Стремясь избежать неловкого прощания, я отошла к окну в противоположной стене, глазея непонятно на что. Я надеялась, что он просто помашет рукой и выскользнет за дверь.

Но Локвуды никогда не делали того, что хотели Стерлинги.

Вестон подошел и встал сзади. Он взял у меня бутылку воды и отпил, после чего накрутил на палец прядь моих волос.

– Мне нравятся твои волосы – длиннее, чем ты носила в школе, и волнистые. Неужели ты их выпрямляла?

Я посмотрела на него как на идиота.

– Да, я их выпрямляла. Спасибо, что напомнил – мне пора стричься. Срежу все это покороче.

– А какого они у тебя цвета? Каштанового?

Морщины у меня на лбу стали резче от замешательства:

– Понятия не имею.

Он ухмыльнулся:

– Знаешь, когда ты злишься, у тебя глаза из зеленых становятся почти серыми.

– В твоем детском саду сегодня цвета объясняли?

Вестон снова поднес воду к губам и высосал до дна. Пустую бутылку он подал мне.

– Готова ко второму раунду?

Я ответила, глядя в окно:

– Второго раунда не будет. Ни сейчас, ни потом. Убирайся, Локвуд.

Хотя я старалась не смотреть на него, в оконном стекле отразилась его лукавая улыбка.

– Хочешь пари? – спросил он.

– Не льсти себе. Мне нужна была разрядка, ты подвернулся под руку. Все прошло более-менее и в привычку не превратится.

– Более-менее? За это определение в следующий раз я заставлю тебя умолять.

Я вытаращила глаза.

– Пошел вон. Это было огромной ошибкой.

– Ошибкой? Ах да, я и забыл, что ты любишь тщедушных ботаников, которые по самые уши в литературе и прочей фигне. Хочешь, я освежу в памяти стишки и продекламирую в следующий раз, когда мы будем трахаться?

– Вон!!!

Вестон слегка покачал головой.

– Окей… Но, как сказал Шекспир, лучше потерять тех, кого отымел, чем вовсе в жизни не потрахаться[4].

Я едва не улыбнулась.

– По-моему, Шекспир такого не говорил.

Вестон пожал плечами.

– Он все равно был зануда.

– Спокойной ночи, Вестон.

– Какая жалость. Заменять меня твоими пальчиками вполовину хуже второго раунда.

– У тебя мания величия.

– Пока, Фиф. Рад был снова повидаться.

– А я нет.

Вестон пошел к выходу. Скрипнула открываемая дверь, и в оконном стекле мне было видно, как он обернулся и несколько секунд смотрел на меня. Затем он ушел.

Я закрыла глаза и покачала головой.

Когда я открыла глаза, до меня вдруг дошло, что я натворила за последние полчаса.

Боже, что я наделала?!

София

Я эпически облажалась.

Это нужно исправить, и побыстрее.

Пока кто-нибудь не пронюхал.

И пока мое новое назначение не повисло на волоске.

Наутро Вестон явился в комнату для совещаний ровно в восемь сорок пять. Совещание должно было начаться в девять. При виде меня он ухмыльнулся, как Чеширский кот.

– Доброе утро, – начал он. – Прекрасная погода!

Я глубоко вздохнула.

– Сядь.

Он большим пальцем указал на дверь:

– Мне запереть? Или ты хочешь добавить азарта – вдруг нас застанут? Готов спорить, тебе это понравится. Кто-нибудь войдет, когда твоя юбка задрана до…

– Заткнись, мать твою, и сядь, Локвуд! – повысила я голос.

Он ухмыльнулся.

– Слушаюсь, мэм.

Поганец решил, что у нас ролевые игры, но мне было не до шуток – у меня работа на кону. Дождавшись, пока он сядет, я присела напротив за конференц-стол.

Скрестив руки на груди, я внушительно сказала:

– Вчерашнего вечера не было.

Самодовольная улыбка расплылась на его раздражающе красивом лице.

– Но он же был.

– Ладно, сформулирую иначе: мы притворимся, будто ничего не было.

– Почему я должен это делать, если я могу закрыть глаза и живо вспомнить эти сладостные минуты? – Развалившись на стуле, он закрыл глаза. – О-о, а вот это я планирую пересматривать и пересматривать… А звук, который ты издала, когда кончила у меня на члене, – его мне не забыть, даже если я очень постараюсь…

– Локвуд! – рявкнула я.

Он тут же открыл глаза.

Вскочив со стула, я подалась вперед. Стол был королевских размеров – до Локвуда мне было не дотянуться, но так легче было заставить его не отвлекаться.

– Слушай меня. Вчерашний вечер был ошибкой размером с Техас. Этого не должно было случиться. Даже если забыть, с какой неприязнью я к тебе отношусь и как презирают друг друга наши семьи, я здесь ради работы. Моя работа мне очень важна. Поэтому я не потерплю, чтобы ты мозолил мне глаза и отпускал неподобающие комментарии в присутствии персонала.

Вестон смотрел мне в глаза не моргая, но я видела, что его тугие мозги пришли в движение. Потерев большим пальцем губу, он сел прямо.

– Хорошо, мы можем притвориться, что вчерашнего вечера не было.

Я прищурилась. Он сдался подозрительно быстро.

– А в чем подвох?

– Почему ты думаешь, что есть подвох?

– Потому что ты, Локвуд, нарцисс и скотина, который считает, что женщины – игрушки, созданные специально для него. Повторяю, в чем подвох?

Он поправил узел галстука.

– У меня три условия.

Я покивала:

– Ну конечно…

Он поднял указательный палец.

– Первое. Я хочу, чтобы ты называла меня не Локвуд, а Вестон.

– Что?! Чушь какая! Какая разница, как я к тебе обращаюсь?

– Локвудом все называют моего отца.

– И что?

– Если тебе больше по сердцу, можешь называть меня мистер Локвуд, так мне будет даже приятнее. – Он встряхнул головой. – Но не Локвуд, не то подчиненные начнут путаться.

В его словах мне почудилась определенная логика, хотя этим дело наверняка не ограничивалось. Вестон не стал бы расходовать одно из своих волшебных желаний, чтобы облегчить жизнь персоналу, за это я головой ручаюсь. Но эту просьбу я еще могла принять.