у «деликатеса» был весьма приятным. Но мне аппетит испортили с самого пробуждения, поэтому вся порция достанется Фреду.

Дядя как раз спускался по лестнице, и я поспешила ретироваться в ванную. Дверь ванны на замок не закрывалась, поэтому нужно было быстро сделать все свои дела и выйти, либо, как я обычно делала, когда дома был кто-то посторонний, заблокировать ручку двери шваброй. Сейчас Фред будет занят завтраком, поэтому у меня есть мои законные пять минут.

Я подошла к умывальнику и, спершись на него руками, уставилась на свое отражение, искаженное мыльными пятнами, покрывающими все зеркало. Волосы сбились в большой русый комок, на болезненно бледном лице ярко видны синяки под глазами и небольшая россыпь мелких прыщиков на висках, которые чем больше чесались, тем больше краснели, и чем больше краснели, тем больше чесались. След от недавней простуды на кончиках губ никак не хотел исчезать. Белки вокруг серой радужки глаз покрыты красной паутинкой из воспаленных вен — наверняка из-за вчерашнего полуночного чтения.

Чем больше всматривалась в свое отражение, тем больше убеждалась в совершенной непривлекательности этого уставшего и измученного лица. И было бы спасение в красоте души, не будь она такой же уставшей и измученной, не стремящейся ни к чему, кроме как к спокойному существованию.

Лучше всего было пойти сразу в душ, но у меня не было сил и желания, поэтому я по-быстрому умыла лицо, почистила зубы и вышла как раз в тот момент, когда в ванную из кухни направился Фред.

— Убери на кухне и в гостиной, вечером ко мне придут, — сказал он.

— Придут и вернут наш дом в первоначальный захламленный вид. Смысл мне стараться? — равнодушно заметила я.

Он ничего не ответил и скрылся в ванной.

Сделав себе кружку кофе, я поднялась обратно в свою комнату, в свою уютною четырехстенную крепость.

Моя комната не выделялась оригинальностью: старый диван-кровать, шкаф, стол, старый компьютер с медленным интернетом, несколько плакатов известных музыкантов и небольшой «уютный» бардак. Плюхнувшись на кровать, я отхлебнула немного кофе и открыла книгу, которую вчера почти дочитала, но сон победил интерес. В ней рассказывалось о детях инвалидах, живших в старом приюте. История довольно трагическая, но я из тех людей, кто, читая о тяжестях других, свои мимолетом забывает.

Как и забываешь о времени. В семь пятьдесят я быстро натянула на себя первое, что попалось под руку, схватила рюкзак и выбежала из дома. Хотя мне к школе всего пятнадцать минут ходьбы, я хотела немного пройтись чтобы окончательно проснуться и освежить лицо.

На улице было довольно тепло для осени. Дул слабый октябрьский ветерок. Листья, окрашенные в теплые желтые тона, медленно падали с деревьев, а некоторые, подхваченные ветерком, пролетали еще несколько метров и, сделав пару кругов, ложились на землю. Крики отлетающих птиц и свист ветра создавали утреннею идиллию спокойствия и мира. Действительно, в такой момент хочется забыть все свои заботы и просто постоять несколько минут под нежным дождем из листьев, побыть хоть немного вдали от окружающих.

Напевая под нос песню, которую услышала вчера по радио в одном магазине, я шагала по вымощенному тротуару, стараясь наступать на белые кирпичики и обходить красные. Это занятие развлекало меня по пути к школе и назад. Один раз я так сосредоточено шла, что нечаянно столкнулась с мальчиком лет десяти. По его растерянному виду можно было понять, что занят он был тем же.

Вскоре из-за угла уже показался двор моей школы…

* * *

В класс я пришла первой. Хотя нет — второй. На последней парте возле окна сидел парень и читал книгу. Я не сразу его узнала, а когда узнала, почувствовала ужасную неловкость. Насколько мне помнится, его звали Кристофер, он был необщительным и тихим, но не из-за смущения, а из-за своей излишней мрачности. Вечно нахмуренные темные брови и слегка диковатый вид лишали желания познакомиться с ним. Я пару раз замечала, что кто-то пытался с ним поговорить и даже подружиться, но потом оставляли свои затеи, а когда их спрашивали, говорили, что у парня не все дома. Он был школьной знаменитостью, но в плохом смысле. Ходят слухи, что его родители погибли, когда он был ребенком, и теперь он живет один в старом обветшалом доме; так же, что он шайкается с местными бандитами. Другие уверяют, что он продает наркотики. Еще одни уверены (причем совершенно беспочвенно), что он сидел в колонии для тяжелых подростков. И даже если Крис за все три года в старшей школе и мухи не обидел, его молчание развязывало языки другим.

Задумавшись обо всем этом, я подошла к своей парте и завалила на нее рюкзак. Звук от удара оказался настолько громким, что я от неожиданности даже подскочила. Сзади послышался недовольный вздох.

— Прости, — виновато промычала я, почувствовав неясный холодок, пробежавший между лопаток.

— Угу, — безразлично промычал парень себе под нос.

Я украдкой глянула на него и его книгу. Меня начало терзать любопытство, ибо книга выглядела, мягко говоря, странно. Он держал её на весу, поэтому я могла рассмотреть обложку полностью. На потрепанном черном переплете не было видно ни единой надписи, которая бы указывала на автора или название. Я старалась получше разглядеть книгу и не заметила, как подошла почти впритык.

— Любишь читать? — эти слова сами слетели с моих губ.

Парень еще с минуту помолчал, будто обдумывая ответ.

— Угу.

— Эта книга какая-то странная…

— Угу.

— Интересная?

— Угу.

Его красочные ответы начали меня конкретно бесить. Если уж кто-то проявил дружелюбие, можно было бы и нормально ответить.

— Занимательный разговор, — буркнула я себе под нос, но вдруг заметила, как кончики губ парня дрогнули в едва заметной ухмылке. Да он просто издевается!

Тяжело вздохнув, я направилась к своей парте.

— Можно вопрос?

Я чуть не споткнулась от неожиданности, когда услышала его голос.

— А…  ага.

Отложив книгу, Крис внимательно посмотрел на меня.

— Это прозвучит странно, но все-таки, что ты думаешь о бессмертии?

На моем лице явственно отразилось все испытываемое удивление и непонимание.

— Действительно странный вопрос. — Немного помедлив, я подошла и села за парту перед ним, — даже не знаю.

— Понятно, — с заметным разочарованием выдохнул парень.

— Но если подумать, то, думаю, это круто.

Он хмыкнул и начал водить пальцем по чёрному переплёту той книги.

— Кстати, а что это за книга?

— В ней рассказывается про девушку, которая стала бессмертной и искала способы себя убить, — ответил он, внимательно вглядываясь в обложку, будто пытаясь увидеть на ней что-то, кроме черноты.

— Ааа…  — тихо