— Почему из всех работников «Беннетт и Харпер» ты выбрал меня? Тебя не волнует наше прошлое?

— Ты все такая же резкая, как я погляжу, — пробормотал Алекс, не удивившись.

Она скрестила руки на груди и стала молча ждать его ответа.

— Ты одна из лучших, — заявил Алекс, намеренно подыгрывая ее тщеславию. — Я наблюдал, как ты делала рекламную кампанию для того певца. Кайл Дэвис, верно? То, что ты можешь сделать для меня, — он помолчал, лаская взглядом ее губы, затем посмотрел в ее глаза, — полностью затмевает наше прошлое.

Самомнение Алекса чуть пошатнулось, когда Хелен, не мигая, уставилась на него в упор. Это был ее коронный взгляд — молчаливый, пронзительный. Она никогда не смотрела на него так, только на других. Эдакая королева паузы. Этот взгляд обычно появлялся у нее после неподобающего или грубого замечания. Она смотрела, слегка выгнув бровь, не двигаясь, выжидая. Холодная, как старинные стальные мечи, украшавшие кабинет ее отца.

И все же Алекс выдержал ее взгляд. Хелен заговорила первой:

— И для какой конкретно работы ты меня нанимаешь?

— Чем ты известна? Удачливостью? И, конечно, рассудительностью.

— Тебе понадобилась моя удачливость?

— И моей матери, и сестре.

— Понятно.

Хелен оставалась спокойной, когда Алекс непринужденно скрестил ноги в лодыжках, сложил руки на груди. Идеальный образчик непревзойденной мужской самоуверенности и сдержанности. Именно эти его качества перечеркнули те несколько недель перед Рождеством, когда они предавались тайной бурной страсти…

Воспоминания, окутанные чувством вины, пробудились под пристальным взглядом Алекса. Хелен не имела права, но все-таки влюбилась в парня своей сестры.

Хелен с трудом сглотнула: «Возьми себя в руки! Он пришел сюда лишь по делу. Все, что было в прошлом, оказалось преходящим».

— Ты моя должница, Хелен. И знаешь мою семью, которая поможет тебе в работе.

— Не слишком хорошо…

— Знаешь лучше остальных, — возразил Алекс. — И мы с тобой знакомы.

Слово «знакомы» он произнес с намеренным цинизмом. Цепкий взгляд его голубых глаз, будто приглашающий присоединиться к нему в постели, а также нежный тембр голоса творили с ее телом нечто пугающее, но приятное.

— Итак, твое молчание означает, что ты мной займешься? — наконец произнес он.

Она резко отвела от него взгляд и взяла шариковую ручку.

— Фирма «Беннетт и Харпер», должно быть, сошла с ума, если связывается с сыном Уильяма Раша, основателя ведущей австралийской авиакомпании, — спокойно ответила она.

Хелен инстинктивно коснулась рукой цепочки, потерла пальцами подвеску. И это простое движение привлекло внимание Алекса. Хелен резко замерла. Несколько лет назад Алекс, смеясь, назвал нервным тиком то, как она поигрывает кулончиком.

Его знающие глаза уставились на ее лицо, и внезапно всплыли воспоминания, опаляя ее кожу огнем и приводя ее тело в чувственный трепет, которого она не ощущала последние несколько месяцев.

— Ты что-нибудь обсуждал с Джонатаном? — решительно произнесла Хелен, беря ежедневник.

— Нет.

— Ладно. — Она открыла ежедневник и сделала пометки, затем подняла глаза. — Мне понадобится несколько дней, чтобы собрать команду, затем я назначу тебе встречу на следующей неделе…

— Нет.

Он наклонился вперед, и Хелен с трудом поборола желание отклониться назад. Несмотря на разделяющий их огромный письменный стол, она по-прежнему чувствовала себя уязвимой. Словно ничто не удержит Алекса от того, чтобы перегнуться через дубовый стол и… поцеловать ее.

Ее сердце забилось чаще, на секунду она даже перестала дышать. Глупость. Алекс Раш пришел сюда как клиент.

— Ты не сможешь на следующей неделе? — спросила она, унимая тревожные реакции своего тела.

— Нам нужно начать сейчас. Джонатан уверил меня, что ты будешь заниматься только мною.

Хелен стиснула зубы: «Черт бы тебя побрал, Джонатан!»

— Отлично. Давай начнем.

— Хорошо. — Он уперся локтями в колени, приковывая ее взглядом. — Как ты знаешь, фамилия Раш вот уже несколько месяцев фигурирует в неприятных публикациях.

— Я понимаю, что тебя допрашивали, подозревали, но никогда официально не обвиняли в смерти твоего отца. В конце концов, его смерть сочли случайностью.

Он прищурил светлые глаза:

— Многие по-прежнему полагают, что я избежал наказания за убийство.

— Мне жаль, Алекс.

— Что? — Его брови взлетели вверх, он язвительно посмотрел на нее. — Ты не будешь задавать вопросов?

Она моргнула:

— Мне это не нужно.

— О, верно. Ты была моим алиби. Или, по меньшей мере, была бы им, если бы не уехала внезапно из страны той ночью.

— Алекс… — Она откинулась на спинку кресла, его обвинение разбередило почти зажившую душевную рану. — Я пыталась…

— Кстати, как прошел твой отпуск? Ты была в Европе, верно?

Он говорил вежливо, но с плохо скрываемым презрением.

— Мой…

«Он не знает».

Ну откуда же ему знать? Ее отец позаботился о том, чтобы не было огласки, хотя Хелен его об этом не просила. Для тех, кто спрашивал, был готов ответ: Габриэла бередит просторы Азии с рюкзаком за спиной в блаженном одиночестве.

— Что? — Алекс насмешливо поднял бровь. — У тебя внезапно создалась ситуация, равносильная жизни или смерти, поэтому ты уехала за границу, даже не удосужившись позвонить?

Хелен несколько раз обдумала свой ответ:

— Я была с Габриэлой.

— Понятно. И как поживает моя своевольная бывшая подружка? Полагаю, она нашла себе новое развлечение?

Хелен шлепнула ладонями по столу, уставилась на полированную деревянную столешницу и глубоко вздохнула:

— Не заходи так далеко, Алекс. — Ей удалось отвести взгляд от его прожигающих голубых глаз и решительно захлопнуть ежедневник. — Ты нанял меня для работы. Если я должна ее делать, нам придется забыть о личных отношениях, включая твои дела с Карлосом.

Его пристальный взгляд стал настороженным.

— Какие у меня могут быть дела с Карлосом?

— Понятия не имею. В последний раз я видела его два месяца назад.

Знает ли Алекс, как ей тяжело оттого, что Карлос от нее отстранился? За исключением нескольких случайных комментариев, она понятия не имела, какие дела были у ее брата с Алексом после его возвращения в Канберру. За прошедший год Хелен стала матерью, переехала из родительского дома и наконец получила желанную независимость. Карлос перестал играть роль ее старшего брата. И она запретила себе думать об Алексе, предпочитая не знать, чем он занимается и с кем встречается.