Но это только начало истории, потому что дальше произошли события, которые сильно изменили нашу жизнь. И жизнь улочки, и даже всего городка. А случилось это после того, как тетушка Дора попросила отвести ее на бульвар. В прежние времена на бульвар или на рынок тетушка ходила сама, прихватив корзиночку для овощей и положив туда кошелек с мелочью. Иногда мы с братом ее сопровождали, и, как я уже говорил, небескорыстно. Но на этот раз тетушка Дора, сидя за завтраком и заканчивая пить кофе со сливками, вдруг объявила, что ей нужно побывать на бульваре и она просит ее туда отнести.

Родители при этих словах переглянулись, а мама, отчего-то смущаясь, негромко переспросила:

— Вы хотите сказать, чтобы вас сопроводили дети?

— Да, я хочу, чтобы они сопроводили, — подтвердила тетушка, отставляя чашку и поджимая губы, — но так сопроводили, чтобы отнесли.

После этого за столом воцарилось долгое молчание. Мама многозначительно поглядела на папу, который в это время старательно занимался бутербродом и никак не отреагировал на тетушкины слова. Мы же с братом и без слов поняли друг друга, представив, как мы понесем тетушку Дору через город. Вот это будет зрелище!

— Ну что ж, — сказала мама, поглядев на нас, и поднялась из-за стола, — если Мартин и Димок так желают…

— Желаем! — ответил я за двоих.

— Если дети желают, — повторила мама железным тоном, — мы с папой разрешаем вам, как вы говорите, отнести.

Как это будет выглядеть, ни мы, ни родители пока не представляли. И когда мы вместе с мамой после завтрака вошли в ее комнату, тетушка привычно висела под потоком, не замечая, что носком ботинка чуть-чуть цепляет за шнур электрической лампы, раскачивая ее.

Мама с минуту молчала, глядя снизу вверх на тетушку, потом спросила:

— Может, вы… спуститесь?

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем я должна спускаться? — спросила с высоты тетушка Дора.

— Ну, а как же вы пойдете на бульвар? Вас же нельзя в таком виде доставить?

— Почему нельзя? — удивилась тетушка. — А я думаю, что можно. Пусть дети только постараются.

— Но как? Как? — совсем уже растерянно произнесла мама. — Не на веревке же! — воскликнула она.

— Можно и на веревке, — согласилась тетушка Дора и, повернувшись на спину, стала глядеть в потолок.

— Ну, уж извините, не представляю, — произнесла мама и посмотрела на нас.

Но нам идея с веревкой сразу понравилась. Немедля мы разыскали бечевку, остаток сломанного змея, потом с подставленного стула привязали тетушку за ногу и так, держа по очереди бечевку в руках, понесли тетушку за собой. Можете сами представить, как это выглядело со стороны.

Выглядело это так: мы шагали с братом Димком по улице, а за нами, чуть выше наших голов, прямо по воздуху, на веревочке, чуть колыхаясь от ветра, летела тетя Дора. Летела в той позе, в которой мы застали ее в комнате, подложив руку под голову и глядя в небо. Ноги, уж так получилось, летели впереди ее самой.

Люди останавливались, рассматривая странную процессию, а некоторые, самые любознательные, обходили вокруг, надеясь увидеть что-то, что могло удерживать тетушку на такой высоте.

Один из любопытствующих спросил:

— А что вы, собственно, рекламируете?

— Это не реклама, — отвечали мы на ходу. — Это тетушка Дора.

— Но она, конечно, сделана в Японии?

— Почему в Японии? — спросил, обернувшись, Димок.

— Да ваша так называемая тетушка, — заметил прохожий со знанием дела, — выглядит почти как живая. Кто же, кроме японцев, ее мог смастерить!

Тетушка, наверное, слышала, что о ней говорили, но это нисколько ее не смущало. А мой брат Димок шепнул мне на ухо, что можно бы и правда повесить на тетушку Дору какую-нибудь рекламку, когда в другой раз будем прогуливаться по городу.

— А что бы ты стал рекламировать? — поинтересовался я.

Брат поднял глаза на тетушку, прикинул и сказал вполне серьезно:

— Наверное, мороженое.

— Мороженое и без рекламы все любят. Вот если бы мобильный телефон, или игровой автомат.

— Но тетушка не терпит ни того, ни другого. А что если предлагать стиральный порошок, ведь она чистюля?

— Нет. Нет. Я знаю, что она любит! Она любит белые розы!

Так мы дошли до центра городка. Машины на перекрестке при нашем появлении стали все как одна. И даже постовой забыл о своих обязанностях, а, вылупив глаза, смотрел, как мы пересекаем улицу с тетушкой на поводке. Наверное, он, как и все, кто нас наблюдал, подумал, что мы идем на какой-нибудь карнавал, соорудив что-то вроде летающего манекена, наполненного газом. Но мы про себя уже решили, что пусть все думают, что хотят, зато меньше будет к нам вопросов.

Но пока мы шли, кто-то из находчивых зрителей успел позвонить в редакцию, и на бульваре нас нагнал корреспондент городской газеты, которая именовалась немного необычно: «А мы сами с усами». Наверное, это должно означать, что наш городок хоть мал, но ничуть не хуже остальных, а горожане — люди не только с усами, но и с характером. В этом плане строптивость тетушки и своенравность остальных горожан, если только газета правдиво выражала их норов, очень даже совпадали.

Корреспондент был длинный худощавый субъект с черными усиками и в роговых очках. От торопливого бега очки у него даже запотели. Но он не только успел сфотографировать летящую тетушку, но даже взять у нее на ходу короткое интервью. Его рост позволял ему быть с тетушкой почти на одном уровне. Поспевая следом за нами, он задал тетушке вопрос, какой бы совет она пожелала дать жителям городка, глядя на улицы и на весь городок как бы свысока. Тетушка, не оборачиваясь, ответила: «Пусть попробуют полетать. Тогда они увидят себя сверху. А это очень полезно — посмотреть на себя и свой городок сверху».

После публикации статьи, которая так и называлась: «Горожанам советуют летать», к тетушке пришла целая сумка писем, больше всего их было от пенсионеров и школьников. Они интересовались, что надо сделать, чтобы научиться летать. Тетушка снова выступила в газете, где отвечала, что, конечно, можно пойти на какие-нибудь курсы, ведь не может быть, чтобы не было в городе курсов, где желающих научат летать. Но лично она считает, что учиться летать не надо, ибо летание, насколько она понимает, свойственно любому человеку от природы, как, например, умение плавать или ходить пешком. Правда, плавать сейчас многие вообще не умеют, а вместо хождения или элементарной прогулки по бульвару люди куда-то бегут, не глядя вокруг, или, что еще хуже, летят в своих машинах. И ничего они в это время не чувствуют: ни земли, ни воздуха, ни солнца, ни ветра, ни цветов вокруг, а только железки педалей под ногами. Жизнь по привычке — вот гири, которые не дают людям взлететь. Воспарите сперва в мечтах, советовала тетушка, хотя бы в выходные дни, оглянитесь вокруг, услышьте пение птиц и запах роз, и вы почувствуете легкость в душе и в теле. А уж душа и тело сами решат, где им лучше находиться, на земле или в небе.