— Добрый вечер! — тихо, но отчетливо сказала она,предвкушая удовольствие от испуганной физиономии мужа. Но она сама испыталашок, когда Сим отпрянул от кровати, смертельно побледнев…

Любовница, лежавшая на кровати, села. Она была одета ватласную баску черного цвета, отделанную спереди красными кружевами. Но лиф еенаполняли не волнующиеся женские груди, а пластмассовые полусферы телесно-гоцвета. Приглядевшись к ее миловидному лицу с нарумяненными щеками, тенями навеках и накрашенными красной помадой губами, Кейт поняла, что это явнофизиономия мужчины в парике. Здоровенный пенис, торчавший в промежности, служилтому лишним подтверждением, головка еще блестела от слюны Сима.

Как это ни удивительно, Кейт не разразилась саркастическимикомментариями, распознав сексуальную принадлежность партнера своего мужа.Напротив, она сама почувствовала эротическое возбуждение, глядя на стройныеноги незнакомца.

— Я все объясню, — пролепетал Сим.

— Не утруждайся, — сказала Кейт и молча вышла изномера, удовлетворенная тем, что не напрасно потратила время. Отныне Симперестал для нее существовать.

-Значит, вы с ним расстались?

— Разумеется!

— И давно?

— Два года назад.

— Ну и что было потом?

Вопрос был ей не совсем понятен, и она переспросила:

— Что вы под этим подразумеваете?

Он мягко улыбнулся, показав мелкие ровные зубы.

— Вы страдали? Разрыв с мужем больно ранил ваше сердце?

Они беседовали в итальянском ресторанчике на Кингс-роуд, взале с белыми стенами и терракотовым полом. Их знакомство произошло неделюназад в юридической фирме, куда он, преуспевающий барристер, обратился законсультацией по делу, связанному с получением компенсации от однойнепокладистой страховой компании, упрямо отказывавшейся выплатить страховку егоклиенту за производственную травму. После второй консультации он пригласил Кейтв ресторан на ужин.

Она взглянула в его синие глаза и ответила:

— Да. Я страдала тогда, хотя не признавалась в этомдаже самой себе. Честно говоря, часть вины за случившееся лежит на мне. Я хочусказать, что, выходя замуж, я не предусмотрела, что карьера станет для меняглавным в моей жизни.

— В самом деле?

— Представьте, что да.

— А вы не подумывали над тем, чтобы снова выйти замуж?

— Замужество для меня не самоцель.

Дункан Эндрюс пристально посмотрел на нее синими глазамииз-под густых темных бровей. Высокий, широкоплечий и стройный, он, несомненно,обладал завидной выносливостью и силой. Коротко подстриженные каштановыеволосы, аккуратный прямой нос и волевой подбородок делали его лицомужественным, а чувственные губы и смешинки в глазах свидетельствовали, что онбольшой знаток женской натуры.

— А вы женаты? — спросила Кейт.

— Мы с женой развелись, — ответил Дункан.

— Ну и как вы перенесли развод? — съязвила Кейт.

— Так же как и вы — тяжело. Знаете, коллега, я тожекарьерист. Золотая клетка супружества претит моей свободолюбивой натуре.

Официант принес фирменное блюдо — специально приготовленныемакароны и разлил по бокалам охлажденное вино.

Кейт давно не везло на обаятельных холостяков, в последнеевремя она общалась в основном с женатыми мужчинами или же чересчур пожилыми.Она не представляла себя в обществе обрюзгшего толстяка, пропахшего табачнымдымом и пивным перегаром. По иронии судьбы именно такого рода ловеласы из числаее клиентов и пытались за ней ухаживать.

С Дунканом Эндрюсом она чувствовала себя непринужденно,слушала его, говорила что-то сама, в основном о профессиональных проблемах. Нохотелось ей при этом одного: расстегнуть пуговицы на сорочке и запустить руку вволосы на его груди — в том, что он волосатый, она не сомневалась, потому чтоего запястья и тыльная сторона ладоней были покрыты густыми каштановымиволосами.

В качестве основного блюда они заказали жареного морскогоокуня. Дункан убедил Кейт, что в этом заведении рыбу готовят отменно. Паста«Феттучине Альфредо» и вино «Фрас-кати» вызвали у Кейт аппетит. Поэтому сокунем она расправилась очень быстро. Дункан обтер салфеткой губы и, лукавоприщурившись, спросил:

— Признайтесь, Кейт, что все мужчины, с которыми выобщаетесь во внеслужебной обстановке, говорят вам комплименты.

Кейт загадочно улыбнулась. Мужчины действительно обращали нанее внимание. Стройная брюнетка с модной стрижкой и темно-карими глазами, онапритягивала их не только своим выразительным лицом — слегка продолговатым, свысокими скулами и прямым носом, но и длинными ногами, с тонкими щиколотками икрасивыми икрами. Кейт знала о своей-привлекательности, но кривить душой нехотела.

— Честно говоря, в последнее время у меня вообще никогоне было, — ответила она.

— Мне в это не верится! — воскликнул Дункан.

— Увы, это правда. Дело в том, что все приличныемужчины, которые мне встречались, оказывались женатыми.

— Может быть, вы их не в тех местах искали?

— Вернее сказать, я не искала их совсем.

И это была правда. Она с головой ушла в работу, стремясьпоскорее купить домик в Кенсингтоне — фешенебельном районе на юго-западецентральной части Лондона. Ей изрядно надоело делить кров с бывшим мужем впригородном районе.

— Уж не утратили ли вы интерес к мужчинам?

— Нет. Но я очень требовательна к ним и быстроразочаровываюсь.

Официант унес грязные тарелки и подал ароматный крепкий кофеи десертное вино.

— По-моему, мы чудесно пообедали, — сказал Дункан.

— Я тоже осталась всем довольна, — взглянув ему вглаза, сказала Кейт, сожалея, что им скоро придется расстаться.

Словно бы угадав ее мысли, Дункан промолвил:

— Между прочим, я живу неподалеку. Может быть,взглянете на мою берлогу?

Кейт расхохоталась, чувствуя приятное волнение.

— Я ценю вашу непосредственность! Что ж, рискнупосмотреть на обиталище холостяка. Тем более что и кофе выпит.

Дункан расплатился за ужин золотой карточкой «Амери-канэкспресс», и они вышли из ресторана. Вечер выдался теплый и приятный. Дунканвзял Кейт под руку, и они не спеша пошли по Смит-стрит к его дому.

Едва входная дверь захлопнулась за ними, Дункан порывистообнял Кейт и стал страстно ее целовать. Он был крепок и мускулист, руки у негооказались сильными, как она и предполагала. У Кейт перехватило дух, она чутьслышно охнула.

— Вы же сказали, что вам по душе моянепосредственность, — прошептал Дункан, разжимая объятия.