— Неужели тут все экспонаты такие же большие, а? — поинтересовалась Трейси. — Я думали, что здесь и маленькие тоже есть.

— Я уверена, что в галерее найдутся работы разной величины, в том числе и маленькие, — заверила ее Холли. — Давайте поднимемся наверх и отыщем другие выставочные помещении.

С левой стороны, за высоченной стеклянной стеной виднелись длинные эскалаторы, которые вели на семь этажей выставочного комплекса. На каждом этаже были выставлены тысячи произведений искусства, созданных в течение всего двадцатого века.

Трейси, самая спортивная из членов Клуба, поднялась наверх и пробежала рысцой зал за залом, отыскивая какую-нибудь картину Оскара Мейкписа. Потом вернулась к Холли и Белинде, которые неторопливо разглядывали экспонаты, и объявила, что ей так ничего и не удалось обнаружить. Белинда тут же пришла в ужас при мысли о предстоявших им долгих часах безуспешных поисков и предложила обратиться за помощью к одному из смотрителей залов, одетых в особую униформу.

— Мейкпис вам нужен? — широкоплечий мужчина на секунду задумался. — Ах да, я понимаю, что вы хотите посмотреть — большую статую русалки. Что ж, вы идете правильно. Она на этом этаже. Вот так и ступайте в дальний коней этого этажа — мимо не пройдете.

Девочки последовали совету смотрителя, и Холли вскоре увидела русалку. Правда, экспонат оказался не совсем таким, как они себе представляли.

Трейси прочла на постаменте табличку с названием.

— «Русалка» — Оскар Мейкпис, Испания, 1993. Обже труве. — Девочка нахмурилась: — Хм, что значат два последних слова?

— По-моему, по-французски это означает «найденные предметы», — сообщила ей Холли. — Ну, к примеру, некоторые художники и скульпторы любят поднимать с земли всякие там причудливые камни и прочее, а потом слегка обрабатывать, обтесывать, более четко проясняя образ, который им померещился.

Скульптор, по-видимому, подобрал валявшиеся на морском берегу ведра, лопаты, рваные спасательные жилеты, сети для ловли креветок, бейсбольные мячи, доски для серфинга, даже два сломанных шезлонга, потом скрепил их между собой и получилась весьма приблизительная женская фигура трехметровой высоты.

— Ну, если уж это шедевр современного искусства, тогда извините! — презрительно фыркнула Белинда. — На мой взгляд, эта скульптура Польше напоминает кучу старого хлама, упавшего с грузовика, когда тот ехал на мусорную свалку.

— Может, если мы посмотрим подольше, до нас дойдет замысел скульптора и вообще ценность этого произведения, — неуверенно предположила Холли, разглядывая «Русалку» с разных ракурсов.

— Вот еще! Больно нужно, чтобы он доходил до меня, этот самый замысел, — огрызнулась Белинда.

— Ага, вот теперь уже теплей. «Русалка» начинает мне нравиться, — заявила Трейси, когда отошла к дальней стене зала.

Она прошла мимо другого экспоната — неясной, динамической фигуры молодого животного, может, жеребенка, а может, и птицы. Это существо привстало на задних ногах, словно собиралось куда-то прыгнуть. Эта скульптура очень сильно отличалась от «Русалки». Трейси прочла вслух название:

— «Тайна жизни» — Ганс Дорфман, Мюнхен, 2000. Бронза. — Трейси медленно обошла вокруг этой выразительной скульптуры и с удовлетворением покачала головой. — Вот это в самом деле прекрасная работа, ничего не скажешь. — Трейси, с ее пристрастием к спорту, всегда нравилась динамика, и тут ее поразило, с каким мастерством немецкий скульптор сумел передать в застывшем движении такое ощущение рвущейся вверх энергии.

Холли согласилась с ней.

— Честно говоря, эта «Русалка» мистера Мейкписа меня тоже не впечатлила, — сказала она. — Куча хлама и есть куча хлама. Не скульптура, а пляжная помойка! А этот жеребенок — совсем другое дело. Сколько в нем жизни, потрясающе!

— Забавно слышать, — произнес за ее спиной чей-то низкий бас.

От неожиданности Холли вздрогнула и повернулась на голос. Неподалеку от нее стоял тот самый смотритель галереи, который подсказал им дорогу к «Русалке». Оказывается, он шел за ними через все залы.

— Несколько недель назад у нас побывали посетители, которые сказали приблизительно то же самое, — продолжал он. — Двое туристов. Судя по их произношению, они приехали из Испании. Их очень заинтересовала «Тайна жизни». Причем у одного из мужчин была новая видеокамера, и он снимал жеребенка с разных точек. Разумеется, мне пришлось остановить его. Ведь посетителям не разрешено тут ничего снимать фотоаппаратом или на видеокамеру. — Смотритель пожал плечами и возмущённо фыркнул, словно те два посетителя, не уважавшие правила галереи, своим поведением на несли ему личную обиду.

— Но я все-таки понимаю, почему им захотелось снять на память скульптуру Дорфмана. — дипломатично заметила Трейси. — Ведь приятно вернуться домой с таким сувениром: гораздо лучше, чем эта «Русалка»!

— В ней уж точно нет никакой загадки! — с ядовитой усмешкой добавила Холли.

В шесть часов, когда девочки вернулись в отель «Ройал-Парк», их уже ждал мистер Хейес. Белинда позабавила отца своим язвительным описанием «Русалки» Оскара Мейкписа. Мистер Хейес тут же нахмурился.

— Возможно, ты права, дочка, — проговорил он. — Но если ты встретишься в Испании с мистером Мейкписом, то держи, пожалуйста, при себе свое мнение: едва ли он будет счастлив, если ты начнешь критиковать его шедевры!

— Не беспокойся, па, я не скажу ни слова. Однако, честно говоря, эта его старуха «Русалка» — просто бред собачий! — решительным тоном заявила Белинда и достала из мини-бара баночку кока-колы.

Трейси улыбнулась и поддержала подругу:

— Да, я абсолютно согласна с оценкой Белинды! Но вот «Тайна Жизни» — нечто совершенно иное. Если бы она продавалась, я бы хотела купить эту скульптуру! Вот где настоящий шедевр, ничего не попишешь.

Мистер Хейес улыбнулся и поднял брови:

— Что ж, если ты подумываешь о том, чтобы вложить деньги в работу Дорфмана, я должен тебя предупредить, чтобы ты начала их копить.

— Да, я догадываюсь, что «Тайна жизни» стоит достаточно дорого, — начала было Трейси.

— Мягко сказано, — перебил девочку отец Белинды. — Если бы эта фигурка жеребенка была выставлена на продажу — хотя, разумеется, это невозможно, ведь она уже принадлежит галерее Тейт, — ее цена потянула бы на половину миллиона!

Девочки дружно ахнули, а Трейси повторила:

— Полмиллиона? В самом деле, мистер Хейес? Неужели она столько может стоить?

Отец Белинды кивнул без тени улыбки:

— Да, полмиллиона, а то и больше, если бы она продавалась на аукционе! Крупные коллекционеры — люди богатые и готовы заплатить сколько угодно, лишь бы получить в свои руки подобную работу. И вообще, в наши дни современное искусство превратилось в большой бизнес. Вот почему в таких местах, как «Тейт-Модерн», приняты строжайшие меры безопасности. Некоторые коллекционеры готовы платить бешеные деньги за признанные всеми шедевры, даже если потом им придется демонстрировать свои сокровища под большим секретом.