— Ребекка Валентайн — одна из лучших топ-менеджеров агентства и их младший партнер. Она работает в агентстве Пирса с тех пор, как окончила колледж десять лет назад…

— Ба! Откуда такая информация?

Она снисходительно взглянула на него, улыбнувшись так, что сердце его растаяло.

— Я провела изыскания — как ты учил меня.

Но прежде чем он успел сказать что-нибудь в ответ, Колби принялся прыгать на месте, указывая на дальний конец посадочной полосы.

— Смотри, папа, смотри!

Когда моторы самолета заглохли, Митч взял сына за руку и они все трое поспешили к нему. Пусть будет так, как он обещал, но все же глупо было приглашать эту девицу, стремящуюся сделать карьеру, в свой дом. Мисс Валентайн наверняка не та женщина, которую он хотел бы представить своим детям, и, уж конечно, не та, которой понравилось бы жить на скотоводческой ферме.

Митч остановился рядом с «сессной», ожидая, когда его пилот и его менеджер, Уолл Хейган, обойдут самолет и откроют пассажирскую дверь. Первое, что бросилось ему в глаза при виде агента из Нью-Йорка, была пара черных туфель на высоких каблуках, надетых на стройные длинные ноги. Неожиданно у Митча пересохло горло, и он с трудом сглотнул, когда показались голые коленки и часть обнаженного бедра.

Опираясь на руки Уолла, пассажирка в конце концов спрыгнула с самолета. Выйдя из-под крыла, она оказалась на солнце, и Митч едва перевел дыхание. Ребекка Валентайн была высокой женщиной с золотисто-каштановыми волосами, убранными в пучок, — лишь несколько выбившихся вьющихся прядей обрамляли красивое лицо.

Улыбка тронула ее полные губы, но он неотрывно смотрел в глаза — светло-голубые, почти серые. Он не понимал, что не отрывает от нее взгляда, пока дочь не толкнула его.

— Мисс Валентайн, я — Митч Такер, — сказал он наконец и протянул руку. — Добро пожаловать в Вайоминг.

Рукопожатие ее было крепким.

— Пожалуйста, зовите меня Ребекка.

— А меня — Митчем. — Он быстро повернулся. — А это моя дочь Грета.

Она взяла руку девочки.

— Вот мы наконец и увиделись.

— Я тоже рада встрече, мисс Валентайн.

— Но раз уж мы все будем работать вместе, зови меня Ребекка.

Грета повернулась к отцу и получила в виде кивка его согласие.

Митч поставил перед собой сына. Пятилетний пацан уже вымазался в грязи, волосы его были всклокочены.

— А это Колби.

Гостья пригнулась и заглянула ему в глаза.

— Привет, Колби!

Колби улыбнулся, показав отсутствие нижнего зуба.

— Привет, Ребекка! Мне пять лет! — он поднял вверх пять пальцев.

— Вот это да! — сказала она. — Бьюсь об заклад, ты скоро пойдешь в школу.

Он кивнул головой.

— В этом году я пойду в детский сад.

Митч направился к джипу.

— Ну, поехали домой.

Уолл помог Митчу погрузить багаж, дети забрались в салон. Митч подошел к пассажирской дверце и увидел, что Ребекка пытается забраться на высокое сиденье. Узкая юбка опасно приподнялась, угрожая ее скромности и здравому рассудку Митча.

— Внедорожники и короткие юбки плохо сочетаются, — сказала она. — Я совсем не подумала, что этот наряд не очень подойдет. Надо было надеть старые брюки.

— Джинсы лучше бы подошли, — сказал он. — Позвольте мне помочь вам.

— Конечно. У нее перехватило дыхание, когда он сгреб ее в охапку и водрузил на сиденье. Он успел уловить ее легкий запах и ощутить изящный изгиб талии.

— Я же сказала, если бы были брюки… то было бы легче… нам всем.

Митч усмехнулся и промолчал. Черт возьми, он вдовец уже два года. И что угодно может его завести.

В натуре дом показался Ребекке еще более впечатляющим. Митч въехал во двор, но не остановился, а проехал дальше, к черному ходу.

— Мы здесь живем очень просто, и задней дверью пользоваться удобней, — сказал он ей.

— Я знаю, — ответила Ребекка. — Я много времени жила у своей бабушки, она всегда пользовалась черным ходом.

По некоторым причинам ей не хотелось попусту болтать. Она знала, что Митч Такер не особенно хотел обращаться в нью-йоркскую компанию, но любому хорошему бизнесмену требуется продвижение его продукта. И ей необходимо было убедить его, что она — именно тот человек, который сделает это лучше всех.

Когда автомобиль остановился, она открыла дверцу и вышла без всякой помощи. Митч подхватил ее сумки и поднялся по ступенькам маленького заднего крыльца. Дом окружали яркие цветы, создавая уютную и дружелюбную обстановку.

Митч открыл стеклянную дверь и провел девушку внутрь. Она вошла в грязную прихожую с умывальником и сушилкой, у одной ее стены стояло несколько пар ботинок, потом прошла через другую дверь и оказалась в ярко-желтой кухне, уставленной кленовыми буфетами с покрытыми белым кафелем столешницами. Под большими окнами, из которых открывался вид на ранчо, стоял стол.

— Здесь очень мило, — сказала она.

Митч тем временем прошел дальше, неся ее сумки в холл.

Она было последовала за ним, но Грета остановила ее.

— Желтый был любимым цветом моей мамы, — сказала девочка!

Колби выдвинул стул и взобрался на него.

— Она умерла, когда я был совсем маленьким, — сообщил он, и в глазах его блеснули слезы.

— Мне очень жаль. — Хотя Ребекка и знала историю этой семьи, она не была готова к такому разговору. Ни один ребенок не должен оставаться без матери.

— Она нас очень любила, — добавил мальчик.

— Конечно, я уверена в этом, — сказала Ребекка, едва сдерживая желание обнять ребенка.

— А у вас есть маленькие мальчики? — спросил Колби.

Ее сердце сжалось от знакомой боли.

— Нет.

— А маленькие девочки?

Ребекка с трудом сглотнула. Не в силах говорить, она лишь покачала головой. Но тут вмешалась Грета:

— Ребекка деловая женщина, Колби, она разъезжает по всей стране по своим делам.

Колби уперся ручонками в бока.

— Я знаю это, но она могла бы тоже иметь детей.

Вернулся Митч.

— Эй, вы могли бы не спорить хотя бы до тех пор, пока Ребекка не расположится на месте? Ведь вы не хотите ее напугать.

Глаза детей расширились.

— Простите, Ребекка, — сказала Грета. Митч указал в сторону холла.

— Не желаете ли пройти в вашу комнату, чтобы отдохнуть?

Ребекка устала, и желудок у нее был не в порядке после долгой поездки в Денвер и перелета на ранчо.