Григорьев был увлечен эротическим зрелищем и даже не заметил, как рядом с ним освободился стул. Наверняка это было еще одно распоряжение Мартына. Закончив выступление, девушка подсела к нему:

– Ты уже решил или я свободна?

– Остаешься, – твердо сказал Игорь.

– Тогда угостите даму?

– Чем? Водка, коньяк, виски?

– Нет, только легкие напитки. Можно рюмочку мартини.

– Рюмочку? Кто же пьет мартини рюмками? – Григорьев собственноручно заполнил до краев бокал.

Стриптизерша, придирчиво осмотрев закуски, выбрала овощной салат.

– Ты бы мяса себе наложила. Глянь, какой выбор. И отбивные, и настоящая утка по-пекински, и дичь. Жаль только, что сала нет.

– Зачем мне сало?

– Чтобы жирок слегка нагулять, уж больно ты… – Григорьев задумался на пару секунд, подбирая слово, которое бы наиболее точно охарактеризовало комплекцию стриптизерши.

– Вы, сударь, не очень любезны, – опередив Игоря, сообщила девушка.

– Я, как акын, что вижу, то и пою. Ладно, хватит болтовни, давай выпьем, – предложил Григорьев, воспользовавшись тем, что празднество подошло к хорошо всем известной точке, когда люди под влиянием спиртного забывают, для чего они собрались, сбиваются в кучки по интересам и выпивают уже сами по себе, без общих тостов.

Это похоже на роту солдат, которая дружно шагает в ногу, а затем на привале теряет стройность, единство движения, из единого организма превращаясь в обычную толпу людей.

Девушка согласилась и под бдительным взглядом Игоря осушила бокал до половины. Григорьев опрокинул в рот рюмку коньяка, окинул стриптизершу оценивающим взглядом и сообщил:

– Все же ты красивая.

– Хочешь, я станцую для тебя еще один танец? – спросила та.

– Почему один? У нас с тобой будет время для целой кучи танцев!

– Это потом. А сейчас?

– Давай, мне очень понравилось, как ты порхала на шесте.

Девушка встала, вновь изящным прыжком взлетела на сцену и подошла к шесту. Заиграла музыка. Игорь нервно вздрогнул. Это была одна из любимейших мелодий его молодости. И он, глядя на новые трюки стриптизерши, вдруг погрузился в воспоминания.

Когда Игорю исполнилось шесть лет, Григорьевы переехали в новую квартиру. До того они ютились в общежитии, и теперь получили двухкомнатные хоромы. Так тогда казалось всему семейству. Им повезло: пройдет еще несколько лет, и бесплатное жилье из социального завоевания превратится в навсегда утраченную возможность. При этом государство, стремясь ублажить зарождающихся олигархов и прочую нечисть, с бесстыдством многоопытной проститутки забудет, что на самом деле деньги на так называемое бесплатное жилье брались из карманов обычных тружеников, и даже не подумает компенсировать потерю. Впрочем, когда вопрос касается интересов рядовых граждан, государство превращается в абсолютного склеротика, и состояние это проходит, лишь когда назревают очередные выборы.

Для перевозки всего нажитого имущества хватило небольшого крытого грузовика. Машина остановилась у подъезда рядом с другим автомобилем, побольше. Из того уже вынесли все добро, и грузчики таскали мебель к лифту. Григорьевы решились обойтись без грузчиков. Из принципа, когда глава семейства узнал, что за подъем на каждый этаж берутся деньги.

– Какой подъем, если у нас лифт! – возмутился он.

– Гражданин, так положено, – ответили ему.

А кем положено, зачем положено и, в конце концов, на кого – ответа не было.

Отец с тремя родственниками начал таскать мебель. Игорь тоже решил внести посильный вклад в работу и взял аккуратно перевязанную стопку книг. Она оказалась тяжеловатой для шестилетнего мальчика, но Игорь мужественно поволок ее на третий этаж. В квартире напротив была распахнута дверь, оттуда выглянул мальчуган, выглядевший ровесником Григорьева, и дружелюбно сказал:

– Привет, ты тоже будешь здесь жить?

– Ага, в двухкомнатной квартире, – ответил Игорь, чрезвычайно гордившийся собственным жильем.

– А у нас трехкомнатная, – сообщил мальчик, несколько поумерив восторг Григорьева. – Как тебя зовут?

– Игорь. А тебя?

– Витя.

– Ты родителям помогаешь?

– Нет, они сейчас мебель таскают. Вот когда поставят ее, я буду разбирать свои вещи.

– Тогда идем во двор, посмотрим, кто тут еще есть.

– Идем, только я скажу, что ухожу.

Так Игорь подружился с Витей, Виктором Ефимовым. Ребята оказались одногодками. Больше того, в их подъезд заселились еще две семьи, в которых были шестилетние мальчики, Олег Сквозняков и Алексей Звонцов. Причем в остальных подъездах дома их погодков больше не было, а во всем дворе оказалось еще три человека. Но с теми тремя отношения сложились, как с обычными знакомыми по двору, а вот между собой мальчики крепко сдружились. Лидером с большой натяжкой можно было назвать Ефимова, поскольку частенько в различных забавах Григорьев брал на себя роль организатора и вожака. А вот Звонцов был явным аутсайдером, поскольку был трусоват по натуре и физически слабее приятелей. Отец Алексея любил выпить и спьяну частенько лупцевал сына за реальные и выдуманные провинности. Одной из таких расправ невольно поспособствовал Григорьев.

Однажды случилось почти невероятное событие. Папаша Звонцова вдруг расщедрился и вместо бутылки купил сыну мяч. Резиновый, но довольно приличного вида, стоивший аж три рубля. Вскоре мальчики затеяли игру в футбол. Резвились на небольшой площадке, с одной стороны которой росли большие деревья. Двое из них исполняли роль штанг ворот. Третьему, росшему чуть позади, выпала другая, печальная роль.

В какой-то момент мяч попал к Игорю, находившемуся в нескольких метрах от ворот. Григорьев ударил изо всех сил. Мяч пролетел над головой вратаря, ударился в то, росшее позади дерево и застыл, словно угодил в горячую смолу или был притянут магнитом, способным удерживать резиновые изделия. Оказалось, что кто-то обломал ветку, да так неудачно, что ее конец походил на острие какой-то допотопной остроги. Алексею крепко досталось за испорченную вещь, но, протрезвев, папаша – надо отдать ему должное – сумел качественно заклеить мяч, и пацаны еще долго гоняли его на своей площадке.

Через год им настало время идти в школу. А поскольку микрорайон был новый, только начинал застраиваться, школа находилась через дорогу, в старом районе. И тут ребятам повезло. Старый район и люди заселяли далеко не молодые, у большинства дети уже выросли, поэтому в школе, несмотря на приток переселенцев, избытка учащихся не наблюдалось, и всех четверых определили в один класс.

Первый же день проверил их дружбу на прочность. В классе оказался акселерат-переросток, почти на голову возвышавшийся над остальными ребятами. Он тут же принялся устанавливать свою неформальную власть, приструнил нескольких мальчишек и взялся за Сквознякова, придравшись к какой-то мелочи. Олег было струхнул, но тут же рядом с приятелем оказался Григорьев: