Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я что-то не расслышал. Скажи мне, какой у тебя счет. Скольких уникумов ты прикончила?
– Оби, да что ты привязался… – послышалось откуда-то сзади.
Мужчина повернулся и рявкнул.
– Заткнись, Грог, я не с тобой разговариваю! – он снова повернул свой острый взгляд на девушку, та не обращала внимания – ну так?
– Ни одного – ответила она.
Каждый отчетливо слышал ее ответ, многих передернуло.
– Хм… – промычал Оби с презрением – ни одного значит?.. «Любитель уникумов», ты и в самом деле оправдываешь свое прозвище. А я думал, что это за идиотские байки про тебя ходят.
Некоторые начали глотать смех.
– Да мне плевать, – сказала Каори – ни одного человека, ни одного зверя за последнее время я не убила и не сдала армии – она, наконец, посмотрела на него – катись к черту и не мешай мне работать.
Оби ухмыльнулся. Теперь в вагоне никто не сдерживал смешок. Охотник подошел совсем близко к девушке и выхватил винтовку из ее рук.
– Работать говоришь? Ты посмотри на эту винтовку – он приподнял ее чуть выше, чтобы свет от нескольких ламп попал на приклад из темного дерева и все заметили красоту оружия. Каори сжала кулаки, исподлобья смотря на Оби бездонно черными глазами – Геверстон тысяча восемьсот пятьдесят шестой, калибр семь и шесть. Настоящее произведение мать его искусства. Да оно всем своим видом говорит, как истосковалось по пороху, – его пронзительный взгляд медленно опустился на девушку – зачем оно тебе, сволочь ты дрянная, если ты не пользуешься им?! – Он говорил так резко, что многие охотники вновь стихли, боясь как бы не навлечь на себя беду – Нет, ты объясни, какого черта один из лучших гильдийных стрелков имеет результат ноль. Ноль!
Оби показал пальцами цифру. Каори спокойно выхватила свою винтовку обратно и села на место.
– Я не убиваю уникумов без надобности.
Такой ответ раскалил охотника докрасна. Он тут же поднял на нее руку, но мысль об ударе мигом отступила – Оби прекрасно знал, кто перед ним сидит и прекрасно помнил, кто находится рядом с Каори. Именно этот человек и нарушил молчание.
– Остынь, Оби. Иди и готовься к выходу. Грохм близко.
Оби повернул голову влево. Из темноты на него смотрел человеческий силуэт, голубые глаза словно светились в темноте. Недобрый взгляд все говорил сам. Остальные охотники мигом отвернулись, вернувшись к своим делам. Оби опустил руку и в последний раз раздраженно посмотрел свысока на Каори. Та тоже все еще смотрела исподлобья. Мужчина выругался и пошел на свое место, громко талдыча на весь вагон, что попадись ему хоть один уникум, он вывернет все его потроха наизнанку. Неважно кто, человек или нет, неважно ребенок или взрослый, неважно какой пол. Эти твари не должны ходить по земле.
– Ненавижу! Презираю! Они у меня все к стенке встанут! Все!
– Сволочь… – тихо сказала девушка и забыла про него, севши обратно в темноту своего угла.
Мужская речь вновь занялась охотничьими историями, и про Каори больше никто не думал.
Человек, что одернул Оби, поднялся на ноги и подошел к девушке, присев рядом на сено.
– Спасибо, Искандер, – Каори посмотрела на него, поблагодарив и грустно улыбнувшись – вечно ты отпугиваешь от меня назойливых мух.
Искандер ничего не ответил, тихо посмеявшись. Он был с ног до головы в черном, от высоких сапог до длинного кейпа, на котором сбоку красовался рисунок алой розы. Вытянутое лицо с прямым высоким носом и широкие глаза. Реденькая щетина на подбородке. Он снял свою плетеную соломенную шляпу, и она осталась висеть на веревочке на шее.
– Не слушай их. Я давно заметил, что работа охотника делает людей монстрами, подобным Оби и остальным. Они словно звери. И это неизбежно, почти всегда. Не звереют лишь те, кому есть о ком заботиться, есть что терять. Но…
– Но таких почти не осталось, – договорила за него Каори, усмехнувшись и отложив винтовку в сторону – я слышала, ты обзавелся новым учеником.
Глаза Искандера блеснули. Он тяжело выдохнул и достал из внутреннего кармана из-под кейпа маленькую черно-белую фотокарточку. Каори посмотрела на нее. На фотокарточке была изображена девочка, лет пяти от роду. Она сидела в кресле с розой в руках и накрытая пледом. Маленькие глаза-бусинки со страхом смотрят в объектив.
– Это Лена. Недавно изъял малышку из семьи – Искандер улыбнулся – слышала бы ты ее вопли. Но для нее так даже лучше. Ее отец пропал во время Великой Северной войны, и теперь она постоянно упрашивает меня начать его поиски. Даже охотником ради этого решила стать… с ума сойти, пять лет, а уже такая решимость! Но пока что она все время плачет, мой предыдущий ученик рыдал по семье лет до семи, царствие ему небесное.
– Прости, я не хотела напоминать… мне… мне правда жаль, что он погиб такой смертью. Всего лишь ребенок.
Искандер посмотрел на взрослых мужчин охотников, которые весело болтали между собой о смерти.
– Кто знает, он ведь мог превратиться в них, – его голос помрачнел – он всегда говорил, что пасть от руки уникума большая честь для охотника. Кажется, я так ничему и не научил этого идиота. Что ж, надеюсь, Лена вырастет другой.
– В семье ван Розенвельдов никогда не было идиотов, Искандер.
Он ничего не ответил на это, лишь нацепил черную ткань на лицо. Каори сделала то же самое. Дышать становилось все трудней. В вагоне начал тускнеть свет, огонь был совсем рядом – шум пожара приближался. Страх окутал все вокруг, заставив человеческую речь потихоньку смолкать. Сердца охотников забились чаще, близится их конец. Большинство мертво уставились друг на друга, не произнося ни слова, и от этих лиц становилось тошно.
Искандер продолжил.
– Ну а ты? Тебе уже восемнадцать. В пору и самой учеником обзавестись.
Каори закатила глаза.
– Господи, и ты туда же! Что Марк, что Акина, теперь еще тебя не хватало. Я уже сказала, нет… рано мне еще. Да и вряд ли я вынесу изымать кого-то. Лучше всегда буду одной, мне безразличны привилегии магистров.
Искандер обхватил ее своей огромной рукой за плечи и прижал к себе, посмеявшись.
– Все так говорят. На всем Острове не найдется человека, кто не боялся бы брать ученика.
– Кто сказал, что я боюсь.
Каори неуверенно положила свою голову на его грудь. Страх стал отступать, и боль на сердце, изливающая тоску, ненадолго притупилась. Ничего ты