– Ты так и будешь сверлить меня глазами до Нью-Йорка?

У него дернулся уголок губ.

– А что, есть на что посмотреть.

– Ну и флаг в руки, а у меня работа!

Дотянувшись до сумки под сиденьем, я подняла ее и поставила себе на колени, намереваясь до Нью-Йорка назубок выучить историю отеля «Герцогиня», но спохватилась, что ноутбука в сумке нет. Я его убрала в передний карман чемодана, рассчитывая запихнуть вещи на багажную полку. Отлично. Теперь ноутбук попал в багажное отделение, то есть шансы, что он долетит до Нью-Йорка в целости и сохранности, сводятся к нулю. И вообще неизвестно, найду я его по прилете или нет… И чем прикажете заняться в полете? С утра совещание с юристами «Герцогини», а я абсолютно не готова! Черт, теперь еще не спать полночи, чтобы ознакомиться с материалами, когда я наконец окажусь в гостинице…

Прелестно.

Лучше не бывает, мать вашу.

Чем, как обычно, сходить с ума, я решила предаться долгожданному отдыху, раз ночной сон мне не светит. Закрыв глаза, я попыталась расслабиться, когда самолет пошел на взлет, но мысли о сидящем рядом мужчине не давали покоя.

Господи, как я его презираю!

Вся моя семья ненавидит Локвудов.

С самого детства, сколько я себя помню, мы были как Хэтфилды и Маккои[1] – кровная вражда между нами тянулась со времен наших дедов, притом что вращались мы в основном в одних социальных кругах. Вестон и я ходили в одну частную школу, часто видели друг друга на благотворительных вечерах и всяких тусовках и даже имели общих друзей. Особняки наших родителей в Верхнем Вест-Сайде располагались почти по соседству, но мы, в поддержание традиции, держались друг от друга подальше.

Кроме одного раза.

Одной огромной, ужасной ошибки в виде, гм, ночи.

Потом я сделала вид, что ничего не было.

И мне почти удалось убедить себя в этом.

Вот только изредка, когда свистел какой-нибудь озверевший рак на горе, та ночь всплывала в памяти. Это бывало нечасто, но уж когда всплывала…

Впрочем, ладно. Я медленно задышала, очищая мысли и прогоняя воспоминания.

Сейчас об этом следовало думать меньше всего.

Но как, черт побери, он вообще оказался в этом самолете?

Насколько я знала, Вестон жил в Вегасе и управлял сетью локвудовских отелей на юго-западе страны (только не подумайте, что я наводила о нем справки!), поэтому вероятность терпеть его присутствие до самого Нью-Йорка стремилась к нулю. Я не была на Восточном побережье уже шесть лет, однако нате вам – сидим рядышком и летим одним рейсом…

Черт побери!

Мои глаза широко распахнулись.

Только не это. Хоть бы я ошиблась!

Я повернулась к Вестону:

– Стоп, а зачем это ты намылился в Нью-Йорк?

– Угадай, – ухмыльнулся он.

Боясь поверить своей догадке, я ухватилась за последнюю надежду:

– Семью проведать?

Он покачал головой, сохраняя высокомерную улыбочку.

– Город посмотреть?

– Не-а.

Закрыв глаза, я привалилась к спинке кресла.

– Твоя семейка назначила тебя временным управляющим в «Герцогиню».

Вестон дождался, пока я открою глаза, и нанес решающий удар:

– Сдается мне, наше тесное общение продлится дольше, чем эти несколько часов.

София

– Не сюда, Фифи.

Я вышла из лифта на четвертом этаже – и едва не наткнулась на ходячее совершенство.

– Локвуд, иди к черту!

Он вошел в лифт, откуда я только что вышла, и придержал двери.

– Ну, пробегись, если хочется. В четыреста двадцатой никого нет.

Я обернулась.

– Почему?

– Совещание перенесли в офис адвокатши «Герцогини», в Утюге[2].

Я фыркнула.

– Не морочь мне голову! Мне никто об этом не сказал. Почему совещание перенесли туда?

– Понятия не имею. Доберемся – узнаем. – Вестон отпустил кнопку и отступил в кабинку. – Я поехал. Начало в девять, а трафик сейчас просто адский.

Я оглянулась на комнату для совещаний. Оживления у двери решительно не наблюдалось. Вздохнув, я зашла обратно в лифт. Вестон стоял у дальней стенки, но едва дверцы закрылись, сделал шаг вперед.

– Ты чего?

– Ничего.

– Ну и отступи обратно, не стой так близко.

Вестон фыркнул и не двинулся с места. Меня бесило, что я невольно отметила, как хорошо он пахнет – дразнящим ароматом дуба, чистотой, кожей дорогого ремня. Чертовы дверцы не открывались целую вечность. Едва они разъехались, я стрелой вылетела из лифта и пустилась через вестибюль к выходу, не оглядываясь.

Через сорок минут, попытавшись доехать на такси, но не продвинувшись больше чем на полквартала за десять минут, поэтому добравшись на метро с двумя пересадками (в жуткой духоте и одуряющем аромате свежей мочи), я вбежала в лобби Утюга.

– Не подскажете, на каком этаже «Бартон и Филдс»? – спросила я на ресепшене.

– На пятом. – Клерк показал на длинную очередь: – Сегодня у нас работает только один лифт.

Я уже опаздывала и не могла ждать, поэтому только и спросила:

– Лестница где?

Преодолев на каблуках высотой четыре дюйма пять очень длинных пролетов, я подошла к двойным стеклянным дверям юридической фирмы, обслуживающей отель «Герцогиня». Секретарша кому-то помогала, передо мной ожидали очереди два человека, поэтому я успела проверить мобильный. Я очень надеялась, что начало совещания отложили, раз встречу перенесли, не уведомив меня. С другой стороны, как бы они мне сообщили? Да и Вестон, наверное, только что сюда добрался. Когда наконец подошла моя очередь, я сказала секретарше:

– Здравствуйте, я София Стерлинг, у меня совещание с Элизабет Бартон.

Секретарша покачала головой.

– Миз Бартон сейчас в другом районе города. На какое время у вас встреча?

– Наше совещание действительно было назначено в отеле «Герцогиня», но его перенесли сюда.

Брови секретарши сошлись на переносице.

– Я видела, как миз Бартон уходила, как раз когда я утром пришла на работу, но позвольте мне уточнить. Может, она вернулась, пока я уходила пить кофе… – Она нажала несколько кнопок на клавиатуре и послушала через гарнитуру, прежде чем сняла ее и сказала: – Не отвечает. Одну минуточку, я посмотрю в кабинете и в переговорной…