Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта карта Таро называется Башня. Посвященные знают, что перед нами не просто Башня, но Храм. А изображение на карте призвано напоминать о совершенно конкретном событии – разрушении второго Иерусалимского храма римским императором Титом. В тайной традиции храм этот занимает особое место. Именно ради его восстановления сражались рыцари-тамплиеры, впоследствии обвиненные в ереси и закончившие свою жизнь на костре – все, включая знаменитого магистра Жака де Моле. Во славу грядущего строительства Храма трудятся и масоны, именующие себя, как известно, вольными каменщиками. Ибо предсказано, что когда Храм будет восстановлен, цепь времени замкнется и наступит конец света. Посвященные помнят об этом и потому относятся к этой карте Таро с особым трепетом и почтением.
В раскладе Таро аркан Башня говорит о том, что мы зря считали свое положение стабильным и безопасным – теперь все рухнуло, причем совершенно неожиданно. Часто речь идет об уютной и понятной картине мира, которая долгое время обеспечивала нам уверенность в будущем, давала чувство защищенности, но теперь вдруг перестала соответствовать реальности.
Башня символизирует полный крах, распад самой ткани нашего бытия, полный переворот всех представлений. Мы так остро переживаем это крушение еще и потому, что происходит оно под влиянием вещей или событий, уже давно заявлявших о себе, – но мы не хотели их замечать, сознательно или бессознательно вытесняли из круга своего внимания. И вот теперь, прорвав линию нашей обороны, именно они вдребезги разбивают все то, что мы еще вчера считали своим миром.
Перевернутая Башня указывает на обстоятельства, которые нельзя изменить. Вы загнаны в угол, все время наталкиваетесь на препятствия. Иногда речь напрямую идет о физическом лишении свободы, пленении или заточении в каком-то месте. На этот раз проблем, которые вас окружают, уже никак не удастся избежать. От того, удастся ли их решить, будет зависеть сама ваша жизнь. Кажется, что из создавшейся ситуации нет выхода. Самое неприятное – что вы сами стали причиной того положения, в котором теперь оказались. Но поскольку ничего уже поправить нельзя, постарайтесь разглядеть в происходящем нечто большее, чем жестокий и бессмысленный удар судьбы. Иногда шанс на выживание и освобождение все-таки имеется – если, конечно, вы сами захотите освободиться. Но для этого придется найти в себе смелость вырваться из плена всех старых представлений, правил и привычек, стать совсем другим человеком. В некотором смысле ваше прежнее Я, которое было заключено в это узилище, так навсегда в нем и останется.
Часто Башня означает разрушение не только ваших убеждений и представлений, но и ваших связей с окружающими, ведь именно на них вы возлагаете вину за случившееся. Атмосфера постоянных скандалов и выяснения отношений надолго окружает вас, отнимая и подтачивая силы. В такой атмосфере и гадалка не нужна, чтобы предсказать крах любых ваших взаимоотношений, сколь бы стабильными и неизменными они ни казались раньше. Вам и вашим близким предстоит жестокое испытание любви или дружбы, после которого ваше мнение друг о друге уже никогда не будет прежним.
В раскладах на любовь Башня неизменно пророчит крушение иллюзий, неожиданное прозрение, разоблачение скрытых мотивов и постыдных тайн.
Не облегчает ситуацию и то, что вы, вероятно, встретили или скоро встретите агрессивного, эгоистичного и бескомпромиссного человека, который и является непосредственной причиной неожиданных перемен в вашей жизни.
Что ж, пришло время узнать о себе правду. Все, чем мы жили, чего достигли, – дом, семья, карьера – не более чем замок на песке. Жизнь рухнула, как карточный домик, рассеялась пылью на ветру. Только внимательно, без любви и жалости рассмотрев свое отражение в зеркале открывшейся нам истины, мы сможем прервать эту цепь гибельных шагов, ведущих к окончательному поражению. Но хватит ли у нас сил, чтобы, заглянув в это зеркало, в ужасе не отвернуться?..
* * *
Трое смотрели на Бориса. Борис смотрел в пол, на обрывки рекламного буклета и осколки стекла, и сжимал кулаки:
– Я не смогу.
– Нет. Попробуй. У тебя потрясающая память. Все получится. Я в тебя верю.
– Веришь?! – Борис криво усмехнулся. – Веришь в меня, вот как? Цитирую: «Кому нужна хорошая память в век Интернета?» Узнаешь источник?
Грета опешила. Ей в голову не приходило, что он может помнить не только все эти шахматные партии и факты, которые вычитал из книг, но и каждое слово, которое она ему когда-то сказала.
– Борь, – неуверенно сказала Грета, – ну ты чего… Я же тогда не серьезно. Я всегда твоей памятью восхищалась, честное слово…
– Эй, голубки! – раздраженно перебил ее Алексей. – Предлагаю отложить выяснение отношений до лучших времен. Мы тут сидим запертые в каком-то чертовом зазеркалье. Не лучше ли подумать о выходе?
– Может, это все-таки галлюцинация? – бормотала себе под нос Вера. – Я надышалась чего-нибудь или меня отравили…
Борис покусал нижнюю губу и спустя пару минут сказал:
– Я знаю, что делать. У меня получится.
* * *
Он всегда любил головоломки. Щелкал, как семечки, логические задачки. «Найди десять отличий» – за одну минуту. Шашки, шахматы – круглые сутки. Фигуры не меняют цвет. Белые начинают. Ладья всегда ходит по горизонтали и вертикали. Слон – по диагонали. Медлительный король перемещается на одну клетку. Теплота фигурок под пальцами успокаивает. Правила не меняются веками. У загадки есть отгадка. У двери – ключ. У лабиринта – выход.
С людьми все иначе, никаких правил. По горизонтали и вертикали, буквой Г и буквой Z, а если не идет игра – можно опрокинуть доску или зарядить ею по голове. Вопросы без ответов. Двери без ключей. Так он видел человеческие отношения и всегда чурался их, предпочитая теплоту фигурок и строгие правила. Надежные, непоколебимые – они не обманут и не предадут.
А потом появилась она. Грета. В антикафе, стилизованном под школьный кабинет, он пил свой любимый кофе и обдумывал новую задачку от заказчика. Она, обложившись журналами, листала один из них – искала, как объяснила потом, материалы о заброшенной градирне на Юго-Западе, где, по слухам, бродил то ли утопленник, то ли повешенный. И вдруг все перевернулось. Лампы дневного света гудели под ногами, а над головами опасно свисали столы, исчерканные сотнями мимопроходимцев. «Здесь был Вася». «Петя – лох». «Грета плюс Боря равно…» Равно что? Что это было? Что это сейчас? Противоположности притягиваются? Какая банальщина. Белые начинают и воюют с черными; у них нет ничего общего, кроме мягкой гладкости под пальцами.
Видеть ее, говорить с ней было все равно что играть в странную игру, где перемешаны колода карт, черные, белые и красные шахматные фигуры, камни для го. Какие правила? Что на кону? Чей первый ход?
Начал, как ни странно, он. Подошел к ней на негнущихся ногах (глупо, неправильно, нелогично), задал дурацкий вопрос (уши, проклятье, словно кипятком обварили), запутался в собственном языке. Но дальше все понеслось как по накатанной: лампы дневного света, как фосфоресцирующие черви, медленно поползли на привычное место, она объясняла – градирня, призрак, утопленник (абсурд, бессмыслица, нелепость), а он слушал и смотрел на ее волосы – сегодня красные, тогда они были зелеными, яркими, как свежий газончик, – и понимал, что ничего не понимает.
