в Комиссию Совета Ученых, что все до копейки, что мне удастся ликвидировать в Глубоком, я все внесу в Комитет в погашенье расходов на себя. Заявленье это было разорвано Ольгой Дмитриевной Менделеевой-Трироговой как совершенно вредное, предосудительное. Но я все же поехала к Державину, который в ином виде представил мне все дело, хотя и советовал забыть о «за рубежом», и выразил полную готовность здесь все устроить, «если Москва…» и направил к Вам… Вы протягиваете мне руку помощи, а я просила И. А. Кубасова редактировать заявленье и Curiculum Vitae[354]… Что будет, то будет, все Вам высылаю.

Если я дождусь такого счастья, зная, что оно дается мне исключительно в память брата, я всемерно посвящу себя предпринимаемой работе, доставая до мельчайшего материала, все, что еще сохранилось о нем. У меня у самой еще имеется за рубежом один чемодан с письмами Алексея Александровича последних лет перед войной. Мне тогда в январе 1919 года пришлось ехать 200 верст из Вильны (мосты были взорваны отступавшими немцами) в санках на одной лошадке в Глубокое, чтобы сесть в поезд на Ленинград. виленские друзья, очень боявшиеся за меня, не дали тогда мне этого чемодана, он хранится у них, но увижу я его когда-либо?

Во всяком случае, до сих пор много помогая семье брата, я горевала, что теперь у меня осталась лишь одна «наследственная» полоса в 25 гектаров, и помогать им существенно больше не смогу! Если же у меня будет «стол и дом» в Доме ученых, в доме литераторов, я смогу всю ее, продав хоть за полцены, обратить в Торгсин и поддерживать семью Алексея Александровича, лишенную самых необходимых продуктов, и, наконец, имеется еще одна причина тому, что отъезд мой явится благодеяньем для семьи. У Кати (младшей) явился жених, хоть и без средств, но очень ценный для Натальи Александровны. Он одинокий, без придатка, свекрови и не увезет Катю из дома, напротив, обладая четырьмя с половиной метрами жилплощади, он будет принят в дом. Катя года два тому назад, уступившая свою комнату сестре с ребенком и потеряв свою площадь, перебралась в мою, довольно обширную комнату. Уйдя от них, я предоставлю свою комнату молодым и этим выручу всю семью. Таким образом, Алексей Александрович если бы был жив, был бы вполне доволен, почему я не ушла бы от его семьи (что все же неминуемо), а только удалилась бы, и отношения не были бы разорваны, как при отъезде «насовсем» к Элле или к другим, что так огорчало детей… Да еще я могла бы им помочь!!

1 марта 1932 года. Е. Масальская

Сноски

1

РГАЛИ, ф. 318, оп. 1, ед. хр. 8 7, 1920-е годы, 491 л.

2

РГАЛИ, ф. 318, оп. 1, ед. хр. 399, л. 5; НИОР РГБ, ф. 369, карт. 299, ед. хр. 42, л. 87-89.

3

Кубасов Иван Андреевич (1875 – 1937), русский и советский литературовед и библиограф, специалист по русской литературе XIX века.

4

РГАЛИ, ф. 318, д. 1, ед. хр. 398, л. 1.

5

Олаф Брок (Olaf Broch, 1867 – 1961), норвежский славист, первый профессор славянских языков Университета Осло (1900 – 1937), генеральный секретарь Норвежской академии наук (1924 – 1945), автор фундаментальных трудов по диалектологии и фонетике славянских языков («Studien von der slovakisch-kleinrussischen Sprachgrenze im östlichen Ungarn» [1897], «Описание одного говора из юго-западной части Тотемского уезда» [1907] «Очерк физиологии славянской речи» [1910] и др.); перевел на норвежский язык романы Л. Н. Толстого: «Анна Каренина» (1911) и «Братья Карамазовы» (1915). Автор публицистических работ, впервые переведенных на русский язык и опубликованных в Издательстве им. Сабашниковых в 2018: «Путевые заметки» (1902) и «Диктатура пролетариата» (1923).

6

NB, Brevs. 337: из письма О. Брока к А. А. Шахматову от 13.1.1900.

7

Олаф Брок. Диктатура пролетариата. М., Из-во им. Сабашниковых, 2018, с. 199.

8

Фортунатов Филипп Фёдорович (1848 – 1914), российский лингвист, профессор по кафедре сравнительной грамматики индоевропейских языков Московского университета, член Российской академии наук (1902), основатель московской «формальной» (или «фортунатовской») лингвистической школы, один из наиболее значительных лингвистов дореволюционной России, учитель А. А. Шахматова и О. Брока.

9

Северьянов Сергей Николаевич (1840-е – 1918), палеограф, специалист по старославянскому языку, ученик Ф. Ф. Фортунатова.

10

Ягич Игнатий Викентьевич (Vatroslav Jagić,1838 – 1923), филолог-славист, палеограф, профессор Петербургского (1880 – 1886) и Венского (1886 – 1908) университетов, учитель А. А. Шахматова и О. Брока.

11

Алексей Александрович Шахматов. Избранная переписка в трех томах. Том 1. Переписка с Ф. Ф. Фортунатовым, В. Н. Пертцем, В. М. Истриным. Санкт-Петербург, 2018, с. 325.

12

Здесь и далее текст воспоминаний Е. А. Масальской «История с географией» цитируется по настоящему изданию.

13

Отт Дмитрий Оскарович (1855 – 1929), профессор клинического института великой княгини Елены Павловны; с 1893 года – директор Императорского клинического повивального института.

14

Из семейной хроники: [Очерки] в 3-х частях. Е. А. Масальская-Сурина (Шахматова), Москва, 1907-1908.

15

РГАЛИ, ф. 318, д. 1, ед. хр. 400, л. 1-2.

16

Е. А. Масальская-Сурина. Памятники старины (Лекция). Минская старина, вып. 1, 1909.

17

А. А. Егорейченко. Древнейшие городища Белорусского Полесья (VII–VI вв. до н. э. – II в. н. э.), Минск, 1996, с. 4.

18

Е. А. Масальская-Сурина. Записки беженца, Пгр.,1916, с. 10–14. Этот рассказ был переиздан в книге Памяць. Глыбоцкі раен. Мнинск, 1995, с. 95–102, и использован в истории описания Березвечского монастыря. Незначительно переработанный вариант этого рассказа был использован Е. А. Масальской-Суриной в «Истории с географией», в главе «Глубокое».»

19

T. Lönngren. «Прошу не гневаться моим вопросам»: диалог переводчика с носителем языка (из переписки О. Брока с А. А. Шахматовым). Poljarnyj vestnik: Norwegian Journal of Slavic Studies, vol. 19, 2016, pp. 51-67.

20

РГАЛИ, оп.1, ед. хр. 1-11, 2385 л., 17, 7 л.; оп. 2, ед. хр. 12, 131 л.

21

Ольденбург Сергей Фёдорович (1863 –