– Даже виртуальные путешественники должны иногда что-то есть, – добавила начальница.

Барбара была не такой модной и продвинутой, как большая часть сотрудников журнала. Зои иногда казалось, что среди элитного населения Нижнего Манхэттена Барбара – гость из маленького городка, который так и не смог до конца адаптироваться к новой окружающей действительности. Чего нельзя сказать о Джессике – в каком-то смысле противоположности Барбары. Барбара невероятно умна, обладает естественной чуткостью и умеет видеть, что кроется за внешней оболочкой вещей. Благодаря этим качествам она и стала таким замечательным главным редактором, считает Зои.

Когда Зои только пришла в эту компанию шесть лет назад, именно Барбара была тем человеком, кто нанял ее. Общий язык они нашли сразу. У Барбары высокие ожидания и серьезные требования. В этом смысле она жесткий начальник, но не тот, кто «пинает» людей, а тот, кто их как бы «тянет» за собой: ее не боятся, но ее не хочется разочаровывать. И Зои никогда не разочаровывала. Она отличный редактор и делает свою работу очень хорошо.

– Умираю с голоду, – сказала Зои, закрыла ноутбук, и они с Барбарой пошли к лифту, чтобы подняться в кафетерий, где они по обыкновению обедали.

Окна кафетерия выходят на Центральный Манхэттен и Хадсон, откуда открывается отличный вид на Статую Свободы. Открытое пространство и аскетичный декор – так выглядит любое место для ланча современного Манхэттена. Когда Зои начала здесь работать, ей пришлось привыкать к тому, что в любой момент можно увидеть знаменитость.

Барбара аккуратно открыла свой простенький лакированный ланч-бокс, который принесла с собой, а Зои пошла к прилавку и выбрала куриный салат с киноа, миндалем Marcona и органической молодой зеленью.

Принявшись за обед, Зои захотела поговорить о статье, над которой работала, но непринужденные разговоры не были ее коньком, и после пары предложений она замолчала. Повисла тишина. Барбара ела принесенный с собой сэндвич и поглядывала на Зои.

– Ты сегодня сама не своя. Все в порядке? – наконец спросила она.

Зои пыталась прогнать из головы странные утренние мысли, но начальница все равно почувствовала что-то неладное. Вот они – те самые чуткость и внимательность Барбары. Зои тихо вздохнула и решила поделиться, но не знала, с чего именно начать, потому что сама толком не понимала, в чем дело.

– Это может показаться странным, – начала Зои.

Барбара откусила сэндвич и кивнула, давая понять – я тебя слушаю, продолжай.

– Утром, по пути к поезду, я захожу в кафе, в Уильямсберге, – Зои начала описывать, где оно находится.

Барбара кивнула:

– Helena’s Coffee.

– Знаешь его?

Барбара посмотрела на Зои поверх сэндвича и сказала:

– И?

– Так вот, – продолжила Зои. – В зале на стене в рамке висит фотография. Я имею в виду, там висит много фотографий в рамках, все стены ими увешаны, но эта – особенная.

Ее видно прямо из очереди к прилавку, где Зои обычно ждет свой утренний латте и маффин. Helena’s – это такое кафе, в котором все всегда очень вкусно, кофе всегда очень хороший, а картины на стенах – необычайно красивые.

Зои описала Барбаре фотографию.

Это довольно незамысловатый пейзаж: маленькая прибрежная деревушка на рассвете, на которую ложатся первые янтарно-золотые лучи солнца, сверкающие, как драгоценность. На заднем плане рыбаки готовят лодку к выходу в море. Самое начало восхода, когда свет наливается багрянцем и становится будто жидким – золотой час, как называют его фотографы. Зои видела в этом пейзаже что-то волшебное – безмолвный момент, наполненный невидимой энергией, которая как будто повисает на шелковой нити.

Зои закончила и затихла, продолжив есть салат.

– И? – повторила Барбара спустя мгновение.

– Понятия не имею, просто не могу перестать думать об этой фотографии, и все тут. Не могу объяснить.

Точные формулировки – это то, чем Зои зарабатывает на жизнь, но сейчас она и двух слов толком не могла связать.

– И тебе хочется, чтобы она стала твоей?

Зои вздохнула. Конечно, хочется.

Эта фотография отпечатана в довольно большом формате: около метра в ширину и около полутора в высоту. При этом Зои никогда не обращала внимания на детали, потому что ей всегда было некогда задержаться и рассмотреть снимок как следует. Каждое утро она выходила из квартиры, обычно с небольшим опозданием, бежала в кафе за двойным латте с маффином и спешила на остановку, чтобы в последний момент успеть в поезд L, который отвезет ее на Манхэттен. Пока Зои оплачивала заказ в кафе, у нее едва ли было время на что-то.

Но в той фотографии есть нечто такое, что притягивало внимание девушки. В то утро она задержалась в кафе на полминуты дольше и подошла к фотографии на пару шагов ближе. Всего один короткий момент, которого оказалось достаточно, чтобы изображение отпечаталось у нее в голове.

Зои точно знает, куда повесила бы эту фотографию у себя в гостиной. Гостиная – это, конечно, громко сказано для той комнаты, в которой у Зои стоит диван, где она обедает и сидит за компьютером, доделывая работу. Живет Зои с соседкой в маленькой захламленной квартирке, и там особенно не на что смотреть. С этим большим, залитым солнцем пейзажем все могло бы измениться.

– Не то чтобы я обязательно хочу приобрести эту фотографию. Просто… – Просто что? Фотография пробудила в Зои эмоции, которые она не могла ни объяснить, ни описать. Она потрясла головой, словно пыталась разогнать мысли.

– Я даже не знаю, продается ли она. В любом случае, даже если продается…

Оставшиеся слова Барбара произнесла вместе с Зои:

– Я не могу ее себе позволить.

Если представить жизнь Зои как песню, то эта строчка могла быть ее припевом. Куплеты – разные: и вдохновенные, и полные приключений, и полные страданий. Я бы хотела еще поучиться, проехать по Юго-Западу Америки, попутешествовать по Европе, жить в квартире с настоящей спальней, где я смогу писать и заниматься йогой. Но заканчивалось все всегда одинаково: «Но я не могу себе этого позволить».

И Зои действительно не могла. Жизнь в Бруклине не так дорога, как на Манхэттене, но все равно влетает в копеечку. А ведь она еще выплачивает по студенческим кредитам, которые висят над ней дамокловым мечом. Хорошо, подумала Зои, что она живет в городе, где не нужна машина, ведь будь у нее автомобиль, то к этому времени его бы уже пришлось заложить. Авто? Ха! Учитывая то, как шли дела Зои, к лету в залог может уйти ее велосипед.

У Зои хорошее чувство слова и развит визуальный вкус. Но цифры – не ее стихия. Она никогда не умела считать деньги. Зои пробовала заставить себя планировать бюджет, как настаивала мама, но ей становилось плохо уже от самого слова «бюджет». Это, конечно, полный провал. На работе Зои – сама организованность и продуктивность, но когда речь заходит о личных финансах – ноль самодисциплины. Просто всегда было так. Уже месяц март, а Зои все еще погребена под завалами платежей по кредитам, которые она набрала на прошлое Рождество, чтобы купить подарки родным и друзьям. Возможно, там осталось еще и за позапрошлое Рождество, если покопаться. Задолженности на задолженностях и задолженностями погоняют.