— Нет-нет, вы говорите про мою подругу, мисс Фотерингэй. Она очень хороший фотограф.

— Я бы пошел к ней, но жена настояла на ателье в Вест-Энде, где уже была раньше.

Дэйзи кивнула, и тут дверь гостиной распахнулась.

— Мюриэл, ну и как мне репетировать в таком шуме? — раздраженно выпалила Беттина. — Кто?.. А, это вы, Эрик, — продолжила она с видом кошки, которая прижала лапой мышь. — Вы к нашей дорогой Оливии? Очень надеюсь, что она вам обрадуется.

Господин Кокрейн слабо, пожалуй, даже недовольно улыбнулся. Его, похоже, не впечатлили ни золотистые кудри, обрамляющие идеальный овал лица, ни широко распахнутые глаза небесно-голубого цвета с умело подкрашенными длинными ресницами. Голубое шелковое платье с поясом на бедрах и струящимся до щиколоток вышитым подолом гармонировало с цветом глаз и подчеркивало и без того стройную фигуру Беттины. Рядом с ней бедная Мюриэл казалась неухоженной и старой.

— Приветствую, Беттина, — холодно произнес дирижер. — Все «Реквием» репетируешь?

Певица одарила его пренебрежительным взглядом.

Дэйзи испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, дома зажженная духовка, с другой — интересно, что не так между Эриком Кокрейном, Беттиной Уэстли-Абернати и Оливией Блейз. В конце концов, писатель просто обязан удовлетворять свое ненасытное любопытство ко всему, что касается человеческих взаимоотношений, — это называется «творческая необходимость».

Но за газ придет огромный счет… Дэйзи уже повернулась к Мюриэл, чтобы попрощаться, как в глубине гостиной послышались шаги.

Оливия Блейз была сама элегантность. Правда, когда она подошла ближе, стало понятно, что желтое платье-пальто короче, чем требует мода, и сшито из дешевого джерси, и все же выглядела она, без сомнения, шикарно. Дэйзи подумалось, что все дело в походке, мягкой, грациозной, полной сдерживаемой жизненной энергии. Наверное, она будет так же хороша, даже если на нее надеть мешок. Гладкие темные волосы, стриженные под каре, и заостренные черты лица придавали ее облику мальчишеский задор. Люси всегда восхищалась фигурой Оливии и прочила ей блестящую карьеру модели, если с пением не выйдет.

Увидев стоящих в холле, Оливия скривилась.

Кокрейн выступил вперед:

— Оливия, позвольте, я вас подвезу.

— Что ж, подвезите, — небрежно отозвалась она. — Все лучше, чем на автобусе.

За ней тяжело брел Роджер Абернати, лысоватый тучный мужчина средних лет в очках с толстыми линзами и роговой оправой. Лицо его искажала боль, а губы приобрели синеватый оттенок.

— Роджер! — бросилась к нему Мюриэл. — Опять слишком быстро поднимался по лестнице! Присядь. — Она взяла его за плечи и подвела к стулу в холле.

Оливия резко обернулась:

— Боже, это я виновата. Так торопилась избежать… вот этого. — Она махнула рукой в сторону Кокрейна и Беттины. — Чем помочь, мисс Уэстли?

— Он не принял лекарство. — Мюриэл пошарила во внутренних карманах сюртука Абернати. — Мисс Блейз, будьте добры, принесите пузырек с таблетками из ванной комнаты и стакан воды.

— Я сам виноват, — пробормотал Абернати, когда Оливия проскользнула мимо него, на ходу бросив сочувственный взгляд. — Уже лучше.

— Когда будешь в состоянии, Роджер, — раздраженно бросила Беттина, — поможешь мне с Liber scriptus[4].

— Конечно, любовь моя. — Ни от кого из присутствующих не укрылось почти собачье обожание, с каким Абернати посмотрел на свою красавицу-жену.

Она исчезла в гостиной, с грохотом захлопнув за собой дверь. Почти сразу же оттуда раздались фортепианные аккорды, и великолепный высокий голос пропел Liber scriptus proferetur[5], с легкостью взяв сложную квинту в конце.

Тем временем вернулась Оливия Блейз с лекарством. Кокрейн застыл на пороге, не зная, то ли прямо сейчас избавить всех от своего явно нежелательного присутствия, то ли еще немного задержаться. Дэйзи подумала, что ей-то уж точно давно пора откланяться.

— До свидания, Мюриэл, — сказала она. — Благодарю вас!

Занятая открыванием пузырька Мюриэл рассеянно улыбнулась:

— Увидимся позже, Дэйзи.

Дэйзи поспешила в свой маленький домик по соседству и почти бегом спустилась в тесную полуподвальную кухоньку. Там она отмерила муку и сахар, как советовала кухарка Мюриэл, и принялась энергично взбивать яйца.

Спустя час Дэйзи сидела за кухонным столом, чаевничая с миссис Поттер, приходящей служанкой, и тут в дверь позвонили.

— Встаю я, значит, и говорю ему: «Да нипочем такого не будет», — закончила женщина свой рассказ и, допив переслащенный чай, грузно поднялась на ноги. — Я открою, мисс. Все равно еще в ванной помыть надо. А вы, смотрите, не трогайте пока духовку-то, а то вместо пирога подарите Люси лепешку, уж я знаю, что говорю.

Ее тяжелые шаги раздались на лестнице. Дэйзи в нетерпении уставилась на духовку. Если приоткрыть только на щелочку, ничего ведь не будет? Но кухарка Абернати тоже говорила, что открывать нельзя, а если все испортить, Люси будет смеяться, ведь Дэйзи уверяла ее, что печь бисквиты — проще простого.

— Это мисс из соседней квартиры! — прокричала сверху миссис Поттер.

— Не поднимайтесь, Дэйзи, я сама к вам спущусь, — раздался голос Мюриэл.

На ступеньках послышались легкие шаги.

— Я принесла билеты.

— Спасибо, Мюриэл. Вы душечка. Извините, я тогда убежала, не хотелось мешать. Я бы осталась, если бы требовалась помощь, разумеется.

— Нет-нет, что вы. У бедного Роджера слабое сердце, ему просто нужно вовремя принимать лекарство. Носить с собой, а он забывает. Бетси знает, что приступы не опасны, — добавила она в защиту сестры.

Дэйзи, чье мнение о Беттине увиденная сцена только укрепила, тактично ответила:

— Рада, что болезнь мистера Абернати не настолько серьезна.

— Я тоже. Он всегда был очень добр ко мне, — впалые щеки Мюриэл порозовели. — Простите, что вы, что вам… боюсь, нам всем было неловко.

— Вы имеете в виду вашу сестру, господина Кокрейна и мисс Блейз?

— Да, видите ли, мисс Блейз ожидала, что партия меццо-сопрано в «Реквиеме» достанется ей, а ее получила Бетси. Вот она и досадует.

«Это еще мягко сказано», — подумала Дэйзи. Надеясь услышать продолжение истории, она предложила:

— Выпьете со мной чаю? Заварка перестояла, но я заварю еще.

— Я бы с удовольствием, — с сожалением ответила Мюриэл, — но мне пора возвращаться. Берил выходная, некому открывать дверь. Не провожайте. Не хочу отрывать вас от выпечки. М-м-м, как вкусно пахнет!