— Как дела с Максумовым? — спросил у коллеги Габрилянов, едва они вышли в коридор.

— Представляешь, вроде бы, сломался — согласился сотрудничать, — не скрывая удовлетворения, произнес Жаров. — Буквально перед вашим приходом и согласился.

— Выходит, мы тебе всю малину обосрали? — усмехнулся Габрилянов. — На чем же он сломался?

— Я совершенно случайно узнал от его жены, что их дочь в тяжелом состоянии лежит в больнице. Вот и сообщил ему об этом.

— Не гуманно, Алексей, — покачал головой Габрилянов, но тут же, хитро прищурившись, заметил: — Но чего не сделаешь ради дела. Теперь, если он сломался, то никуда уже от тебя не денется. А если опять будет артачиться, то я тебе, так и быть, помогу. Я со своими завалами, кажется, разобрался.

— Что-то незаметно, судя по твоему лицу, — заметил Жаров. — Случилось что-то?

— Это к нашему делу никакого отношения не имеет. Сыну надо за общежитие заплатить, а у меня больших денег с собой нет — все в гостиничном номере осталось. Вот я и зашел к тебе за помощью.

— Много надо?

— Тридцать рублей.

— Так у меня с собой тоже только мелочь на обед в столовой, — сообщил Жаров.

На самом деле пару часов назад он разжился еще и взяткой от жены Максумова, но там в конверте были одни сотенные купюры, которые он не мог светить. Однако выход он все-таки нашел:

— Кажется, в моем сейфе в кабинете какие-то деньги имеются. Ты здесь подожди, а я тебе вынесу.

Тем временем, пока чекисты общались между собой, то же самое делали и двое, оставшиеся в кабинете.

— Вы отец Тамиллы? — спросил Баграт у мужчины.

— Да, а вы кто? — не скрывая удивления, ответил Максумов.

— Я ее друг — Баграт.

— Сын Габрилянова? — догадался Максумов.

Когда юноша молча кивнул головой, мужчина задал новый вопрос:

— Правда, что моя дочь в больнице?

— Да, но вы не волнуйтесь — с ней все в порядке. Я час назад разговаривал с вашей женой — она вам тоже поможет.

— Я о себе я сейчас не думаю — о дочке переживаю, — вздохнул Максумов. — Вы не могли бы сделать для меня одно дело?

— Любое, — живо откликнулся на эту просьбу Баграт.

— В столе у следователя сейчас лежит миниатюрная скульптурка — очень ценная и редкая вещь. Это мой подарок дочери. Вы не могли бы забрать эту вещицу и хранить у себя, пока Тамилла не выйдет из больницы? Вы же сын Габрилянова — вам они ничего сделать не смогут.

Баграт не стал дважды переспрашивать, подскочил к столу и, открыв верхний ящик, действительно, увидел там маленькую скульптурку, чем-то напоминавшую брелок. Еще секунда — и вещица перекочевала в карман юноши. А еще через секунду он уже снова был у двери. Как оказалось, вовремя. В следующий миг дверь отворилась, и в кабинет вновь вошел Жаров. Он прошел к сейфу, который стоял в углу и, достав из кармана ключи, открыл дверцу. После чего извлек оттуда деньги и протянул их Баграту:

— Держи, приятель — ровно тридцатка. Беги, заплати за свое общежитие.

— Спасибо, — поблагодарил следователя Баграт и, взяв деньги, вышел из кабинета.

— Ты вечером сегодня, что делаешь? — спросил сына отец, все еще стоявший в коридоре.

— К экзаменам буду готовиться, — ответил юноша, которому теперь было вовсе не до разговоров.

— Может, сходим куда-нибудь — например, в сквер? — продолжал вопрошать отец.

— Здесь говорят не в сквер, а на сквер, — поправил отца Баграт, который за время своего нахождения в Ташкенте сумел многое о нем узнать.

— Ну, так пойдем?

— Вряд ли, — махнув на прощание рукой родителю, ответил юноша и со всех ног припустился по коридору, направляясь к лифту.

Надо было успеть покинуть это здание до того момента, когда Жаров обнаружил бы пропажу. И парню повезло — следователь, заняв привычное место за столом, не стал заглядывать внутрь него, что позволило Баграту беспрепятственно миновать пост охраны и, выскочив из здания КГБ, броситься прочь от этого здания.

Еще издали, приближаясь к монументу с ракетой, устремленной вверх, Александр Бородин заметил одинокую женскую фигуру, в которой он сразу узнал свою тайную возлюбленную и по совместительству информатора — Кристину Лозовую. Эта встреча не была запланирована заранее, а произошла спонтанно. Сегодня утром, по пути на работу, Бородин заметил на бетонной тумбе возле метро «Фрунзенская», нарисованную мелом стрелу, устремленную вверх. Это был условный сигнал о встрече, который оставила Кристина. Подобная сигнальная система была разработана ими заранее для тайных встреч друг с другом в определенном месте и в строго определенное время. Поэтому сегодня вечером, приехав домой с работы, Бородин не стал гримироваться и, слегка перекусив, покинул дом ставшим привычным для него в последнее время путем — через чердак и соседний подъезд. До станции «ВДНХ» он доехал на метро, придя к месту встречи за пять минут до назначенного времени. Но, как оказалось, Кристина пришла еще раньше, что было ей не свойственно. И Бородин по одному этому факту догадался, что их сегодняшняя встреча будет скоротечной. И не ошибся.

— Дорогой, у меня времени в обрез, — чмокая Александра в щеку, объявила женщина. — Мой благоверный уехал на встречу с одноклассниками, но к ночи должен вернуться. Поэтому у нас с тобой от силы полчаса. Вот держи!

И Кристина извлекла из сумочки, которая висела у нее на плече, тонкую папку, в которой лежали какие-то документы.

— Что это? — забирая папку, поинтересовался Бородин.

— Это по твоей Средней Азии, а конкретно — по Узбекистану. Наше руководство заказывало «дезинформщикам» составить приблизительный план мероприятий по дискредитации узбеков на хлопковом направлении.

Речь шла о сотрудниках Службы «А» (бывший Отдел «Д» — дезинформация), который был создан в 1959 году в недрах Первого главка (внешняя разведка) для дискредитации западных противников. В структуре этого отдела существовало четыре направления: политическое, экономическое, оперативное и военно-политическое. Каждое из них разрабатывало свои схемы дискредитации противника, в том числе и по линии общественного мнения. Например, «экономисты» на основе публикаций западной прессы сочиняли статьи, где искажали подлинную ситуацию в тамошней экономике, представляя ее в невыгодном для противника свете. Эти статьи потом публиковались как в советской, так и в зарубежной прессе. Видимо, то же самое теперь должно было быть осуществлено и в отношении Узбекистана.

— Это уже утвержденный план или предварительный?

— Это наметки плана на ближайшую и дальние перспективы, — ответила Кристина. — Судя по всему, Рашидов нашел здесь в Москве союзников и не хочет сдаваться. Вот ведь какой упертый мужик — никак не желает последовать примеру Щелокова.