Я представлял себя главным героем, в латах, на коне, с мечом в руках. Как спасаю царевну от дракона и гоблинов. Мне всегда хотелось быть защитником, чтобы моя мама гордилась мной. Чтобы знала, что не она, а я ее способен защитить от всех злодеев. Как в тех сказках.

Я точно знаю, я уверен, что она всегда любила меня. Но только мне хотелось, чтобы любила больше всех. Чтобы чаще улыбалась мне и гладила по голове. Ее руки были такими теплыми и нежными. Я засыпал от ее тихого голоса. Пожалуй, она была единственным человеком на земле, который по-настоящему любил меня.

Только сейчас, когда мне исполнилось двадцать лет, я стал понимать, что ее сердце было огромным и могло вместить всех нас. Она любила своих детей, любила совершенно одинаково сильно. Каждый из нас думал, что она любит только его. Только сейчас я понимаю, что она любила моего отца той любовью, которой жертва любит своего палача.

Может быть, она когда-то и любила его, но он сам все испортил. Если бы мама оставила его, развелась с ним, все бы поняли. Мы бы поняли. Мы бы ее защитили. Я бы смог защитить ее. Но это было невозможно. Я был ребенком.

Мама была сирота. Ее родители погибли в пожаре, когда ей исполнилось шестнадцать. Ее воспитывала бабушка. Вскоре после свадьбы матери и отца не стало и ее. Говорят, что бабушка была против этой свадьбы. Говорят, что она не выдержала одиночества.

Но вернемся в тот самый страшный день в моей жизни. Пятнадцатое сентября. Я был один в доме. Я был мальчишкой, слишком слабым и слишком беззащитным.

Когда пол в доме был до блеска отмыт, а коврики были расстелены, я отправился во двор вылить из ведра грязную воду.

Там, во дворе собственного дома, я чувствовал себя в безопасности. Пересек огород и у забора вылил воду в канаву. Рядом росла высокая яблоня. Я выбрал самое большое и спелое яблоко и сорвал с ветки.

Едва откусив кусок, услышал мужской голос над головой. Вкрадчивый, негромкий, с хрипотцой.

— Какой славный мальчик!

Сильные руки подняли меня вверх и перенесли за забор. Яблоко выпало из рук. Пока он нес меня на руках, я изучал его лицо. Черные взъерошенные волосы. Карие глаза и грубая щетина. Запах табака и перегара.

Раньше я видел его, но издали. Он был нелюдим и жил со своей старухой-матерью. Ни жены, ни детей.

Я наивно полагал, что он забрал меня на праздник к людям. Что знает, что я один, и хочет сделать сюрприз моим родителям. Я радовался предстоящему веселью и не сопротивлялся.

Мужчина нес меня через лес. Потом свернул по тропинке к небольшому водопаду у лесного озера. Плеск воды заглушал все звуки.

Там он поставил меня на землю и посмотрел в глаза.

— Ты уже большой мальчик и все понимаешь. Сейчас я открою большую тайну, — и он сжал меня за плечи, — ты смертельно болен. Никто не сможет тебя вылечить. Никто, кроме меня.

— Вы доктор?

— Да, я самый лучший в мире доктор. Я смогу тебя спасти, вылечить. Но только это будет непросто, и мне понадобится твоя помощь. Ты сделаешь все, о чем я тебя попрошу?

В тот момент я верил ему безгранично, ведь никогда у меня не было друга. А этот мужчина хотел мне помочь. Он был добр ко мне. Не кричал и говорил как с взрослым.

Он взял меня за руку и повел к раскидистой иве у воды. Мелкий песок и одинокая лавка. Мне даже в голову не пришло, почему «доктор» привел лечить своего маленького пациента именно сюда.

— Прежде, чем начать лечение, я должен тебя осмотреть. Раздевайся!

Он огляделся по сторонам, а я стянул с себя футболку. Боже, я не хочу вспоминать все, что было со мной потом. Это было слишком грязно и больно.

В какой-то момент я потерял сознание от боли. Очнулся, когда уже стемнело. Болела вся нижняя часть спины.

Открыв глаза, я увидел лицо своего мучителя. Тогда я понял, что никакой он мне не друг. Между тем, он вымыл меня и одел. Взял на руки и понес назад в деревню.

Я молча плакал, изучая звездное небо. Господи, почему меня люди так ненавидят? Маленький мальчик и взрослые мужчины. Сначала отец, потом этот «доктор». Около моего дома новый «друг» положил меня на скамейку, потому как сидеть я не мог.

— Малой, — он достал из кармана сигарету и закурил, — я знаю, что тебе больно, но скоро все пройдет. Вначале всегда так. Без этого тебя никак не вылечить. Понимаешь?

Я молчал. Не смотрел на него. Не мог.

— Нельзя прерывать лечение. Нужно продолжать. Я буду приходить к тебе по мере возможности. Ну, давай, малой, бывай.

И он оставил меня там, на скамейке, даже не оглянулся. Все тело мое нещадно болело, я боялся встать, чтобы не стало еще хуже. Так и уснул там, на улице. Проспал до утра и проснулся от холода. Лицо все чесалось от укусов комаров.

Никто из семьи не заметил моего отсутствия. Никто не искал. Шатаясь, словно пьяный, я медленно вошел в калитку и направился в дом. Все спали.

Кое-как стянул с себя одежду и лег под одеяло. Помню, что радовался тому, что выбрал первый ярус кровати, а не второй.

Накрывшись с головой одеялом, я дал себе клятву на всю жизнь: что бы ни случилось, и как бы ни измывалась надо мной судьба, вопреки всему, я буду жить.

Слезы — это единственное, что я мог себе позволить. Тогда я плакал как никогда. Тихонько и долго. Очень долго.

Этот, так сказать, доктор, изнасиловал меня. Убил во мне мужчину. Сделал никем. Там, у озера, на скамейке он убил меня. Тело мое живо и болит, но вот душа… Она вылетела и улетела.

Да, я все еще жив. Что может быть хуже?

29 сентября 1988 года

Все дни тянулись один за другим. Все было непримечательно, а потому и не запомнилось. Но именно двадцать девятого числа я кое-что понял.

Ранним утром отец уехал на машине в город. Вернулся с полными сумками продуктов и вкусностей. Но главным его приобретением был пылесос. Такой маленький, круглый, серо-голубой.

Как оказалось, именно за ним отец и мотался. После приезда он с матерью уединился, а мы с сестрой стали разбирать сумки. Младший брат сидел за кухонным столом и ел кашу.

Пачки сахара, халва, конфеты, печенье, мармелад. Когда все было расставлено на полки, а сумки опустели, мы сели за стол.

Сестра поставила чайник, я распечатал коробку с мармеладом. Маленький кусочек показался мне невероятно вкусным и сладким. Никогда раньше я не пробовал мармелад.

Когда чайник закипел, я заварил черный чай и принялся ждать. Сестра со свойственным ей любопытством кинулась к новенькому пылесосу.

Она изучала его очень внимательно. Читала по буквам инструкцию. Было интересно за ней наблюдать. Поедая мармелад, я смотрел, как сестренка вытянула шнур и подключила пылесос к сети.

— Мари, — я заволновался не на шутку, — не включай!