Сон разверзся подо мной, словно потайной люк в полу.

Я чувствовал, что стою на коленях в глубоком мху. Вокруг гудел жизнью летний лес. Я заморгал, поскольку даже просачивающийся сквозь листву свет казался слишком ярким после сумрака камеры. Ноздри наполнил густой сильный запах земли и мха. Вокруг меня запорхала бледно-зеленая бабочка, но порыв ветра унес ее прочь. Я медленно поднялся на ноги и огляделся, а потом направился вверх по тропе, ведущей к пню древесной женщины. Я чувствовал отличия своего появления здесь. Теперь я пришел сюда не по собственной воле, а по ее приказу. Я лишился ступней, словно призрак, и плыл над тропой там, где раньше ощущал под ногами мягкий мох. Прохладный ветерок коснулся моего лица, но волосы и одежда не шелохнулись. Оказавшись неподалеку от пня древесной женщины, я в изумлении остановился.

— А вот и он, — услышал я ее голос.

Однако она обращалась не ко мне. Эпини стояла рядом, опираясь на пень. Ее бледное лицо заливал пот, и она выглядела тревожно настоящей. На ней была желтая соломенная шляпа, которую Эпини сдвинула на спину, оставив висеть на ленте. Она собрала волосы в узел, как положено замужней женщине, но несколько прядей выбились и свисали вокруг ее лица. Темно-синее платье показалось мне удивительно бесформенным. Потом я внезапно сообразил, что оно просто подогнано по фигуре беременной женщины.

— Ты не можешь находиться здесь, — сказал я ей.

Она смотрела на меня, ее глаза округлились.

— Тебя не может быть здесь, — повторил я громче, и Эпини услышала меня.

— Я здесь, — едва ли не с гневом возразила она, прищурилась, ахнула и поднесла руку ко рту. — Это тебя не может быть. Невар, ты весь какой-то расплывчатый.

— Ты здесь только по ее просьбе, — укорила меня древесная женщина, обретая форму.

Она сидела на верхушке своего пня, но выглядела постаревшей и усталой. Я заметил, что она похудела. Это меня встревожило.

— Ты видишь, до чего ты меня довел! — упрекнула меня она. — Это по твоей вине, мальчик-солдат, у меня осталось так мало сил, чтобы помочь тебе.

— Я не понимаю.

— Он никогда ничего не понимает, — заметила древесная женщина вращаясь к Эпини, — таким тоном старшая подруга дает советы младшей.

— Я знаю, — ответила Эпини, и я услышал в ее голосе усталость и страх.

Она тяжело дышала, а потом положила руку себе на живот, и у меня сжалось сердце.

— Тебя не должно быть здесь. Как ты сюда попала?

— Я пришла. — Она отдышалась. — Вверх по холму. Против страха.

— Я была удивлена, что она смогла, — заметила древесная женщина. — Она пришла в лес и стала звать Оликею. Ей повезло, что на зов откликнулась я. Оликея все еще очень на тебя зла, мальчик-солдат. И я легко могу себе представить, как она может выплеснуть свой гнев.

— Я не понимаю, как это возможно, — повторил я. — Разве это не другая сторона? Разве я не пришел сюда во сне?

— Да, пришел. Но ты пришел во сне в настоящее место — а твоя кузина добралась сюда пешком. Что ж, теперь мы все здесь. Она утверждает, что готова пойти на все, если магия поможет ей тебя спасти, — древесная женщина склонила голову набок, и ее взгляд похолодел. — Быть может, мне стоит попросить ее первенца.

— Нет! — закричал я, но мой голос оказался не громче кошачьего шипения.

Эпини побледнела, но ничего не сказала. Она посмотрела на меня, ее глаза наполнились слезами. Она склонила голову.

— Эпини прямо сейчас отправится домой, к мужу, — заявил я.

— В самом деле? — Древесная женщина невесело рассмеялась. — Перестань командовать. Здесь ты бессилен. По собственному выбору. Раз за разом ты отказывался служить магии. Снова и снова не отвечал на зов Оликеи, приносившей тебе правильную пищу. Ты был похож на ребенка, не желающего выполнять порученные ему дела. Своим упрямством ты так запутал свою магию, что я даже начала сомневаться, сможет ли она работать снова. Но некоторые вещи должны быть сделаны, и, если отказывается один человек, можно найти другого. Твоя кузина пришла сюда по собственной воле. Я не знаю, почему магия не выбрала кого-то вроде нее с самого начала. Полагаю, она послужит магии гораздо лучше, чем ты.

— Ты не можешь так поступить! Ты не можешь взять ее вместо меня!

— Ты так думаешь? У твоей кузины есть сила и природное родство с этим миром. — Женщина, сидящая на пне, посмотрела на Эпини, и ее улыбка приугасла. — Я помню, как сражалась с ней из-за тебя в первый раз. Тогда меня удивила ее сила. А в тот день, когда ты меня срубил, она пришла в мой мир и осмелилась бросить мне вызов из-за того, что магия требовала от меня иной жизни. Она увела его с собой, и мужчина, который должен был накормить магию, зачал вместо этого ее ребенка. Меня вполне устраивает, мальчик-солдат, что она склоняет голову перед магией. Будет правильно, если она потеряет то, что потеряла я.

Я посмотрел на древесную женщину. Я все еще любил ее, но между нами разверзлась пропасть, когда она начала угрожать Эпини.

— Как мне убедить тебя позволить ей уйти? — прямо спросил я. — Я готов отдать все, чтобы она благополучно вернулась домой.

— Это плохая сделка, — ответила женщина. — Она уже сказала, что хочет сделать, чтобы спасти твою жизнь. Мне остается лишь решить, нужен ли ты нам зачем-нибудь.

— Отпусти Эпини. Помоги мне выжить, и я приду к тебе и буду служить магии. Даже если это будет означать, что мне придется пойти против своего народа.

Древесная женщина склонила голову набок. Некоторое время она молчала, словно к чему-то прислушивалась. Я стоял рядом с Эпини и пытался взять ее за руку. Широко раскрыв глаза, она смотрела, как моя бесплотная ладонь проходит сквозь ее. Я обнял ее за плечи. Она слабо улыбнулась мне и с тревогой обернулась обратно к древесной женщине. Я посмотрел дальше, на молодое деревце, выросшее из упавшего ствола. Листья его безжизненно повисли, несмотря на летний ветерок. Лисана вновь повернулась к нам.

— Магия возьмет вас обоих, — сообщила она с явственным удовлетворением.

— Этого ей не предлагали! — сердито возразил я.

— Именно это, — поправила она. — Эпини сказала, что готова отдать все, чтобы тебя спасти. А ты сказал, что сделаешь все, чтобы она благополучно вернулась домой. Магия согласилась в обоих случаях.

— Это нечестно! — закричал я.

— А что ты считаешь честным, мальчик-солдат? Следует ли нам отпустить ее, дать умереть тебе, позволить захватчикам срубить старейшие деревья? Позволить дороге прорезать лес, как твой клинок прорезал мой ствол? Отсечь наш народ от корней, как ты отсек от корней меня? Это будет честным?

— Мне жаль, что я это сделал, — повторил я.

Я вдруг понял, что появление Эпини в лесу вновь пробудило боль и гнев древесной женщины. Лисана и я оставили в прошлом нашу жестокую схватку; мы видели в себе жертв собственного противостояния. Однако присутствие Эпини все изменило. Эпини была моим союзником, помогла мне победить древесную женщину, и та вновь переживала позор своего поражения. Эпини была живым воплощением моей другой жизни, всего, что мешало мне уступить магии.