Человек шёл по так хорошо знакомой дороге. По ней он шагал в детстве в школу, расположенную в соседнем посёлке. По этому же пути бегал на свои первые свидания… Потом – армия, Третья Кавказская война, революция, и вот он спешит домой, где не был почти десять лет… Внезапно пахнуло палёным. Резкий тошнотворный запах ударил по ноздрям, заставив остановиться и замереть на месте. Слишком знакомый аромат горелой человеческой плоти… Мгновенно автомат перекочевал в руки, лязгнул взведённый затвор, и усталая походка путника сменилась на бесшумный шаг охотника за головами… Человек опоздал. На один день. Его деревни не было. Уже едва чадили груды развалин на месте сгоревших домов, уже стервятники успели выклевать глаза у груды отрезанных голов, а волки или собаки обгрызли ноги распятых на воротах стариков. От большого склада, где когда-то хранилось колхозное зерно, тошнотворно несло горелым. Те, кого бывший солдат не нашёл распятыми или без снятой заживо с тела кожи, были там… Под грудой развалин. Он долго стоял возле жуткого белесого пепелища, затем аккуратно снял автомат с боевого взвода и пошёл дальше. Живых в деревне не осталось. Всех вырезали новые мюриды. Не в первый раз солдат натыкался на подобное, но в глубине души надеялся, что его дом минует жуткая участь. Он ошибся. Что-то белело чуть в стороне от дороги. Человек подкрался поближе и замер – на траве лежало обнажённое женское тело. Убитая была беременной. Примерно на седьмом-восьмом месяце. Уже большой живот выдавался вверх над грудью. Точнее, над кровавыми ямами на месте отрезанных грудей. А ещё выше красовался кол, вбитый прямо в не рождённого ещё ребёнка… Солдат долго стоял над телами, потом выдернул предмет убийства… Он похоронил их в выкопанной ножом яме. Это была единственная могила, которая осталась в стёртой с лица земли деревне…

– Господин профессор! Это просто невероятно! Вы только посмотрите!

Довольный до невозможности археолог освещал фонарём стену грота, на котором было изображение непонятного предмета. Довольно заурядный случай для Земли здесь был сенсацией мирового масштаба. Здесь – это на Марсе. Всё началось с того, что абсолютно случайно в марсианской пустыне сфотографировали сфинкса. Самого настоящего. Как в Египетской пустыне, в Долине Пирамид. Но КТО мог изготовить ТАКОЕ за миллионы километров от населённой планеты? Зелёные человечки? Поэтому фотографию объявили подделкой и потихоньку дело замяли. До того момента, пока вновь возрождённая космическая программа не привела людей прямо на поверхность Красной планеты. Первая же экспедиция в нарушение программы исследований выяснила, что данная скульптура – искусственное сооружение. Но это было единственным успехом. Никакие просвечивания, прослушивания и прочие методы исследования не дали ничего сенсационного. Так, стандартный марсианский базальт, из которого состоят местные горы. Впрочем, повышенное содержание металла в песке также было обычным для окружающей местности. В бесплодных попытках прошло несколько лет, основанная колония разрослась из нескольких модулей в большой городок. С Земли прилетали металлурги, математики, инженеры, радиоастрономы, биологи и представители других научных и технических направлений. Прогресс также не стоял на месте, и на планете обнаружили залежи редких полезных ископаемых, которых либо не было на Земле, либо они уже иссякли. А все разговоры насчёт посещения Солнечной Системы пришельцами из космоса быстро затихли. Учёные были заняты делом. Изо всех сил они старались оправдать своё присутствие на Марсе, поскольку дела на родной Земле с ужасающей быстротой шли всё хуже и хуже. Неуклонно и беспощадно падал жизненный уровень населения. Многочисленные местные конфликты, до этого момента бессильно тлеющие под спудом власти, вдруг вырвались наружу, образовав целые фронта национальных и религиозных войн. «Марсиане», как их звали там, внизу, прекрасно понимали, что ещё пять, максимум десять лет, и человечество навсегда покинет космос и деградирует на материнской планете до каменного века. Если, конечно, от самой Земли что-нибудь останется после массового применения ядерного оружия… Всё реже и реже стартовали челноки с Канаверала и Плесецка, всё меньше и меньше на Марс поступало оборудования, воды, медикаментов. Зачастую, получив заявки от колонии, чиновники разводили руками, не задумываясь над тем, что нехватка чего-либо, вроде фильтров для воздуха или жидкого кислорода для восстановления атмосферы могла привести к смерти всех. Они не понимали, каково это, экономить каждый вздох, не иметь воды, чтобы помыться после смены в шахте или отсидев двенадцать часов за пультом электронного планшета. Зато очень хорошо умели считать деньги, получаемые в качестве взятки, а также премии за «экономию» средств. То, что рано или поздно из-за этой «экономии» люди на Красной планете просто погибнут – никого не волновало. Зато могло послужить прекрасным поводом для очередной информационной шумихи на тему опасностей других планет и заодно и к закрытию космической программы…

…Профессор Штейнглиц подошёл к молодому коллеге и всмотрелся в рисунок, затем ахнул:

– Это же наш сфинкс! Неужели вы не видите, Андрей?

Ярцев вновь направил луч мощного фонаря на картину и замер от неожиданности – под толстым слоем пыли, нанесённой жуткими марсианскими ветрами, проглядывали едва-едва ещё знаки… Осторожно, едва дыша, учёные смахивали мельчайшие крупинки колонковыми кистями, постепенно обнажая всю картину. Отвлекаться на замену баллонов не приходилось, поскольку вход в пещеру был закрыт импровизированным шлюзом, и в ней царила кислородная атмосфера. Время за работой летело незаметно. Взмах, другой…

– Так, коллега… Ещё раз… Стоп! Тащите сюда фотоаппарат. Сделаем снимок.

– Профессор, а сильный свет не повредит рисунку?

Старик вздохнул:

– Не думаю, коллега. Простоять столько лет в таком климате… Но, на всякий случай, снимем в инфракрасных, рентгеновских и обычных лучах. Для гарантии…

…После сложных манипуляций, наконец, фотографии были сделаны. Все сразу заторопились в герметичный модуль, ощутив нечеловеческую усталость. Ещё бы – почти четырнадцать часов без перерыва! Пусть и в воздухе, но дрожали колени, тряслись руки. Неосторожное движение, и чудо может быть утеряно навсегда! И человечество не узнает, что оно не одиноко в космосе… Ещё несколько минут на одевание скафандров, торопливые прыгающие из-за уменьшенной почти в два раза силы тяжести шаги. И вот он, дом! Лёгкий алюминиевый герметичный вагончик с оборудованием, прицепленный к тягачу на больших металлических колёсах. Штейнглиц едва сдерживал нетерпение, ожидая загрузки компьютера и перегона на винчестер отснятых кадров. Ну наконец-то! И едва сдержал вопль изумления: перед ним была карта! Самая настоящая карта! Пусть и изменившаяся за тысячелетия. Он быстро вывел проекцию Марса, имеющуюся у него в компьютере и наложил на фотографию, бормоча себе под нос:

– На экваторе находится самая крупная возвышенность – Гора Фарсида. Над ней возвышаются три потухших вулкана: гора Аскрийская, гора Павлина и гора Арсия, расположенные на одной линии. Если мысленно соединить вершину горы Олимп с вершинами горы Аскрийской и горы Арсия, то получится почти равнобедренный треугольник со сторонами в 1800 км и основанием в 1600 км. Фарсиду окружает обширная система трещин. В приэкваториальной зоне Марса находится гигантская система разломов с обрывистыми склонами – Долины Маринера протяженностью более 4000 км с запада на восток, глубиной до 6 км и поперечником в самой широкой части около 700 км. Крутизна склонов некоторых каньонов здесь достигает двадцати градусов. На западной окраине Долин Маринера находится система пересекающихся долин – Лабиринт Ночи. Этот знак – без сомнения мера длины. Похоже, что у наших друзей двенадцатиричная система исчисления. Смотрим… Смотрим… Диагональ? Две? Тогда… Это – ЗДЕСЬ!..