Я вынырнул из Теней.

— Хорен! — позвал я. Он подошел.

— Да, конунг.

— Хорен, что я дал плутонцам? — спросил я.

— Новую войну, — ответил он, не задумываясь. — Войну, в которой мы когда-нибудь либо проиграем, либо перестанем быть плутонцами. В любом случае тем, кем мы были, ты дал смерть.

Я скрипнул зубами, но ничего не ответил. Сказал ему:

— Хорен, завтра ты получишь под свою руку все Мусорное войско. Из твоей конницы я заберу лишь полтысячи — тех, кто был с нами с самого начала. Останови демонов. Не пусти их к городу. Брось под ноги хоть всех мусорных, но дай мне этот день! Если ты продержишься до вечера, я успею очистить Небесный Престол. Дай мне этот день! Зашли к ним послов, предложи мир. Все равно на следующий день, когда мы соберем все силы в кулак и прибавим к ним остатки Воинства Небесного, демоны не устоят. Мы раздавим их, нам нужно только время!

* * *

Бьярни разбудил шум в лагере. Солнце еще не взошло. Он вышел из своего шатра и столкнулся нос к носу с Публием Вителлием.

— Утро доброе, — проворчал он. — Ты все-таки пришел.

— Сперва я думал появиться из порталов в разгар битвы, но потом вдруг вспомнил, что это уже когда-то было, — улыбнулся в ответ легат. — Не люблю повторяться.

— Из-за тебя я проспорил Ричарду.

— Не стоит спорить с Судией. Я прав?

— Конечно, прав. Просто ко всему этому так сложно привыкнуть. Особенно когда сразу возвращаешься в прежнюю обстановку. Понимаешь, что изменился, а вокруг вроде бы все такое же, как раньше.

— Кому больше дано, с того больше спросится, — философски заметил Публий.

— Я думал отоспаться перед боем.

— Тебя все равно скоро разбудили бы, — пожал плечами легат. — Смотри.

Бьярни бросил взгляд в ту сторону, где всего в каком-то часе пешего ходу лежал Небесный Престол. В предрассветных сумерках было заметно какое-то шевеление.

— Плутонцы, — пояснил легат. — Строятся для боя. И скажу я тебе, Бьярни: ох и много же их там.

— Ты успел провести разведку?

— В основном — да.

— Часовым головы оторву. Почему, гады, меня не разбудили?

— Враг все равно пока только строится. К тому же они выслали к нам своего человека для переговоров. Я сам отослал тех, кто собирался тебя будить.

— Публий, под трибунал пойдешь, — проворчал Вершитель. — Это же плутонцы, они способны на любое коварство. Порезали бы нас сонными.

— У вас нет трибунала.

— Придется учредить.

— Ты сомневаешься в моей способности оценить обстановку?

— Нет, но это — дело принципа.

— Эх, Бьярни, нам ли сейчас принципами считаться?

— Ты прав, не сейчас, но это — в последний раз, я не шучу. Пойдем послушаем, чего от нас хочет сын Хансера, а потом посмотрим и на сведения твоих лазутчиков.

В шатре людей собралось больше, чем на совете в Городе Ангелов. Здесь присутствовали все офицеры. Некоторым не хватило складных деревянных стульев, они стояли вдоль стен. Только Фульк сидел у самого входа, надвинув на глаза отцовскую шляпу, вытянув правую ногу и согнув левую в колене. Можно было подумать, что он дремлет, но его правая рука подбрасывала и ловила небольшой метательный нож.

В центре шатра стоял небольшой стол, за ним сидели Ричард и Гастон. Оставалось еще два свободных места. Их-то и заняли Бьярни с Публием. Ввели посланца. Его тщательно обыскали, отобрав все оружие. Сейчас он чувствовал себя неудобно, входя, чуть не споткнулся о ногу Фулька, обвел всех собравшихся быстрым взглядом и отвесил Бьярни короткий поклон.

— Учтивый плутонец, — усмехнулся Публий, рассматривая пришедшего. Тот был в свободной, бесформенной черной одежде, лицо закрыто, в карих глазах читалась неуверенность. Вроде бы обычный плутонец, какими их представляли на Луне.

— Ну зачем ты так нервничаешь? — спросил Ричард.

— А все просто. — Фульк не дал парламентеру ответить. — Он ведь явился сюда как посланец великого Плутонского воинства, он ждал увидеть страх в наших глазах. А мы почему-то спокойны. Человек не понимает, и никто ему не объяснил, что бояться нам совершенно нечего и что вести переговоры с позиции силы у него не получится.

— Странно. — Бьярни пожал плечами. — Неужели прошлый опыт ничему их не научил? Они ведь должны понимать, что, сколько бы человек они ни притащили на убой, это не поможет. Мы никогда не воевали числом.

— Бьярни, в прошлые разы мы, как бы это сказать, не очень многим позволили выжить, — пояснил Фульк. — Остальные просто не в курсе дела.

— Я — посол, я неприкосновенен, — вдруг резко произнес плутонец.

— А никто тебя и не собирается трогать, — рассмеялся Фульк. — Давай выкладывай, что там просил передать Миракл?

— Мы предлагаем вам мир, — чуть успокоившись, произнес посол.

— А мы и не объявляли вам войны, — тут же ответил Бьярни. — Просто отойдите в сторону, и мы вас не тронем.

— Это невозможно. Мы пришли сюда первыми. Мы захватим Небесный Престол.

— Тогда не о чем говорить.

— Ну почему же? Мы ведь сражаемся против ваших врагов. Вы ведь не любите войны, вот и уходите домой. Мы все сделаем сами. Наша армия огромна. Что бы вы ни говорили, вам не справиться с ней. Мы учли опыт прошлых стычек.

— Вот и хорошо, — кивнул Бьярни.

— Ну посудите сами. — Плутонец сменил тон. — Из-за чего нам воевать? Даже если каким-то чудом вы разобьете нас, сил на штурм города после этого вам не останется. Зачем лишние жертвы? Просто не трогайте нас, и мы не тронем вас. От нашей драки выгоды получит только Воинство Небесное.

По рядам офицеров прошел легкий шумок. Они были согласны с посланцем. Они тоже хорошо умели считать, в том числе и жертвы, которые нужно будет принести ради победы. Плутонец понял, что у него появились сторонники, и продолжил:

— Посудите сами, мы были созданы, чтобы убивать. Многие века домены предоставляли нам исполнять грязную работу. Зачем сейчас менять положение вещей? Пусть, возможно, вам плевать на наши жертвы, но подумайте о своих. Мы просим вас, не вмешивайтесь. Дайте доделать то, что начал Хансер. Мы уже освободили домены Темной стороны. Осталось так немного — последнее усилие. Уже завтра мы сможем поделить то, что Миракл захватит в Небесном Престоле. Вам ведь не нужен сам город, вы немногочисленны. А нам надо где-то жить. Проявите милосердие, которое, если верить слухам, вам не чуждо.

Теперь гомон стал громче, в нем уже различались отдельные реплики в поддержку посла. Бьярни встал и хлопнул ладонью по столу. Все смолкли.

— Это большая ответственность — взять на себя столько смертей. Хорошо подумайте. Жизни многих людей зависят от одного слова, — произнес посол.