– Все в машину! – истошно прокричал Демидов, бросаясь к навесу. – Петро, прикрой!

Круглов вскинул пулемет, направляя его на закрытые окна первого этажа. Глухой рокот «ПКМ» на несколько секунд приглушил все остальные звуки. От простреленных ставней и рам полетели щепки, зазвенело разбитое стекло. Под прикрытием шквального огня разведчики, пригибаясь, бросились к внедорожнику. Пробегая мимо связанного Абддуллы, Локис, еще не понимая, зачем он это делает, схватил его за шиворот и волоком потащил к машине. Распахнув пассажирскую дверцу, втолкнул хозяина дома на сиденье.

– Медведь! Ты опять!!! – взревел сидевший за рулем Демидов.

– Все потом, Купа! – Володя с силой захлопнул дверцу и, перевалившись через борт, упал на дно кузова. Взревев мощным двигателем и с визгом пробуксовав на месте, внедорожник задом выехал из-под навеса. Заложив крутой поворот, приблизился к веранде. Пятясь и продолжая стрелять короткими очередями, Круглов отходил от дома. Теперь его прикрывали автоматчики. Уткнувшись спиной в борт машины, Петро быстро развернулся, запрыгнул в него и шальным голосом заорал:

– Поехали!!!

Сбив уцелевшую створку ворот, Демидов свернул не к башне, а в совершенно противоположную сторону. Из соседних домов выбегали вооруженные мужчины, но, увидев несущийся по улице джип, в испуге прижимались к стенам домов и заборам.

Как ни странно, преследовать разведчиков никто не стал, даже не пытались стрелять вдогонку. Попетляв в предгорьях и убедившись, что «хвоста» за ними нет, Демидов остановил машину в карагачевой рощице и, выбравшись из кабины, с хрустом потянулся.

– Ну, – повернувшись к Локису всем корпусом, спросил он, – рассказывай, стратег ты наш, за каким хреном ты одного абрека поменял на другого?

Володя спрыгнул на землю, открыл дверцу кабины, вытащил за шиворот Абддуллу и легким ударом заставил пленника опуститься на колени. Разведчики тоже вылезли из кузова и встали полукругом возле машины.

– Купа, как ты не понимаешь, – устало проговорил он, продолжая удерживать Абддуллу за шиворот, – что без этого кадра нам будет сложновато найти центр; у нас нет ни единой наколки, где он расположен. А он выведет прямо к порогу.

– В самом деле, Купец, – проговорил Ефимов, – крутимся на одном месте, как слепые щенки, непонятно, чего ищем.

– Я вас сам выведу, – устало посмотрел на разведчиков Демидов.

– Неужели выведешь? – ехидно переспросил Локис. – Только пока у тебя это хреново получается, топчемся на одном месте. Так что давай-ка сработаем по моему плану. – Володя свободной рукой достал из кармана кусок стропы. Увидев веревку, Абддулла вздрогнул. – Вот сейчас, – продолжал Локис, – я сделаю петельку Линча, выберу сук покрепче и провожу этого дядечку в мусульманскую преисподнюю. Если, конечно, он не захочет ничего говорить. Правильно, Абддулла? Ведь повешенных правоверных в рай не пускают?

– Погоди, Медведь, – потер переносицу Демидов. – Я знаю, где этот центр. – Заявление Купца прозвучало подобно взрыву шумовой гранаты. Разведчики уставились на командира, ожидая от него объяснений. – Я вам ничего не говорил потому, что так решил Сагалов, – извиняющимся тоном продолжал Демидов. – Он же придумал весь план уничтожения этого центра «черных вдов»…

– Никаких «черных вдов» в Тиндидаге нет! – хрипло проговорил Абддулла, нервно сглатывая слюну и продолжая глядеть на стропу. – И никогда не было.

– Стоп! – прервал пленника Локис. – Вот с этого места со всеми подробностями, ничего не пропуская. С чего ты взял, что мы ищем «черных вдов»?

Абддулла был глубоко верующим человеком, как и большинство мусульман, живущих изолированно, вдали от современных мегаполисов, где царят суета и бесконечные соблазны. Он чтил Коран, совершал ежедневный пятикратный намаз и свято верил в то, что врата райских кущ, где живут полногрудые и белокурые гурии, для удавленного веревкой правоверного закрыты навечно. После смерти, при переходе по узкому и острому, как лезвие меча, мосту, повешенный мусульманин неизбежно сорвется с него и попадет в огненную пропасть джахан.

Поэтому в отличие от Закаева Абддулла принял идеи ваххабитов «о чистоте ислама» по религиозным соображениям. Безусловно, деньги тоже сыграли не последнюю роль в решении сотрудничать с эмиссарами, называвшими себя ваххабитами, но на первом месте была все же вера. Он сам не заметил, как его дом превратился в перевалочный пункт для будущих смертников. А когда понял, во что его втянул «ваххабитский проповедник» по имени Гасан, отступать было уже поздно. К тому же Гасан забрал двух его сыновей на главную базу в Грузию, чтобы Абддулла не вздумал выкинуть какой-нибудь фортель, а в дом к нему поселил семерых «бородачей» с оружием. Внешне это выглядело как личная охрана, но Абддулла прекрасно понимал, что, как только он попытается кому-нибудь рассказать о банде Гасана, эти самые охранники станут для него и всей его семьи палачами. Поэтому беспрекословно и подчинялся Гасану. Теперь в его задачу входила вербовка и переправка в Грузию будущих «борцов за чистоту ислама».

Когда Калоев привел к нему Локиса, Абддулла откровенно струсил. У них в селении российские военные появлялись крайне редко, да и то проездом. Решение убить Володю и спрятать тело где-нибудь в лесу созрело у него, как только он услышал, что тот пришел в селение один, а остальные его товарищи остались за перевалом. Сам убивать Абддулла, разумеется, не собирался, полагаясь на боевиков Гасана. Но все пошло совсем не так, как он задумывал. Когда разведчики ворвались к нему во двор, трусоватый по натуре Абддулла от страха совсем потерял дар речи и способность к каким-либо действиям. Только оказавшись в кабине собственного джипа, экспроприированного десантниками, он сообразил, что его взяли в плен «федералы». Это его несколько успокоило.

Однако, увидев в руках Локиса веревку, он уже не мог отвести от нее глаз и смотрел на нее с плохо скрываемым страхом. А когда услышал, что собираются с ним сделать, сразу понял, что это не шутка. Стоя на коленях в окружении разведчиков, Абддулла лихорадочно соображал, как ему избежать позорной смерти, ничего не рассказав о Гасане, и не находил для себя никакого выхода.

– Ну, чего притух? Колись, орех ты наш грецкий… – пнул его в спину носком тяжелого ботинка Локис.

Абддулла поднял на него тоскливый взгляд и жалобно спросил:

– Зачем бьешь? Я ничего не знаю. Детьми клянусь!

– Ты, ус моржовый, не детьми клянись, – рявкнул Володя, – а рассказывай, что знаешь про «черных вдов», пока я тебя на просушку не подвесил!

– Ничего не знаю! – как заклинание повторил Абддулла.

– Слушай, дядя, – присел на корточки Демидов перед пленником и дружески потрепал его по щеке. – Имей в виду, мы не «федералы» и не милиция. У нас свои законы, и, боюсь, тебе они не понравятся. Так что давай договариваться по-хорошему.

– Я же вам… – договорить Абддулла не успел. Удар армейского ботинка в почку заставил его выгнуться, а потом завалиться на бок. – А-а-а-а! – громко застонал он. – Зачем так?..