Возможно, Джереми и не был идеальным любовником, но полденьвыдался настолько превосходный, что все вокруг казалось золотистым ипропитанным негой Ленивое биение волн о берег, шорох листьев, щебетание птиц иотзвуки голосов катающихся на лодках — все это таинственным образом переполнялоее вожделением, и она почувствовала сладкую тяжесть в промежности.

Если бы в этот момент Карен была одна, то она задрала быюбку и, отодвинув трусики, стала бы играть с клитором — потирать его, поглаживать,пощипывать и подергивать, пока не довела бы себя до оргазма, стольупоительного, что ни одно соитие с мужчиной не могло бы с ним сравниться.Возможно, с женщиной все обстояло бы иначе, но она этого пока не знала, атолько представляла себе успокоительные женские ласки во время мастурбации.

Она расслабилась и отдалась на волю Джереми. Он наклонился истал сосать через ткань сосок. Наконец Карен заскрежетала зубами и, закрывглаза, шумно задышала, остро ощущая бархатистые прикосновения его языка. Ее рукапоглаживала бугор под его джинсами, ощупывала его набухший член под тканью,который слегка подрагивал, требуя, чтобы его немедленно освободили из темницы.

Осторожно, но уверенно Карен расстегнула металлическуюпуговицу на талии Джереми, взялась за язычок молнии и медленно, словно быдразня его, потянула вниз. Края ткани разошлись, я в проем вырвался, словнопружина, трепещущий упругий член Она сжала его в руке, наслаждаясьподрагиванием этою живого влажного существа, не подвластного своему хозяину иноровящего жить самостоятельной жизнью.

Он расстегнул ее блузку: под ней не было бюстгальтера, ипрекрасные полные груди, изумительной формы, ослепительно белые, с отвердевшимисосками в ореоле голубеньких жилок, предстали его восхищенному взору.

Сжав одну из них правой рукой, Джереми наклонился и сталжадно сосать сосок, дразня его языком, потом уделил внимание и второму, стольже вкусному и восхитительно спелому. Карен одобрительно постанывала, млея отласк и нарастающей боли в клиторе. Стремясь унять ее, она сжала бедра и сдавилачувствительный бугорок наружными половыми губами.

Угадав ее желание, Джереми просунул руку ей под трусы,погладил ладонью плоский живот и потянул трусы за резинку вниз. Карен помоглаему и, закончив начатое им, сама ногой отшвырнула трусики в сторону. Джеремисжал ладонью ее обнажившийся треугольник, поросший каштановыми курчавымиволосиками, и просунул палец в щель между ее набухшими и мокрыми срамнымигубами, где виднелся клитор. Он блестел, словно серебристо-розовая жемчужина, итрепетал от нетерпения.

Карен зажмурилась и, сжав пенис в руке, принялась двигать еювниз-вверх, помня, однако, что ей не следует входить в раж, иначе Джеремиутратит самообладание и засадит в нее свой дымящийся инструмент, не заботясь отом, чтобы удовлетворить ее. Через некоторое время она ослабила хватку и,замедлив темп движения руки, стала с замирающим сердцем ожидать признаковоргазма.

Джереми покусывал и пощипывал ее соски, неутомимо погружаяпалец все глубже в пахучий колодец. Время от времени он извлекал его оттуда иначинал массировать ее чувствительный бугорок в основании лобковой кости,постепенно подчиняя Карен ритму своих движений и все ближе подводя ее к тойроковой грани, за которой неизбежно разверзлась бы бездна.

Волна за волной возбуждение накатывало на нее, подбрасываяее все выше к небесам, пока наконец из ее груди не вырвался сладострастный хрипи она не зашептала, сжав член изо всей силы:

— Вот так! Еще, еще, еще! Не останавливайся, продолжай!Да! Да! Да!

Она чувствовала, что близка к вершине, что до пика осталосьсделать только шаг. Горячий шквал обдал ее умопомрачительным наслаждением, илегкое покалывание пробежало у нее от пальчиков ног до головы. Ослепительноеблаженство закрутило Карен в стремительном вращении, сопровождающемся чудеснымжжением ее драгоценного и любимого клитора.

В следующий миг Джереми раздвинул коленом ей ноги, и еготолстенный фаллос проник в ее жаркие, пульсирующие недра. Она ощутила парумощнейших ударов по шейке матки и затем содрогание пениса. Обхватив Джереминогами и руками, Карен забилась в конвульсии вместе с ним. Но едва накал ихсхватки остыл, как она выбралась из-под партнера и легла с ним рядом, прикрывладонью глаза.

Ощущение благости заполнило ее целиком, сладкие спазмыудовлетворения ослабли, сменившись чувством пресыщенности. Она стала четчевоспринимать окружающий мир — слышать всплески волн, пение птиц, встревоженныйкрик шотландской куропатки, зовущей непослушных черных птенцов. Лето в Англиибыло в расцвете, и в Оксфорде это ощущалось особенно явственно.

Промежность и бедра Карен покрылись липким секретом, егохарактерный сладковатый запах смешался с резкими запахами Джереми, речныхводорослей и ракушек. Все это пробудило в ее душе неожиданную тоску: ей надоелополучать удовольствие исключительно от чистого секса и захотелось чего-тобольшего.

Поэзия, музыка, произведения великих художников несли в себезаряд какого-то иного, более глубокого, чувства. Слушая симфонию или оперу,Карен ловила себя на том, что на глаза у нее навертываются слезы, а к горлуподкатывает ком. Ни толики схожих ощущений она не испытывала во время половыхсношений, хотя сексуальный опыт у нее был значительный.

Придирчивая и разборчивая в выборе партнеров, она тщательнообдумывала все качества своего очередного потенциального любовника, прежде чемотдаться ему. И все же ни одному из ее избранников не удалось затронуть струнее души, хотя все они и насыщали ее лоно. Казалось, что на их пути в глубь ееподсознания кем-то установлена невидимая преграда. Кое-кто из мужчин даженазывал ее холодной, но сказать так о ней было нельзя, и она это знала.Напротив, Карен была чересчур возбудимой и чувственной, и, возможно, именно этовынуждало ее сдерживать свои глубинные чувства. Слишком уж часто ей приходилосьутешать подруг, чьи сердца разбили коварные мужчины, чтобы самой стать ихжертвой.

Джереми положил голову ей на колени, она запустила пальцы вего кудри и залюбовалась причудливой игрой теней на его лице. Он нежно сжал еезапястье и, лизнув пальцы, тихо спросил:

— Ты поедешь с нами в Грецию? Она нахмурилась иотдернула руку: его легкое покусывание напоминало ласки породистого щенка.

— Нет, я же сказала! Меня ждет работа в Девоншире. Мнебы не хотелось ее терять.

— Почему ты торопишься начать работать? — спросилДжереми и, перекатившись на бок, подпер рукой голову, чтобы ему было удобнееразглядывать Карен.

— Нужно зарабатывать на жизнь, — отчетливоответила она. — Не у всех же есть богатые родители!

— Твоих родителей бедняками не назовешь, —парировал он с легким раздражением в голосе, огорченный ее отказом. — Утвоей мамы недавно вышла новая книга по археологии, а твой папочка регулярнопроводит философские диспуты на втором телевизионном канале Би-би-си.

Карен стало скучно: Джереми всегда злился, когда получалщелчок по носу. Она подхватила с земли трусики, сунула их в карман, вскочила спледа и села в лодку, едва не перевернув ее своими порывистыми движениями.