— Потому что вы Танцор. Или находитесь в шаге от того, чтобы стать им. Я это вижу, чувствую, угадываю в каждом вашем движении.

— Возможно.

— Вы еще не Танцевали по-настоящему, но все равно вы Танцор. А вот кто я теперь такой, не знаю. Имею ли я право считаться Танцором, если последний раз Танцевал более пятидесяти тысяч лет назад?

Дэнис не двинулась с места, хотя могла бы попытаться отобрать оружие у закрывшего глаза Седона. После длительной паузы, немного успокоив участившийся пульс и возбужденные нервы, она негромко, но с нажимом проговорила:

— Вы можете быть тем, кем захотите. Кем вы хотите быть? Джи'Суэй'Ободи'Седон чуть подался вперед и с горькой усмешкой сказал:

— Однажды я уже сделал свой выбор. Теперь слишком поздно что-либо менять.

— Вы ошибаетесь! — горячо воскликнула Дэнис. — Выбор есть всегда, и сделать его никогда не поздно. Человек — это не просто набор навыков и воспоминаний. Вы были Танцором, предводителем мятежников, ссыльным преступником и снова лидером повстанцев, но если все это отбросить, разве вы исчезнете без следа? Нет, вы по-прежнему останетесь цельной личностью, обладающей, как любая другая цельная личность, не только правом, но и возможностью выбора. Допустим даже, что та частица вас, которая была Танцором, безвозвратно умерла. Но вы-то сами здесь, рядом со мной, и вы живы! — Седон очень медленно наклонил голову, и Дэнис показалось, что в его потухших глазах засветилась какая-то живая искорка. — Мне всего двадцать три, и я уже дважды умирала, но, как видите, все-таки выкарабкалась.

— Я так и не научился понимать людей вашей эпохи, — немного погодя признался Седон. — Вы очень сильно отличаетесь от нас.

— Естественно, — согласилась девушка. — Дван как-то сказал, что потомки Народа Пламени превратились в сборище безумцев, одержимых жаждой насилия и власти. Но мы же не обладаем секретом долголетия. Несмотря на все достижения гериатрической медицины, сто-сто двадцать лет — это предел. В отличие от вас, нам поневоле приходится жить настоящим. — Седон понимающе кивнул. Дэнис продолжала: — И здесь уже я отказываюсь понимать вас. У вас за плечами невообразимо долгое прошлое, перед вами практически бесконечное будущее, а вы сомневаетесь, живы вы или мертвы, потому что не можете больше выразить себя в Танце!

— Чего бы я только не отдал, чтобы хоть раз увидеть вас Танцующей, — мечтательно вздохнул Седон.

— Слишком мало места, — покачала головой Дэнис.

— Будь это салон пассажирского лайнера, вы бы все равно отказались, — с холодной уверенностью возразил он.

— Да, это было бы неподобающе, — не стала отрицать девушка.

— И вызвало гнев бога, — добавил Седон.

— Верно. Вот если бы я вас убила, его бы это только порадовало.

Седон бросил на нее быстрый взгляд поверх автоматного ствола.

— Думаете, у вас получится?

— Я не собираюсь вас убивать.

— Будь осторожна, дитя мое, — без тени иронии предостерег ее Седон. — Бог раздражителен, и его очень легко вывести из себя.

— Ничего, я рискну.

— И он не терпит своевольных Танцоров.

— Мы не долетим до Японии на этой штуке, — заметила Дэнис, оглянувшись на чудом уцелевший индикатор заряда аккумуляторов. — У вас где-нибудь назначено рандеву с другим транспортом?

— Мы не долетим до Японии? — медленно повторил Седон.

Почему? Разве эта машина неисправна? По спине девушки побежали мурашки.

— Нам не хватит энергии. Аккумуляторы наполовину разряжены, а мы не пролетели еще и четверти расстояния. Неужели вы не знали?

— Нет, — покачал головой Танцор. — Мне доложили, что все четыре летательных аппарата на площади заправлены — как это у вас называется? — под «завязку».

— Все правильно, но это же не шатлы с ядерным реактором, а обыкновенная патрульная машина с ограниченным радиусом действия.

Седон задумался.

— Пожалуй, я сам виноват, — признал он после паузы. — Так и не удосужился поближе познакомиться с вашими техническими достижениями. Мы можем вернуться обратно в Калифорнию?

Дэнис еще раз взглянула на индикатор:

— Немного не дотянем. Придется добираться до берега вплавь. Вы плавать умеете?

— Умею.

— Вы хотите жить?

Седон посмотрел на нее и тихо сказал:

— Быть может, неуместно говорить об этом сейчас, но я очень хочу жить. И еще сильнее хочу, чтобы вы тоже остались в живых.

— Тогда отдайте мне, пожалуйста, ваше оружие... Джи'Суэй'Ободи'Седон без звука повернул автомат прикладом вперед и протянул его Дэнис.

— Разбудите меня, когда придет время, — попросил он и закрыл глаза.

Она растолкала Двана и коротко обрисовала ему ситуацию.

— Вы не пробовали связаться с вашим другом Ральфом, госпожа?

— Дэнис! — автоматически поправила девушка и покачала головой: — Дохлый номер. Этот идиот прострелил блок связи с Инфосетью.

— Лучше бы он прострелил себе голову! — горько усмехнулся Защитник. — Думаю, его следует убить.

— Ни в коем случае! — отрезала Дэнис.

— В таком состоянии он не проплывет и ста метров. В сущности, мы окажем ему услугу, избавив от лишних мучений.

— Твой ирландский акцент вернулся, — с удивлением заметила Дэнис.

Уильям Дивейн осклабился и привольно раскинулся на сиденье, заложив руки за голову.

— Я просто задвинул Двана — извините за нечаянный каламбур. Он мне надоел. Ужасно скучный и ортодоксальный тип. Сыт им по горло. Захотелось, знаете ли, снова побыть самим собой.

— Оригинальный трюк!

— Чтобы побывать в аду, совсем не обязательно умирать, — уже всерьез признался Дивейн. — Этот мерзавец Седон погрузил нас в пучину вечной боли, но Дван всю ее принял на себя. Да еще эта ежедневная пытка Истинной Речью... Защитникам такие напряги строго противопоказаны. Пускай отдохнет, бедняга. Дэнис, сидя в кресле пилота, не сводила глаз с индикатора.

— А может, не стоит барахтаться? — лениво спросил ирландец. — Поднимемся метров на пятьсот — и за борт вниз головой. Стопроцентная гарантия.

— Нет, никогда!

— Как скажете. Сколько мы не дотянем до берега?

— Километров сто. Или чуть больше.

— Многовато. Я хороший пловец, но на такие дистанции еще не плавал.

— Я плавала.

— А с ним что будем делать? Оставим в машине? Или утопим как котенка?

— Только без глупостей, мистер Дивейн! Убийство — это тяжкий грех.