Лодка начала медленно проседать. Я судорожно стала снимать с себя всё, оставив только трусы и револьвер в них. Может… Если я переверну лодку, то смогу доплыть на ней, как на спасательном круге? Лодка сильнее провалилась под воду. Нет, такую махину я не смогу тащить на буксире!

Думай-думай! Так... Если спасательный круг наполнен каким-то жёлтым пухом от деревьев в небольшом количестве, то может быть и пару дощечек мне будет достаточно? Я нагнулась к сидушкам на лодке и начала раскачивать деревяшку под матросские зады, что была вставлена в специальные пазы. Движение моими крыльями влево, движение моими крыльями вправо — и днище этой шлюпки пробивается. Я со свистом падаю вниз, а оставшаяся часть лодки переворачивается.

Я со скоростью света от адреналина выплываю на поверхность… И чувствую…

— Какого хрена синяки мне его передались, а сила — нет?!

Револьвер в раздувшихся трусах-парашютах недовольно булькнул и покинул мой чат одиночества, отдав предпочтение рыбному обществу на дне океана.

— Чёрт… — я вспомнила про рыб, когда доплыла до деревяшки, которую мне-таки удалось отодрать, — А может быть здесь есть акулы? Хотя… Зачем я об этом подумала...

***

Несколько долгих мучительных часов, кое-как пристроив деревяшку под своё пузо я пыталась истошно грести с стиле “дед убил её лопатой” или “вертуха от сивухи”. Мне было плохо. Плечо до невероятного болело. Я хотела сдохнуть. В момент очередного накрытия меня волны я на всё наплевала — перевернулась на спину, закрыла глаза, и, кое-как, гребя одной рукой, а второй удерживая деревяшку, захлёбываясь солёной водой от каждого нового дыхания океана, услышала:

— Ты видел когда-нибудь, чтобы собака плыла по-кошачьи?

— Да я вообще не видел, чтоб кошки плавали!

— Ну если они и плавают, то точно так.

— Так это же… НА АБОРДАЖ! — проорали в рупор, а я “подскочила”.

Я с силой открыла глаза. Сбоку от меня был огромный, парящий над водой “Летучий Голландец”, светящийся всеми оттенками призрачного зелёного.

— Хватай его! — проорал один матрос другому, а после, — КА-ПИ-ТАН Грэгори! КАПИТАН Грэгори, мы нашли его раньше, чем планировали!

Моя задница непроизвольно сжалась в такой тугой сморщенный от горькой жизни грецкий орешек, что я плавно, как подводная субмарина, начала несанкционирование погружение под воду.

— Где? — послышался достаточно молодой мужской голос сверху.

— В воде! Он в воде! Вон, видите?! — я не удержалась и вынырнула на поверхность, чтобы набрать воздуха. Лёгкие горели. Тело уже было готово сдаться. Берег был примерно в метрах 800 от меня.

— Вижу! — крикнул, видимо, тот самый Грэгори, — Открыть огонь на поражение! Взять стрелы со смолой! Ха-ха-ха!!! Сейчас я поиграю с ним в кошки-мышки...

— А-а-а-а! — заорала я под водой, быстрее шевеля руками и ногами в компоте из солёных, вечно перемешивающихся волн. КАКОЕ ПОРАЖЕНИЕ?! Какие мышки?! Я чувствую себя побитым пельменем в этой подводной, постоянно движущейся дискотеке. Мамочки, спасите!

Вщиу-вщиу-вщиу-вщиу — горящие стрелы полетели ко мне под воду. Лёгкие были на пределе своих возможностей. Поплавала, твою мать, в купальничке!

— Доставай пушку! — проорал Грегори, видимо, на адреналине, загоняя свою жертву, то есть меня, в угол, — Я сейчас сам из неё шмальну!

Если бы я была спринтером, то сейчас я была бы тем самым баобаб-боем, что своей жилистой ляжечкой шевелил быстрее всех на олимпийской арене. У меня открылось тысячное дыхание.

БУМ! Снаряд ударил в сантиметре от меня, оглушая и одновременно создавая воронку — меня начало засасывать! Господи, это что, коллекция моих кошмаров?! Кручение воды в месте снаряда было таким сильным, что меня в прямом смысле начало с силой тянуть ко дну. Как мне стало страшно в этот момент… Не передать словами. Толща тяжеленной воды на моих больных плечах… Проплывающий сверху зелёный корабль...

Поджилки моей души затряслись. В детстве одна моя знакомая девочка из соседнего подъезда… Диана… Умерла именно из-за того, что не смогла вырваться из воронки. Перед глазами начали проплывать кадры похорон и детского закрытого гроба… Какое веселое совпадение, что меня зовут Дионой в этом мире...

— Капитан, — послышалось сверху. Я открыла глаза. Почему я всё ещё чувствую боль?! — Нужно доставить тело.

Тело?! Моё тело?! Я посмотрела наверх. А я смогу! Да! Я смогу доплыть и вдохнуть. И мне плевать, что будет делать этот Грэгори — я не умру из-за воронки! НЕТ! Моё имя — Александра Морозова!!! Я не утопленница!

В воду что-то упало.

— Живой?! — послышался злостный смех позади меня, когда я наконец высунула свой рот из-под воды. Я развернулась, — Сейчас я это быстро исправлю! — и только он это сказал, как положил свои тяжёлые лапища на мои плечи и начал, с силой вдавив, топить.

— А-а-а-а! — кричала я под водой, пытаясь отодрать его пальцы с моих плеч. Нет, быть мужиком в этой жизни и в этом мире крайне не выгодно! Одни драки и физическое насилие!

В голове возникла наипримейшая мысль: я хочу и БУДУ жить. И если сейчас меня никто не спасёт, то у меня на крайний случай есть тело Капитана. Я знаю, оно сильное. Я знаю, оно меня не подведёт. С ним просто надо наладить связь. Я перестала брыкаться. Замерла. Вытянула перед собой свои огромные ладони и, сжав их в кулаки посмотрела на торс Грэгори.

Пусть в душе я девочка. Но кулаки у меня Максимилиана.

И я с размаху, преодолевая сопротивление воды, ударила по “достоинству” топящего меня мужчины. Мой мучитель завопил от боли — а я всплыла и, уже совершенно с другой скоростью поплыла к берегу.

Не оборачиваясь, не дав себе и секунды на передышку, спотыкаясь, я побежала по песку в лес. Быстрее. Как можно быстрее.

Я бежала в противно-прилипших к моим ляжечкам мужских трусиках в глубь леса. Без разбора. Перескакивая чуть ли не в шпагате аки гимнастка под куполами цирка всевозможные коренья и кусты. Спустя километр, я резко остановилась: по краю леса проходила стена всепоглощающей тьмы. Перелесок заканчивался и дальше начинались настоящие беспросветные джунгли.

Мне стало плохо. Темнота ужасает до глубины души. И даже не потому что ты ничего не видишь, а наоборот. Все твои страхи, все твои мерзкие мысли будто получают амнистию и выползают, словно исчадия ада, наружу. Боже, что я творю? Может быть будет правильней вернуться назад? И что мне вообще делать? Куда бежать? Спереди охраняемая до зубов тюрьма, сзади душегубы, МАМА!

На фоне этих мыслей захотелось… писать. Я, подняв одну бровь посмотрела на свои сморщенные “парашюты”, слегка оттопырив резинку. Мочевой пузырь снова, аки батюшка в колокольне, дал сигнал сильнее. Если прозвенит третий звоночек в моём театре одного актёра, я думаю цвет моих панталонов изменится… Видимо, наглотались мы солёной воды не хило. Я подняла глаза к небу: слава богу, пока обходимся малыми жертвами… Ведь судя по странной солёности воды, в которой запросто мог быть магний, дристос-воскрес в скором времени может мило, закусив нижнюю губу, маниакально выглянуть из-за угла и помахать ручкой…