но неожиданно ведомство отменило решение суда, и ей снова пришлось тратить деньги на различные подношения. Однако все было бесполезно, ибо высшие инстанции вынесли окончательное заключение в том, что убийство было преднамеренным и виновный заслуживает смертной казни. Сюэ Пань по-прежнему находился в тюрьме в ожидании осеннего заседания большого суда, на котором ему должны были объявить приговор.

Тетушка Сюэ нервничала и плакала дни и ночи.

Бао-чай часто навещала ее и, стараясь утешить, говорила:

– Моему старшему брату судьба не благоприятствует! Раз он получил в наследство от предков такое большое состояние, ему следовало быть сдержаннее. Уже одно дело, которое он затеял из-за Сян-лин, когда мы жили на юге, не сулило ничего хорошего! Благо еще, что у нас оказались там влиятельные родственники и убийство человека обошлось нам лишь в незначительную сумму денег. После этого брату следовало изменить свое поведение, стать серьезнее и подумать, как содержать свою мать, а он вместо этого, приехав в столицу, повел себя по-прежнему! Сколько раз вы терпели из-за него неприятности, мама, и сколько выплакали слез! Вы его женили, думали, что он остепенится, но, очевидно, судьба предопределила, чтобы ему попалась скандальная жена, и старший брат, чтобы избавиться от нее, вынужден был уехать! Мудро говорит пословица: «Люди, связанные судьбой, непременно встретятся на узкой дорожке». Не прошло и нескольких дней после его отъезда, как он лишил человека жизни! Вы и брат Сюэ Кэ не жалели сил, чтобы помочь ему: не только делали подношения чиновникам, но и сами бегали просить заступничества. Но, видимо, ему суждено расплачиваться за свои грехи! Все, у кого есть сыновья и дочери, считают, что на старости лет они будут им опорой; даже у людей самого низкого происхождения дети всегда стараются заработать на чашку риса, чтобы прокормить мать. А в нашей семье сын проматывает свое наследство и заставляет старую мать истекать слезами! Простите, мама, может быть, я говорю непочтительно, но мне кажется, что старший брат поступает по отношению к вам не как сын, а как враг! Однако вы не хотите этого понять, целые дни плачете, да еще невестка срывает на вас свою злость! А я!.. У меня нет возможности часто приходить и утешать вас! Хотя говорят, что Бао-юй глуп, а отпускать меня он не желает. Но разве я могу быть спокойной, когда вы так переживаете?! Недавно от отца Бао-юя прибыло письмо, в котором он пишет, что прочел правительственный вестник и так испугался, что даже послал в столицу своего слугу разузнать поточнее, в чем дело, и, если возможно, уладить его. Да, преступление, совершенное братом, доставило беспокойство многим. Хорошо еще, что я нахожусь с вами рядом! А если б я жила в чужих краях и получила подобное известие, я бы от горя, наверное, покончила с собой! Мама, прошу вас, берегите себя! Пока жив брат, приведите в порядок наши торговые дела! Позовите приказчика и велите ему выяснить, сколько мы должны и сколько нам должны, и подсчитайте, останутся ли у нас еще деньги.

Тетушка Сюэ, плача, говорила дочери:

– Когда ты приходишь ко мне, я обычно рассказываю тебе, как обстоят дела с братом, и ты утешаешь меня. Но ты не знаешь, что нас исключили из числа поставщиков императорского двора, наши две лавки проданы и деньги полностью израсходованы! У нас остался только ломбард, да и то приказчик из него сбежал, растратив несколько тысяч лян серебра, и на нас люди подали в суд, требуя возмещения убытков. Сюэ Кэ собирает долги с наших должников в провинции, так как остальные деньги мы уже израсходовали. Я предполагала взять деньги из лавок, которые остались у нас на юге, и, кроме того, продать дома, чтобы собрать сумму, необходимую на покрытие расходов. Но два дня назад мне сообщили, будто наш ломбард на юге обанкротился и закрылся! Если это на самом деле так, твоей матери незачем больше жить!

Тут тетушка Сюэ громко заплакала.

– Не беспокойтесь о деньгах, мама, – сказала ей Бао-чай, – тем более, что денежными делами занимается брат Сюэ Кэ. Досадно только, что наши приказчики сбежали, как только поняли, что мы разорились. Мало того, я слышала, что они помогают кое-кому вымогать с нас деньги! Видимо, мой брат не разбирался, с кем водился! Его приятели только и старались выпить да поесть за его счет, а в тяжелую минуту скрылись! Если вы меня любите, мама, послушайте, что я вам скажу: прежде всего нужно заботиться о своем здоровье, поскольку вы уже в летах. Можете быть уверены, что вам до конца жизни не придется терпеть голод и нужду. Оставшуюся у нас в доме утварь и одежду отдадим жене моего старшего брата – ничего не поделаешь! Я наблюдала за нашими слугами и служанками: по-моему, никто из них не хочет больше оставаться у нас, так что кто из них желает, пусть уходит! Мне жаль только Сян-лин, которой пришлось столько выстрадать, и я бы хотела, чтобы она осталась с вами. Если вам будет чего-нибудь недоставать, я с удовольствием с вами поделюсь, и, надеюсь, мой муж не станет возражать. Барышня Си-жэнь тоже очень отзывчива и добра. Как только она слышит о наших домашних делах, сразу начинает плакать. Что касается Бао-юя, то он считает, что с моим братом ничего не случится, и поэтому не волнуется. Если б он знал всю правду, пожалуй, перепугался бы до смерти!

– Милая доченька! – прервала ее тетушка Сюэ. – Ты уж лучше ничего ему не рассказывай! Он из-за барышни Линь едва не умер, и только сейчас ему стало лучше. Если ты его опять взволнуешь, то не только тебе придется страдать, но и я на старости лет лишусь опоры!

– Я думаю то же самое, – кивнула Бао-чай. – Только поэтому ничего ему не рассказываю.

Разговор их внезапно был прерван истошными криками Цзинь-гуй:

– Мне больше жизнь не дорога! Все равно мой муж не вернется! Идем в суд, нечего скрываться!

Страшная, со всклокоченными волосами, она стала биться головой о дощатую перегородку.

Тетушка Сюэ от волнения вытаращила глаза и не могла произнести ни слова.

Хорошо, что Бао-чай была здесь и сумела кое-как утихомирить Цзинь-гуй.

– Сестра! – кричала Цзинь-гуй. – Ты сейчас замужняя женщина! Вы живете хорошо, а я осталась одна-одинешенька! К чему мне дорожить своей репутацией?!

С этими словами она вскочила и хотела бежать к своей матери, но служанки задержали ее и уговорили возвратиться. Частые припадки буйства Цзинь-гуй так напугали Бао-цинь, что она не осмеливалась появляться ей на глаза.

Когда