Собственно, все эти телодвижения в целом развязали руки питерским правоохранительным органам. Начались масштабные боевые, иначе и не скажешь, действия: как уже говорилось выше, в Петербурге сотрудниками прокуратуры города, УБЭПа и УБОПа ГУВД Петербурга и Ленобласти с участием СОБРа и других силовых подразделений были проведены обыски в межрайонной налоговой инспекции № 15, в офисах различных фирм и по месту жительства лиц, которых правоохранительные органы подозревали в совершении рейдерских захватов предприятий и организаций в Петербурге.

Из числа боссов первым в войне правоохранителей с рейдерами пал Андрей Леухин: 1 августа 2006 года сотрудники 7-го отдела УБОПа задержали его рядом с одним из петербургских ресторанов, куда предприниматель подъехал на джипе «лендкрузер» со своей охраной из трех человек. Задержание происходило в рамках ранее возбужденных прокуратурой Петербурга трех уголовных дел по ст. 159 УК РФ (мошенничество).

В день, предшествующий задержанию Леухина, в управление ФСБ по Петербургу и Ленобласти вызывали еще одного авторитетного предпринимателя, имя которого связывают с рейдерством, – Бадри Шенгелия. Дело в том, что двумя неделями ранее следственное управление УФСБ возбудило уголовное дело по ст. 159, по факту преступной схемы завладения ЗАО «СКАМ». В процессе свидетельского допроса Шенгелия был задержан.

Вечером 22 декабря 2006 года в аэропорту «Шереметьево» при посадке на самолет, следовавший в Санкт-Петербург, сотрудники ГУБОПа задержали еще одного подозреваемого в рейдерстве – Вячеслава Дрокова. Сорокатрехлетнего уроженца Тамбовской области причисляют к бизнес-сообществу, названному по региону, выходцем из которого он является. Прежде уже судимый за вымогательство, Дроков считается ближайшей связью влиятельного предпринимателя Владимира Кумарина. По имеющейся информации, Дроков задержан в рамках уголовного дела, расследуемого бригадой Генеральной прокуратуры, по целому ряду неправомерно захваченных объектов общей стоимостью более трех миллиардов рублей. После задержания бизнесмена в Петербург не вернули, предоставив ему «убежище» в «Матросской тишине». Таким образом, в лице Дрокова пал предпоследний бастион тамбовчан.

Наконец, в феврале 2007 года стало известно, что российские правоохранительные органы ведут переговоры с украинскими коллегами об экстрадиции в Россию Александра Баскакова – бывшего помощника депутата Госдумы Михаила Глущенко. К Баскакову у Генпрокуратуры России имелись вопросы по делу о захвате ООО «Пушкинская» – в народе известном как ресторан «Петербургский уголок». Так как самостоятельно задержанный недавно гражданин в прокуратуру не приходил, его объявили в международный розыск. Украинские силовики подтвердили предположения российских коллег о том, что Баскаков осел где-то поблизости от майдана Незалежности, – его задержали в Киеве уже после Нового года. В уголовном деле, в котором фигурирует господин Баскаков, следствие вменяло обвиняемым попытки захвата, помимо вышеупомянутого ресторана, еще целого ряда коммерческих структур…

Вот такие рейдерские дела… Впрочем, лично мы на Генпрокуратуру не в обиде. Хочется ей выглядеть такой, чтоб «впереди, да на лихом коне», – пускай, ничего зазорного в таком желании нет. К тому же, как говаривала героиня-летчица в фильме «В бой идут одни старики»: «Да какая разница, браток, первая эскадрилья, вторая?..» В этой истории гораздо интереснее была перешедшая на 2007 год интрига: хватит ли сил у УБОПа и Генеральной прокуратуры добраться до вершины пирамиды? Ведь Владимир Барсуков (Кумарин), которого продолжали упорно именовать «самым главным тамбовским», все это время продолжал оставаться на свободе…

Чуть забегая вперед, скажу, что – да, хватило. Кумарин был арестован в августе 2007 года. Однако его задержанию предшествовали два события, о которых мне обязательно хотелось поведать в этой книге. Хотя бы и вскользь.

Во вторник 15 мая 2007 года, около 22.30, Павел Бородулин привез своих детей – Диму (6 лет) и Сашу (11 лет) – с тренировки по ушу. Дети ходили по вечерам в секцию, которая расположена сравнительно недалеко от дома. Павел Викторович припарковал машину во дворе и повел детей к подъезду; для этого им надо было пройти через арку. Именно там они наткнулись на засаду – преступники знали о распорядке дня Бородулиных и заранее изучили маршрут от парковки во дворе дома № 6 на Адмиралтейской набережной до подъезда, где располагается квартира Бородулиных.

С отцом поступили жестко – ему нанесли несколько сильных и достаточно продуманных ударов по голове, но объектом интереса преступников был, скорее всего, не он. Павла Викторовича не пытались даже серьезно травмировать. Преступникам нужны были дети, и, соответственно, им надо было просто нейтрализовать человека, который ни за что не отдал бы их добровольно. Как только отец детей оказался лежащим в луже крови на асфальте, детей затолкали в машину и увезли.

С самого начала мероприятий по освобождению детей первый заместитель прокурора Санкт-Петербурга Алексей Маяков заявил о том, что главное – вернуть детей здоровыми и невредимыми. Поиск ничего не дал. К 14 часам следующего дня сотрудники правоохранительных органов, похоже, оказались в тупике. Один из офицеров связался с нашим сотрудником и передал нам фотографии детей для публикации. Для понимающих, как устроена милицейская система, это был верный признак: рабочих версий нет. В тот же день родителям Саши и Димы позвонили неизвестные и потребовали 10 миллионов евро, следующий звонок последовал лишь 25 мая. А потом похитители неожиданно для всех вышли… на меня. Почему именно на меня? Честно говоря, до сих пор не понимаю. Может быть, потому, что наше агентство со страниц своих изданий предложило вознаграждение за информацию о похищенных детях?

С этого момента события развивались следующим образом:

● преступники предложили директору Агентства журналистских расследований Андрею Константинову добавить 900 тысяч долларов к 100 тысячам, ранее заявленным на страницах изданий «ТС» и «Фонтанка» за информацию о детях;

● через несколько дней Константинов подтвердил возможность передачи одного миллиона долларов, после того как руководитель компании «Союз-Энерго» Андрей Лебедев согласился пожертвовать на это свои средства;

● несколько разговоров в форме монологов (со стороны похитителей) закончились тем, что они предоставили доказательства: дети живы и здоровы;

● преступники совершили ряд странных звонков в питерские СМИ: в «Город», в петербургские издания «Комсомольской правды», «Московского комсомольца», «Аргументов и фактов» – и пожаловались на Константинова, обвинив его в нечестности;

● через некоторое время разговоры с Константиновым перешли в плоскость диктата и угроз ему лично, так как руководитель АЖУР не согласился на схему передачи денег до возвращения хотя бы одного ребенка;

● в переговоры вступил Андрей Лебедев, который не скрывал своей личности от преступников;

● преступники через открытые источники узнали, что Лебедев ранее работал в уголовном розыске, и под этим предлогом отказались от связи с ним;