кому удается наблюдать за их кухней (я имею в виду, конечно, творческую кухню). Но одному счастливчику удалось застать за работой Льва Григорьевича Бродаты. Вот что он рассказал.

Лев Григорьевич что-то рисовал и все приговаривал:

— Вы знаете, я в работе большой аккуратист! Терпеть не могу грязи! Ничего лишнего, ничего, что мешает, что не относится к работе! Я могу рисовать в смокинге, в кремовом костюме, в белых брюках! И не боюсь, что поставлю пятно на пиджаке, капну на брюки или вымажу галстук. Да, я аккуратист!

И знаете, чем это кончилось? Великий аккуратист, окончив рисовать, сел… на палитру!

ВОТ КАК НАДО!

Лев Григорьевич Бродаты любил всех учить.

Если вам надо было заклеить что-то на рисунке, Бродаты был тут как тут. Если надо чисто, без подтеков перекрыть большую плоскость на рисунке, он давал единственно правильный совет. Написать шрифт — в этом он был просто бог. Вычертить рамку — лучше его это никто не сделает.

Причем учил он и давал советы, касающиеся не только рисования, но и житейских премудростей (тут он был взрослый ребенок).

Однажды, когда он неловко поскользнулся и упал, то и тут остался верен себе.

Поднимаясь с чьей-то любезной помощью, он произнес:

— Вот как надо падать! А то некоторые…

ЗНАКОМЫЕ ВСЕ ЛИЦА

Л. Соболев

Это началось с легкой руки писателя Леонида Сергеевича Соболева в бытность его членом редколлегии «Крокодила».

Когда редколлегия обсуждала новые рисунки, замечания Леонида Сергеевича обычно сводились к одному:

— Все бы ничего, но лицо надо исправить!

— Почему?

— Похоже на Веру Инбер…

Или:

— Я не возражаю, но очки надо убрать, а то бюрократ (или хапуга, грубиян и т. п.) похож на Бабеля…

Или:

— Лицо надо изменить, этот тип напоминает мне Алексея Толстого…

После этого все начали угадывать кого-нибудь в персонажах показываемых рисунков.

Семен Нариньяни всегда находил сходство с любимыми футболистами (этот — двойник Якушина, этот — Боброва, а вот «вылитый» Хомич).

Виктору Коновалову чудились черты известных художников («типичный» Герасимов или «как две капли воды» Дейнека). А Давид Заславский обнаруживал в каждом персонаже что-то от представителей мирового империализма: то уши Даллеса, то нос Аденауэра.

Попытки Кукрыниксов остановить эту игру воображения не всегда приводили к успеху.

Так продолжалось довольно долгое время, пока в игру не включился Иван Афанасьевич Рябов. Обычно молчаливый и застенчивый, он вдруг однажды прямо-таки ультимативным тоном заявил:

— Лицо, мне кажется, надо перерисовать. Обязательно! Оно мне напоминает…

— Кого? Кого напоминает? — нервно вскинулся художник.

— Леонида Соболева!

…На очередном заседании редколлегии Леонид Сергеевич Соболев, как обычно, начал было свое: «А лицо-то надо исправить…», но, взглянув на Ивана Рябова, улыбнулся и умолк.

ДРАМА С СОБАЧКОЙ

В. Карбовская

Среди крокодильцев нынешнего состава много женщин, но раньше «крокодилицы» были редкостью.

Вспоминается Варвара Андреевна Карбовская, автор множества юмористических рассказов, фельетонов, сценок и даже одной темы для рисунка, родившейся прямо на темном совещании и нарисованной самим Леонидом Сойфертисом:

«— Зачем вы брали с собой ребенка на лекцию? Ведь он вам мешал.

— Нет, что вы! Ребенок тоже уснул…»

Варвара Андреевна жила интересами редакции, всегда была готова выполнить любое задание: часто ездила в командировки, и одна и с художниками журнала. Так было…

Но вот у писательницы появилась собачонка Степка, сразу же став причиной многочисленных острот коллег по перу (тут было и «собачья жизнь», и «как кошка с собакой», и, конечно же, «дама с собачкой»).

Но остроты остротами, а жизнь для Варвары Андреевны несколько усложнилась. «Друг человека требовал постоянного внимания, в результате резко снизилось число командировок, которые вскоре совсем прекратились.

Сергей Александрович Швецов, редактор «Крокодила» тех лет, как-то предложил ей короткую и близкую командировку, на что Варвара Андреевна возразила:

— Ах, что вы! Это никак невозможно! Я ведь теперь на привязи…

Стало меньше фельетонов В. Карбовской, зато возросло количество рассказов. Этому «друг человека» Степка помешать не смог.

ВОКРУГ ЕЛКИ

Г. Рыклин

Специальные номера «Крокодила» обычно пользовались успехом у читателей.

Их с удовольствием делали и сотрудники журнала.

Но запомнились, конечно, не все. Запомнились особо оригинальные, сделанные с выдумкой.

Удачными были номера, посвященные Н. Гоголю, А. Пушкину, М. Салтыкову-Щедрину, В. Маяковскому, «классический», специальный ко Дню Победы, фестивальный, а также многие первомайские, новогодние (особенно журнал-календарь). Кстати, о новогодних номерах.

Над ними всегда работают с увлечением, ибо сама тема дает простор для фантазии литераторам и художникам.

Они как бы заранее переживают все перипетии наступающего праздника и делают все возможное, чтобы это же почувствовал читатель, получив журнал к новогоднему столу.

Однажды был задуман номер, в котором обыгрывались только елки: в рассказах, стихах, рисунках и других жанрах. Более того, решили вовлечь в это все страны и континенты.

Но кто-то вдруг усомнился (сомневающиеся всегда находятся!), а как быть с субтропиками! Есть елки в субтропиках?

— Есть? Конечно, есть? — успокоил всех Григорий Ефимович Рыклин. — Только там они называются пальмами?

НЕОЖИДАННЫЙ ЗВОНОК

Б. Пророков

Была пора летних отпусков. И ряды сотрудников редакции, естественно, значительно поредели: кто Подался на южное побережье, а кто предпочел Подмосковье. Последние жили, так сказать, на два дома.

Наступило относительное затишье и