средних лет, натянул парик, накинул мантию и приказал зачитать обвинение. Оно заключалось в следующем: Фергус Клодель Фрейзер, житель округа Роуэн, 4 августа 1769 года от Рождества Господа нашего Иисуса Христа преступно напал на Хью Бероуна, помощника шерифа округа, и украл у него собственность, принадлежащую Короне, каковая на законных основаниях находится теперь под стражей.

Указанный Хью, призванный к даче показаний, был долговязым дерганым парнем лет около тридцати. Он забормотал показания, уверяя, что при исполнении обязанностей столкнулся с ответчиком на Баффало-Трейл-роуд. Ответчик сперва по-французски осыпал его бранью, а когда Бероун попытался уйти, последовал за ним, ударил его в лицо и забрал имущество короны, находившееся в распоряжении Бероуна, а именно лошадь с уздечкой и седлом.

По приглашению суда свидетель оттянул рот, демонстрируя с правой стороны зуб, сломанный во время нападения.

Судья Конант с интересом обозрел пенек, оставшийся от зуба, и обратился к заключенному:

— Что ж… А теперь, мистер Фрейзер, мы хотели бы услышать ваш рассказ об этом прискорбном происшествии.

Фергус опустил нос и окинул судью взглядом, полным глубокого презрения, каким мог бы пожаловать разве что таракана.

— Этот кусок дерьма, — резко начал он, — подошел…

— Мы просили бы заключенного воздержаться от оскорблений, — холодно произнес судья Конант.

— Этот помощник шерифа, — продолжил Фергус, не меняя тона, — подошел к моей жене, которая возвращалась с мельницы с маленьким сыном в седле. И этот… помощник… остановил ее и без церемоний вытащил из седла, сообщив, что изымает лошадь вместе со сбруей в счет уплаты налога. Он оставил ее с ребенком на руках в пяти милях от дома под палящим солнцем!

Фергус свирепо посмотрел на Бероуна; тот прищурился в ответ. Сидящая рядом с Брианной Марсали возмущенно фыркнула.

— Какие налоговые обязательства вменял вам помощник шерифа?

Фергус залился румянцем.

— Я ничего не должен! Он говорит, что за землю следует уплачивать три шиллинга каждый год в счет аренды, но это полная чушь! Моя земля освобождается от налога по условиям дарственной на землю, которую дал Джеймсу Фрейзеру губернатор Трион. Я так и сказал вонючему salaud[54], когда он явился в мой дом за деньгами.

— Не знаю я ничего ни о какой дарственной! — угрюмо заявил Бероун. — Эти люди расскажут вам любую сказочку, лишь бы не платить. Вруны и бездельники!

— Oreilles en feuille de chou!

По комнате пробежал смех, заглушив упрек судьи. Французского Брианны, усвоенного в школе, хватило лишь на то, чтобы перевести это как «уши из цветной капусты», и она тоже захихикала.

Судья поднял голову и посмотрел в зал.

— Джеймс Фрейзер здесь?

Джейми встал и почтительно поклонился.

— Здесь, милорд.

— Дайте клятву свидетеля.

Джейми привели к присяге, и он подтвердил тот факт, что на самом деле является обладателем дарственной на землю. Дарственная была пожалована ему на условиях, согласованных с губернатором Трионом, указанные условия включают отмену требования об уплате земельной ренты в казну Короны в течение десяти лет, каковой срок истекает через девять лет, а Фергус Фрейзер построил дом и выращивает сельскохозяйственные культуры на участке, предоставленном ему в соответствии с лицензией, выданной Джеймсом Александром Малкольмом Маккензи Фрейзером.

Сначала внимание Брианны было устремлено на отца, она не могла на него насмотреться. Он был самым высоким человеком в зале суда и, безусловно, самым красивым — в белоснежной рубашке и темно-синем пальто, которое оттеняло его раскосые глаза и огненные волосы.

Затем ее отвлекло какое-то движение в углу, и она заметила, как офицер, которого она видела раньше, пристально смотрел уже не на Джейми, а на Хью Бероуна. Тот коротко кивнул и сел в ожидании, когда Фрейзер окончит давать показания.

— Утверждение мистера Фрейзера об освобождении от налога справедливо, мистер Бероун, — сказал судья. — Его показания оправдывают подсудимого.

— Чушь! — выпалил Бероун. Задрав подбородок, он посмотрел на офицера, словно ища поддержки. — У Джеймса Фрейзера нет письменного свидетельства.

По залу суда прошел возмущенный ропот. Похоже, присутствующие были возмущены тем, что слова Джейми подвергаются сомнению, и Брианна почувствовала неожиданный прилив гордости.

Джейми не выказал гнева, хотя и покраснел.

— Ваша милость позволит мне… — Он сунул руку в карман пальто и достал сложенный лист пергамента, скрепленный печатью красного сургуча. — Я уверен, что ваша милость знакомы с печатью губернатора, — сказал он и положил бумагу на стол перед мистером Конантом.

Судья, приподняв бровь, внимательно посмотрел на печать, затем сломал ее, прочел документ и отложил его в сторону.

— Это должным образом заверенный дубликат оригинальной дарственной на землю, — провозгласил он, — подписанный его превосходительством Уильямом Трионом.

— Не может быть, — выпалил Бероун. — У него не было времени, чтобы добраться до Нью-Берна и обратно!

Судья смерил потерпевшего грозным взглядом и сказал:

— Учитывая, что в распоряжение суда поступило документальное доказательство об освобождении от уплаты налога на землю, мы находим, что подсудимый не виновен в краже, поскольку упомянутое имущество являлось его собственностью. Как бы то ни было, по вопросу о нападении…

Тут он заметил, что Джейми все еще стоит.

— Да, мистер Фрейзер? У вас есть что сказать суду? — Судья Конант вытер ручеек пота, стекающий из-под парика. В маленькой битком набитой комнате было душно, как в парилке.

— Я прошу суд удовлетворить мое любопытство, ваша милость. Позвольте повторно зачитать первоначальное обвинение мистера Бероуна о нападении на него?

Судья поднял брови, но быстро отлистал назад пару страниц и протянул одну из них приставу, указав, откуда следует начать чтение.

— Истец заявил, что Фергус Фрейзер ударил его в лицо кулаком, в результате чего тот упал на землю, тогда подсудимый схватил лошадь за уздечку, вскочил на нее и поехал прочь, выкрикивая оскорбительные замечания на французском…

Громкий кашель со скамьи подсудимых заставил всех повернуться к Фергусу, который очаровательно улыбнулся судье Конанту, подцепил из кармана платок и медленно вытер лицо с помощью крючка, которым оканчивалась левая рука.

— О! — воскликнул судья и устремил на потерпевшего ледяной взгляд. Бероун скорчился на стуле. — Не могли бы вы объяснить, сэр, как человек, у которого вместо левой руки крюк, мог выбить вам зуб с правой стороны?

— Да, crottin[55], — сказал Фергус весело. — Давай-ка, объясняй.

После долгого молчания судья Конант вытер шею и наконец объявил, что заседание закончено. Фергуса Фрейзера освободили, сняв с него все обвинения.

— Это сделала я, — гордо заявила Марсали, держа мужа за рукав на праздничном пиру, что последовал за судебным процессом.

— Ты? — Джейми удивленно посмотрел на нее. — В смысле, двинула кулаком в челюсть этому мерзкому помощнику?

— Ногой, а не кулаком, — поправила Марсали. — Когда злобный salaud попытался стащить меня с лошади, я пнула его в челюсть. Он вырвал у меня из рук