— Надо бы купить ей компьютер.

— Я уже думал об этом.

— Есть специальные компьютеры для детей, это чудесная развивающая игрушка. Сегодня же после обеда и купим, — решила она, вероятно, считая, что согласия Зака на это не требуется.

Им подали салат, и на некоторое время за столом воцарилось молчание. Ребекка первая нарушила его.

— Так ей уже отдали щенка? — спросила она, сделав глоток воды.

— Чарли? Нет, еще нет. Мы пока не взяли его в дом. — Зак посолил и поперчил свой салат из зелени. — Думаем подождать еще недельку-другую.

— Чарли, — произнесла Ребекка. — Кто же его так назвал?

— Она и назвала.

— Она — это кто? Моника?

— Нет, Николь.

— Николь? — недоверчиво повторила Бекки. — Я думала, она не говорит.

— Она и не говорила. — Зак с удовольствием жевал салат. На память пришло сладкое воспоминание о первом слове Николь. — Вероятно, она очень сильно хотела этого щенка.

— Так сильно, что даже заговорила? — изумленно заметила Бекки и покачала головой. — Это невероятно.

— Да, правда. — Зак встретил задумчивый взгляд сестры, продолжая вспоминать тот момент. Он почувствовал, что к горлу снова подкатывает комок.

— А сейчас? — спросила Бекки. — Сейчас она говорит?

— Нет. — Он отщипнул кусочек от сдобы с хрустящей корочкой, но есть не стал. Как сильно Моника надеялась, что если Николь однажды заговорит, то уже больше не будет молчать! Ведь и он на это надеялся! — Доктор считает, что она может говорить, но просто не чувствует необходимости это делать. Мы все понимаем ее и без слов.

— Так какой же выход? Игнорировать ее просьбы?

— Возможно. — Зак печально улыбнулся. — Но никто из нас так не поступит. Бедняжке и без того досталось. И поэтому ни Моника, ни я не желаем больше причинять ей боль. Нет… — Зак вздохнул. — Мы ждем и надеемся, вот и все.

— Как это, должно быть, тяжело! — Бекки похлопала брата по руке. — Но по крайней мере вы знаете теперь, что она способ… — И вдруг резко оборвала себя: — Не верю своим глазам. — Все ее внимание было поглощено чем-то или кем-то за спиной Зака.

— Что случилось? — Нахмурившись, Зак собрался было повернуться.

— Не двигайся, — предупредила Бекки. — Она увидела меня. — Бекки натянуто улыбнулась и подняла руку для приветствия.

— Кто?

Бекки занялась своим салатом и сидела, не поднимая глаз.

— Дора. Она, должно быть, только что вошла. Сейчас она сидит в отдельной кабинке и в упор смотрит на меня.

— И что? Ты ведь сама сказала, чтобы она пошла на ланч, когда вернется Жизель. — Зак был сильно озадачен волнением сестры.

— Но она с мужчиной, — сказала Бекки. — И он — не клиент.

Зак подцепил вилкой маленький бледный помидор.

— Тем лучше для нее.

— Я так не думаю. — Бекки встревоженно посмотрела на брата. — Помнишь, я по телефону рассказывала тебе о лысеющем, ярко одетом мужчине, который интересовался Моникой?

— Ричард Синклер?

— И никто другой.

— С Дорой? — Зак повернулся, послав к черту осторожность, и увидел все собственными глазами. Да, милая сцена! Он увидел, что Дора для виду сосредоточенно изучает меню, чтобы не встречаться глазами с Ребеккой.

Синклер сидел к ним спиной. Зак увидел широкие плечи в ладно сшитом пиджаке, выставленную напоказ загорелую шею, блестящую лысину и длинные рыжие волосы, собранные в жиденький конский хвост.

«Ну и ну, — с презрением подумал Зак. — Так это и есть тот взрослый мужчина, который избивает женщину и ребенка».

Ему понадобилось все его самообладание, чтобы остаться на месте. Так хотелось вытащить этого негодяя из кабинки и стереть его в порошок!

Зак резко повернулся на стуле. Его взгляд был свиреп.

— Что он от нее хочет? Она что-то знает?

Бекки нахмурилась.

— Нет, что ты, ничего. И мне кажется, что она даже не работала в тот день, когда он зашел в офис. Может быть, это просто совпадение, — добавила она больше с надеждой, чем с убеждением.

— О, перестань! — Зак усмехнулся. — Теперь ты мне еще скажешь, что он ухаживает за этой женщиной из-за ее денег и внешности!

Бекки с раздражением отмахнулась от его замечания.

— Я хочу сказать только одно: Дора ничего не знает. Она только однажды встречалась с Моникой. В тот день, когда та прилетела, чтобы помочь мне с «Невестами для Аляски».

— А Ники была с ней?

— Ну да, конечно. И мать Моники, Карла… — Она махнула рукой, опуская трудную для запоминания русскую фамилию. — Я послала Дору встретить их у самолета и отвезти в гостиницу.

— Великолепно. — Зак задумался. Не оставалось никаких сомнений, что этот мужчина что-то выведывал у Доры. — Так, значит, именно она отвезла их в ту ночлежку, в которой ты им заказала номер?

— Гостиница «Гринбрайер» не ночлежка, — возразила Бекки. — Это приличная гостиница, которая имеет удобное местоположение, да и цены там оказались приемлемы для Моники. Поэтому Дора и отвезла их туда.

— И это значит, что они разговорились. Познакомились, и Дора узнала, что Карла Романова живет на Кадьяке.

— Может быть, и так. — Бекки отодвинула свою тарелку. — Но Моника обычно очень сдержанна.

Зак отказался от предложения официанта принести им кофе, и когда Бекки сделала то же самое, попросил подать счет.

Конечно, в данных обстоятельствах Монике и в голову бы не пришло добровольно рассказывать о себе. Оставалось только надеяться, что Карла была не менее осторожна.

— Пойдем отсюда, — сказал он Бекки, бросая двадцать долларов на стол. — Пока я не надавал этому гаду по физиономии. Просто из принципа.

Они выполнили оставшиеся поручения, которые были даны Заку, но уже без радости и удовольствия. Возвратившись в кабинет к Бекки, чтобы забрать покупки, сделанные утром, они оба молчали, не испытывая большого желания говорить.

За перегородкой разговаривали по телефону две сотрудницы Бекки, очевидно с потенциальными клиентами, и можно было разобрать каждое слово. Зак, невольно подслушивая их, заинтересовался тем, как по-разному эти женщины ведут беседу, когда внезапно его словно током ударило.

— Послушай, послушай! — шепнул он Ребекке.

Бекки притихла.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она через минуту-другую.

— Если мы можем слышать их, то и они, соответственно, могут слышать нас. Значит, они слышали, как ты разговаривала со мной по телефону!

— Ой, правда! — Бекки глубоко и шумно вздохнула. — Еще вчера я бы сказала: и что из этого? У меня нет никаких секретов. Но сейчас…