхты, где песчано-золотистые пляжи заполняли загорелые и беспечные люди, где зеленые парижские бульвары оплетали людские сердца вечной привязанностью. А на другом ещё более дальнем конце земли, присмотрев на обед особо сочную веточку, медленно подтягиваясь, пробирался по эвкалипту забавный мишка – коала.

Нетрудно было предположить, что именно такие картины складывались в воображении пассажиров, которые с полным правом называли себя заядлыми путешественниками. Успев приобрести со скидками общий тур за полгода, они в нетерпеливом ожидании предстоящей поездки старательно формировали в своем воображении цветастый калейдоскоп из выдуманных неповторимых событий, живописность которых дополнительно дорисовывались личной фантазией каждого.

По обыкновению, для этого раннего часа офицеры пограничной службы, уже заканчивавшие свою утомительную ночную смену, выглядели усталыми, равнодушно проверяя по "черным спискам" паспорта своих и не своих граждан.

Попав, наконец, в зону "Duty Free", где витал обманчивый дух нейтральной полосы, двое крепких мужчин прошли на второй этаж к одному из кафе-баров, игнорируя анфиладу сверкающих зеркальными витринами бутиков. Центр притяжения для тысяч суетящихся пассажиров, с удовольствием погружающихся в мир восторгов при виде больших и малых глянцевых коробочек с французской парфюмерией, шотландским виски и гаванскими сигарами.

В обоих мужчинах не трудно было узнать тех двух собеседников, с которыми нам месяц назад довелось познакомиться в офисе на улице Академическая.

– Ну что, возьмем чай с бутербродами? – спросил один из них, уже известный нам под именем Влад. На этот раз он был одет в темно-синие вельветовые джинсы и темно-бордовую кожаную куртку из лайки с накладными карманами, из-под которой выглядывали крылышки воротничка рубашки, расчерченной красно-синими линиями квадратов в стиле шотландского килта.