— Что-то случилось, Маргарита Ивановна?

— Да. К нам залез вор.

— Да что вы говорите? — Сосед заволновался.

— Вы давно здесь?

— Приехал вчера вечером.

— И ничего не слышали? Он сломал замок на входной двери. Сигнализация отчего-то не сработала.

— В милицию звонили?

— Нет. Я — не звонила. Этим занимается муж.

— И… много украли?

— Скульптуру. Не украли, а… разбили. Неужели вы ничего не слышали? Он же лупил по ней молотком!

— Какое безобразие! — с чувством сказал сосед. -Увы! Я приехал поздно, тут же лег спать. Он, должно быть, влез ночью. Увы! Я ничего не слышал! Так устал за неделю, что спал мертвым сном. -Он с сожалением покачал головой. — Увы! В вашем доме толстые стены, Маргарита Ивановна. А на удары молотка из вашей мастерской в поселке давно уже не обращают внимания…

«Смешная шляпа, — подумала она. — В ней он похож на гриб. Я бы так и вылепила его: грибом. А без нее будет видна огромная лысина. Впрочем, лысина — это хорошо. Из примечательной лысины выйдет толк…»

— А? Что?

— Говорю, почему же не сработала сигнализация?

— Понятия не имею!

— Вы жалуйтесь, Маргарита Ивановна. Жалуйтесь.

— Кому?

— Есть же у них начальство? Я имею в виду вневедомственную охрану.

— А вы знаете его телефон? Я имею в виду начальство.

— Да! Конечно!

— Что, к вам тоже залезали? И тоже не сработала сигнализация?

— Дуся!

Муж стоял на пороге и пытался до нее докричаться.

— Дуся, иди сюда!

— Всего хорошего… Карла Янович!

Она побагровела и кинулась к дому. Услышал, нет? Ну и имечко у человека! Впрочем, у ее мужа не лучше! Альберт Валерианович! Язык сломаешь! Да еще и Дере! Альберт Валерианович Дере! А какая фамилия у соседа, интересно? Тоже какое-нибудь Ре-До?

Ее девичья фамилия — Грошикова. Евдокия Грошикова. Когда подавали заявление в загс, она сказала:

— Алик, не настаивай. Евдокия Ивановна Дере! Хочешь людей насмешить?

И осталась Дусей Грошиковой. Зато потом получила:

— Евдокия Ивановна Грошикова — модный скульптор! Дуся, кто из нас смешит людей?

— И что ты предлагаешь?

— Псевдоним!

— И… какой?

— Вноси предложения, — великодушно разрешил муж. Здравого смысла у него хватало, а вот фантазии ни грамма.

— Алик, я не знаю. Мне нравится собственное имя. Но если ты настаиваешь… Выбирай сам. Как скажешь, так и будет.

Тогда еще она, по мнению Альберта Дере, была женщиной. Потому что решения по всем без исключения вопросам принимал он, мужчина.

— Ну… Какой-нибудь Стар, Дэнс, Бэнц.

— Почему же обязательно не по-русски? — Чтобы запоминалось.

— Тогда, может, Мун?

— Почему Мун?

— Мун — по-английски луна. Moon. Луна и грош. Есть такая пьеса. Раз я Грошикова…

— Интересная логика. — Он пожевал губами. -Хм… Мун! А имя?

— Раз луна, то, к примеру, Маргарита. Как у Булгакова. Помнишь — она летала ночью на бал к Сатане?

— Ну и логика! — повторил он. — Точно: женская! Маргарита Мун. А что? Неплохо! Маргарита Мун — модный скульптор! Дуся, а это звучит!

Так она стала Маргаритой Мун. А скульптором Евдокия родилась. Что же касается мужского рода… Нет слова «скульпторша». Тут уж ничего не поделаешь. Имя же, как известно, есть судьба. Оно накладывает отпечаток. Если тебя называют «скульптор», то и взгляд у тебя жесткий, приценивающийся. Ты не смотришь, ты прикидываешь. Лоб хорош, нос тоже, а подбородок подкачал. И что с этим делать? Лепить! С другим подбородком…

— Дуся!

— Ну что тебе?

— Сейчас приедут! — возбужденно ответил Альберт.

— Милиция?

— Да какая милиция? Корреспонденты! Мы в точку попали! Им сейчас не о чем писать! На политическом фронте затишье, громкий развод поп-дивы обсосали, звезды в депрессии, март месяц, многие гриппуют. Сидят по домам, носа не высовывают. Не скандалят, не дерутся, не напиваются. Звездных премьер нет. А тут — мы! «Уничтожена статуя эротического содержания!» У меня есть фотографии Лимбо в разных ракурсах! Хорошо, что я успел ее заснять! Завтра будем на первых полосах!

— Мне что — спасибо ему сказать? Маньяку этому?

— Дура! На твою выставку народ повалит! Эх, и денег мы заработаем! — Он в предвкушении потер руки. — Это же просто подарок судьбы! Ты бы мне лучше спасибо сказала! За то, что я на всякий случай фотографирую твои работы! И снимаю на видеокамеру процесс ваяния! Хотя ты каждый раз на меня орешь и гонишь прочь. Но с Лимбо я успел.

— Ты собираешься это продать?

— Конечно!

— Ты меня за этим позвал?

— Нет. Давай, переодевайся. В рабочее. Готовься, одним словом.

— Я… Я не могу. Ты правда не понимаешь? Мне больно!

— А жить вообще больно, Дуся, — усмехнулся Дере. — Так что не сопротивляйся. Терпи.

— Скажи… А сколько денег ты собираешься заработать на моей смерти?

— Да ты что, Дуся? Ты мне живая нужна!

— Значит, живая я пока дороже?

— Хочешь поссориться? Не выйдет. Сейчас приедут корреспонденты. В отличие от тебя, я знаю цену деньгам. Потому что я твой менеджер. Фактически это я их зарабатываю. Мне невыгодно с тобой сейчас ссориться.

— А не имеешь ли ты отношения к смерти Лимбо? — подозрительно спросила она.

— С ума сошла? — вяло возмутился Дере.

— Не удивлюсь. Я для тебя только средство. Ты меня больше не любишь. Мы давно уже на грани развода.

— Хочешь об этом поговорить? Хорошо, но потом.

— Когда?

— После выставки, — торопливо сказал он. -Сначала работа, потом…

— Как деньги делить будем? — тихо спросила она. — Деньги, квартиру, машины? Этот дом?

— После выставки, — повторил он.

И ушел в гостиную.

Она слышала, как муж опять кому-то названивает. Похоже, собрался устроить здесь пресс-конференцию. Хочет, чтобы она рыдала над тем, что осталось от Лимбо, на глазах у кровожадных журналистов. А где взять слезы? Брак разваливается. Это ж полжизни! Вот где трагедия! И слезы давно уже кончились!

Полжизни… А что она видела? Работа, работа, работа… Даже детей у них с Аликом нет. Некогда было. Впрочем, в сорок лет еще не поздно. Но разве он позволит? Работай! Делай деньги! Сейчас, когда пришел наконец успех, рожать детей?! С ума сошла! Деньги надо делать! Деньги!!!