Джон поцеловал Милли в лоб, потом повернулся к лежащему на полу Смайли.

— Что здесь произошло? — спросил он жену.

— Это из-за нее он там валяется, — устало вздохнув, сказала Милли и ткнула пальцем в сторону Эмили. — Джон, я не знаю, что на нее нашло. Сперва она от страха прилипла к стене, а потом этот тип что-то брякнул, и она взорвалась: вдруг размахнулась моей самой лучшей сковородкой и стукнула его по башке.

Трэвис, скрестив руки на груди, оперся о стойку и не сводил глаз с Эмили. Она потупилась и густо покраснела, потом побледнела…

Он не мог понять причины ее смущения.

— Эмили, в чем дело?

Девушка слегка пожала плечами. Он понятия не имел, что это должно означать. Еще несколько секунд назад она вела себя как дикая кошка, даже пустила в ход чугунную сковородку, и хотя Трэвис, когда бежал на помощь, не спускал глаз с пьяницы, угрожавшего девушке ножом, он успел заметить решительный блеск ее глаз, когда рванулся, чтобы загородить ее от бандита.

А сейчас она выглядела так, словно готова была вот-вот упасть в обморок. Джон ласково сжал плечо Милли.

— Я как следует запру дверь на ночь. Не знаю, что бы я сделал, если бы с тобой что-то случилось.

— Мне очень стыдно, но это я спровоцировала их на подобные действия, — почти беззвучно, так что только Трэвис расслышал ее слова, проговорила Эмили.

— А как вы это делали?

— Понимаете, у меня терпение лопнуло, и я вышла из себя. А этого делать было нельзя. Тем самым я подвела Милли, — уже громче пояснила Эмили.

— И что же ты, девочка, делала? — поинтересовался Перкинс.

— Да ничего особенного, Джон, — успокоила мужа Милли.

— Нет, Милли. Я их подстрекала. Я специально их разозлила, когда стала говорить, какие они оба противные.

Трэвис сел перед девушкой на корточки и взял ее руки в свои.

— Посмотрите на меня, — приказал он. Эмили виновато посмотрела ему в глаза.

— Надо было попытаться угомонить их, а я… Но они были просто невыносимы. Один — Картер, кажется — назвал меня телкой.

На лице Трэвиса мелькнуло что-то вроде улыбки.

— Телкой?

— Ага, — вмешалась Милли. — И когда наша девочка это услышала, у нее глаза так и засверкали от ярости и она,..

— А какой женщине понравится, если ее назовут коровой? — выпрямившись, возмущенно перебила ее Эмили.

Трэвис с Джоном сжали губы, чтобы не прыснуть от смеха. Милли покачала головой.

— Я думаю, он хотел сделать тебе комплимент. Ну, на свой манер, разумеется. Он же назвал тебя не коровой, Эмили, а телкой, хорошенькой телкой, — напомнила она.

— Вы, Милли, можете понимать слова этого идиота как вам угодно, но, на мой взгляд, смысл их от ваших предположений не изменится. Корова, телка — разница небольшая. Трэвис, ну разве это комплимент? Что здесь смешного, Трэвис?

Клейборн расхохотался и только рукой махнул, не в силах остановиться. Эмили хотела было обидеться, но тут до нее начал доходить комизм ситуации, и она сочла за благо промолчать.

Джон попросил рассказать о происшедшем как можно подробнее, и Милли охотно приступила к изложению событий. Трэвис вытащил Смайли из кухни и кинул на траву рядом с его дружком. Слушая нехитрое повествование Милли, Клёйборн то и дело бросал взгляды на Эмили, потом встал поудобнее, прислонившись к косяку, и уже не отрывал глаз от лица девушки.

Всего несколько минут назад Эмили от пережитого потрясения била дрожь, а теперь под пристальным взглядом Трэвиса ее бросило в жар и стало трудно дышать.

Джон выдвинул стул и уселся рядом с женой. Эмили заметила, как он положил свою руку на ее, и этот простой, естественный жест привел девушку в смятение. Ее словно накрыла горячая волна, и до боли, так что хотелось заплакать, потянуло к Трэвису. Эмили не могла понять, что с ней происходит, никогда раньше ничего подобного не случалось. Но почему? Почему она жаждала чего-то неведомого? Ей не надо было смотреть на него.

Эмили со стыдом призналась себе, что желает Трэвиса с невероятной силой. И самое ужасное, что он обо всем догадался: она поняла это по его внезапно потемневшим глазам.

Надо поскорее чем-нибудь заняться, иначе Трэвис бог знает что подумает! Эмили решила навести порядок и вскочила, едва не перевернув стул. Но Милли, прервав рассказ, усадила ее обратно. Чрезмерно возбужденная, Эмили снова поднялась и встала как можно дальше от Трэвиса, у двери в столовую, всеми силами пытаясь показать, что ее не интересует ничего, кроме рассказа Милли. Лицо девушки горело. «Это ничего не значит, — внушала она себе, — просто на кухне слишком жарко…»

— Джон, а что делали вы с Трэвисом? Почему так долго не прибегали к нам на помощь? — закончив, спросила Милли.

— Будь уверена, нам было чем заняться! Корригэн сказал, что сюда едут пятеро, но он несколько ошибся: их оказалось восемь. И почти все в стельку пьяные. Мы не заметили, как парочка идиотов пробралась к задней двери. Ну и мерзавцы эти ребята Мерфи, такие же, как он сам! Ты даже не представляешь, Милли, как у меня чесались руки пристрелить их!

— И что же тебя удержало? — поинтересовалась жена.

— Четверо навалились на Трэвиса. Повисли на нем; стервецы, со всех сторон.

Глаза Эмили удивленно округлились, и она невольно посмотрела на Клейборна.

— Они на него напали? Но я не вижу ни царапины, и…

— Хм, а разве ты не заметила, какие у него кулаки? — ухмыльнулся Джои. — Пока Трэвис размахивал ими, мне пришлось отбиваться от остальных бандитов, которые насели на меня. В общем, вышла настоящая заварушка, нам было не до того, чтобы пересчитывать кретинов. Но лучше всех развлекся Одноглазый Джек. Он прекрасно провел время. Можете себе представить, этот тип уселся на лестнице и сидел сиднем, с наслаждением наблюдая за потасовкой, пока наконец не вспомнил, что видел, как двое завернули за угол дома. Если бы Хэнрахэн не разевал рот и был повнимательнее, мы прибежали бы гораздо раньше.

— Слава Богу, что он в конце концов все-таки вспомнил о Смайли и Картере, — со смехом сказала Эмили.

— Джонни, а ты-то сам разве не слышал, как я орала призывая тебя на помощь? — недоверчиво спросила Милли.

— Куда там! Такой гвалт стоял, что я и собственного голоса не слышал!

— Да~а… Но вы появились вовремя. Мы с Милли обессилели от страха и отчаяния, — призналась Эмили.

— Вы, дамы, неплохо держались, — похвалил Джон.

— Простите, Милли, мне жаль, что я вас напугала.

— Ты меня скорее удивила, чем напугала. Я и представить себе не могла, что ты на такое способна! В жизни забуду, как ты врезала этому типу сковородкой. — Немного помолчав, она сказала: — А не разместить ли Эмили в угловой комнате, а, Джон? По-моему, это будет разумно: в окно к ней никто не заберется, а любого, кто попробует прошмыгнуть через прихожую, ты услышишь! Правда, те, что валяются во дворе, вряд ли, очухавшись, полезут к Эмили. Но береженого Бог бережет.