— Это ещё почему?

— Потому что экс нужен! И крупный.

Все притихли и переглянулись.

— Ну, а чего хвосты-то прижали все? Или у кого-то другие предложения есть? На собственных взносах мы долго не протянем. И лавочников по мелочи щипать, как сейчас Козырь делает — это тоже недостойно. Мы, в конце концов, за их же права и боремся. А ведём себя как обычные бандиты!

Козырь слушал Аркадия с насмешливым прищуром, жуя зубочистку. Но говорившему начали поддакивать — сначала несмело, потом всё активнее.

— Да! Надо банк ломануть. Или сейф у кого-нибудь из нефов.

— Да нет, на такое у нас точно силёнок не хватит. А вот инкассаторов если подкараулить…

— Кстати, да. В полиции сейчас из-за убийства Барсенева бардак. Можно попытаться…

— А если поезд почтовый? Там тоже, бывает, крупные суммы возят.

— Вестернов начитался? Тоже мне! В таких вагонах знаешь охрана какая? Там и Одарённые могут быть…

— А про заброшенный особняк Василевского слыхали? Там, говорят, полно всякого добра…

— Ага. Ту историю про Фильку Колокольцева не слыхал?

— Что за Филька?

— Домушник. Пытался туда залезть как-то с бандой. Нашли их потом на фонарях, висели там без порток, голосили на всю округу. Там в том доме сторож — тот ещё зверюга. Раньше у Василевского стольником служил. Говорят, тоже Одарённый.

— А я слышал, не заброшенный уже дом-то. Живёт там кто-то…

— А может, всё-таки спонсоров поискать? А насчёт газеты — с местной типографией договориться. На взятку уж, поди, проще накопить, чем на свой станок печатный…

— Не проще! Потому что одной взяткой дело не ограничится, придётся платить постоянно. Но главное — все официальные типографии у Охранки под колпаком! В Демидове так целую ячейку накрыли. На живца взяли.

Мы по-прежнему сидели в стороне, Бэлла не вступала в обсуждения. Да и боевики во главе с Козырем помалкивали, лишь изредка переглядываясь со скептичными усмешками. Похоже, не горят желанием ввязываться во что-то серьёзное, в отличие от самых идейных. А больше всего в споре участвовали как раз те, кто с виду не годился для рискованных операций.

— Ну, а ты что скажешь, Арамис? — вдруг спросила Бэлла, и я невольно вздрогнул от упоминания этого прозвища.

Собравшиеся притихли, недоуменно оглядываясь. И вдруг откуда-то сверху — похоже, с горизонтальной балки, соединяющей стропила — спрыгнул высокий длинноволосый парень в плаще. Приземлился мягко, как кошка, чуть поодаль от освещенного круга. На фоне круглого окна его силуэт выделялся чётко, будто вырезанный из чёрного картона. Лицо высветилось, только когда он шагнул ближе. Но узнал я его ещё раньше — по фигуре, по ауре.

Да твою ж мать… Тот самый упырь, что завалил Барсенева!

Дар Бэллы по-прежнему действовал, и я не двинулся с места. Эмоции были приглушёнными, будто я наблюдал за происходящим спросонья или в стельку пьяный — даже перед взглядом всё немного плыло при повороте головы.

Под расстёгнутым плащом у Арамиса был щёгольский чёрный костюм-тройка с белой рубашкой и ярко-красным галстуком, на остроносых туфлях поблескивали крупные металлические бляхи. Длинные гладкие волосы свободно спадали на плечи, глаза в полутьме поблескивали, как у кошки.

Кажется, его появление и для многих членов ячейки оказалось неожиданностью. Я расслышал, как кто-то спросил шёпотом соседа: «И давно он тут сидит?».

— Что скажу… — скучающим тоном ответил вампир. — Скучно. Слушаю я вас и не пойму, куда я попал. Это ячейка «Молота Свободы» или сборище какого-то мелкого жулья? Только и разговоров, что про какие-то деньги.

— Без финансирования мы далеко не уедем, — возразил ему тип в круглых очках. — Мы вон до сих пор печать листовок не можем наладить!

— Листовок? — брезгливо переспросил Арамис. — Вы собрались воевать с нефами с помощью бумажек?

— Но… Нужно ведь как-то объединить людей! — удивлённо отозвался толстяк в кожанке. — Встряхнуть их! Показать, что есть другой путь. И главное — чтобы они поняли: чтобы добиться изменений, нужно объединяться. И бороться! Отстаивать свои интересы!

— Уж меня-то избавь от этих речей, Аркаша, — поморщился вампир. — Я этого и в Петербурге наслушался. Вот только, чтобы встряхнуть людей, не бумажки нужны. А взрывы. Нужно пустить кровь.

Собравшиеся затихли, не сводя глаз с вампира. Вряд ли они подозревали, кто перед ними на самом деле. Но выглядел он сейчас и без всяких проявлений Дара завораживающе — тёмный силуэт напротив круглого, как часы, окна, с лицом, наполовину утопающим в глубоких тенях, с поблескивающими в полутьме белками глаз.

— Людям нужно просто напомнить, что нефы не всесильны, — продолжил Арамис. — А главное — что они смертны. И они сами. И их близкие. И те, кто им служит…

— Я же рассказывал! У прошлой ячейки «Молота» всё для этого было. И лаборатория своя, и спец по взрывчатке. Даже два. Но всех повязали два года назад, мы вынуждены были начинать всё с нуля…

Арамис покачал головой.

— Довольно. О взрывах я сказал образно. Скажем, для Барсенева никакой бомбы не понадобилось.

— Но… Причём здесь…

По рядам заговорщиков прокатилась волна взволнованных возгласов, перешедших в шёпот между собой. Арамис же, скрестив руки на груди, наблюдал за собранием с лёгкой усмешкой.

— В прошлый раз я уже говорил об этом. Если действительно хотите чего-то добиться — нужно действовать решительнее. Прогреметь на всю Империю! И тогда вам не надо будет трястись над этими копеечными взносами, газетки печатать и заниматься прочей мышиной вознёй. Да Центральный комитет вам самим финансирование обеспечит, если покажете результат! Настоящий результат.

— Легко сказать… — пробормотал кто-то. — Ты тут недавно, и всей нашей ситуации на знаешь.

— А кто-то думает, что будет легко? — фыркнул Арамис. — Свобода не даётся просто так. За неё бороться надо — тут Аркадий прав. И не просто бороться — а зубами её выгрызать. Просто так нефы свою власть не отдадут. Нужно их заставить. А сделать это можно только силой. Силой и страхом.

— Террор — это всё-таки не единственный путь… — кашлянув, возразил носатый в очках. — Важнее постепенно продавливать нужные изменения. С отменой крепостного права ведь получилось. А сейчас мы на пороге создания полноценного парламента…

— Да, да, тоже наслышан, — презрительно отозвался Арамис. — Мол, революция — это катастрофа, которая приведет к распаду