— Погодите, — сказал Алекс, которого осенила внезапная догадка. — Не та ли это дамочка на красном «фольксвагене»? Нелепый такой автомобильчик…

Он рассмеялся, вспоминая неуклюжую владелицу «фольксвагена». И впрямь, экстравагантные вкусы.

— Да, это Люсинда, — кивнула Мэй с улыбкой. — И после моих курсов она спокойно смотрит спортивные передачи и читает только то, что ей нравится.

— А что говорит ее муж?

— Его мнение теперь для нее неважно.

— И вы считаете, что это правильно? — усмехнулся Алекс. — Сбежит муж от вашей Люсинды, как пить дать, и она вряд ли скажет вам «спасибо».

— Не сбежит, — уверенно сказала Мэй. — Не тот тип. Я таких знаю. Он уже слишком привык к ней. Но на самом деле она и без него будет счастлива. Увлечения легко заменяют мужчину.

— Теория, проверенная на личном опыте? — иронично воскликнул Алекс.

— Личный опыт — недостаточный критерий, — холодно ответила Мэй. — Клиентки центра проверяют мои теории, причем вполне успешно. Многие даже не задумываются над тем, насколько бедна их жизнь. Мои курсы открывают для них новые горизонты.

— А вы не думаете, что можете ошибаться? Что женщина по-настоящему счастлива только рядом с мужчиной? И что заменить любовь ничто не может?

— Это абсолютно исключено, — покачала головой Мэй. — На моих курсах женщины быстро убеждаются в том, что овчинка не стоит выделки. Мы же взрослые люди, Алекс, давайте перестанем притворяться. Что вы называете любовью? Природа заложила в нас инстинкт размножения, а мы облекли его в нарядные одежды. Никаких чувств не существует. Есть только заурядное половое влечение, из-за которого, согласитесь, бессмысленно рвать себе сердце… Когда мои клиентки понимают это, то их прошлая жизнь становится для них невыносимо скучной…

Невозможно было поверить в то, что молодая привлекательная женщина говорит такие вещи совершенно серьезно. Алекс Броуди не считал себя великим психологом, но жизненный опыт подсказывал ему, что эти слова уместны лишь в устах человека, на своей шкуре испытавшего горькое разочарование. Однако в любом случае Мэй не имеет права выплескивать свое несчастье на других. Любовь — настоящая лотерея, кому-то везет, кто-то остается с носом, и ничего тут не сделаешь.

— К Китти Уайтчел это тоже относится? — с вызовом спросил Алекс. — Вы доказали ей, что ее жизнь с Робертом скучна и что ей лучше порвать с мужем все отношения? А ведь они были на самом деле счастливы…

— Что вы знаете об их счастье? — нахмурилась Мэй. — Вы приехали в Гэлгем позавчера и не видели, как они жили эти годы.

Она сразу поняла, кого Алекс имеет в виду. Значит, его разговоры об интервью и отвлеченные расспросы о центре не обманули ее. Отлично. Алекс Броуди всегда предпочитал играть в открытую.

— Я знаю Роберта и вижу, как он страдает!

— Мистер Уайтчел органически не способен страдать, — отрезала Мэй. — К тому же даже если он… несколько расстроен поведением жены, это не страшно. Почему Китти должна руководствоваться его желаниями? Она хочет наслаждаться своей жизнью…

— Почему бы ей не наслаждаться жизнью рядом с мужем? — перебил ее Алекс.

— Потому что ей это неинтересно!

Алекс с такой силой ударил кулаком по столу, что бокалы чуть не опрокинулись. Мэй вздрогнула. Броуди стало неловко. В конце концов, он же не хочет, чтобы она сочла его дикарем, не способным держать в узде свои эмоции.

— Извините, — угрюмо пробормотал он, потирая ушибленную ладонь.

— Вы проявляете такой интерес к судьбе Китти Уайтчел, что у меня появляются разные подозрения, — процедила она сквозь зубы.

— Меня волнует судьба Роберта Уайтчела, — поправил ее Алекс. — До Китти мне нет никакого дела.

— Конечно! — воскликнула Мэй с внезапной горечью. — Какое мужчине может быть дело до женщины, когда его не терзает животная страсть?

— Не цепляйтесь к словам, — разозлился Алекс. — Вы прекрасно поняли, что я хотел сказать. Китти может жить так, как ей вздумается. Но я хочу понять, почему мой друг должен страдать!

— Какое потрясающее благородство! — Тон Мэй Делано буквально источал сарказм. — На месте Роберта Уайтчела я бы не позволила другу с такой внешностью улаживать мои семейные дела.

И в очередной раз ей удалось лишить Алекса самообладания.

— На что вы намекаете, черт побери? — прорычал он.

— Китти считает вас очень симпатичным, — безмятежно рассмеялась Мэй. — А вы производите впечатление человека, способного посягнуть на чужую жену.

Вынести такое было уже невозможно. Мэй наблюдала за ним блестящими глазами, и Алекс ясно видел написанный на ее лице интерес. Что он сделает дальше?

Ну уж нет, сказал он себе. Пусть не рассчитывает вывести меня из себя.

— Благодарю за лестный отзыв, — усмехнулся он. — Но Китти Уайтчел в полной безопасности.

— Понятно. Кодекс мужской дружбы. — Мэй вроде бы и не издевалась, но ее слова прозвучали как насмешка.

Веселишься? — со злостью подумал Алекс. Ну тогда получай.

— Дело не в дружбе, — проговорил он небрежно. — Просто Китти не в моем вкусе. Предпочитаю женщин посообразительнее и позлее. Таких, как вы, Мэй. И рассуждаете разумно. Никаких влюбленностей и переживаний, физическое удовлетворение в чистом виде. Мечта каждого мужчины. Я, пожалуй, посижу на ваших курсах, посмотрю, кто из ваших учениц лучше всего усваивает урок, и выберу себе подружку на ту пару недель, что буду в Гэлгеме…

Алекс ожидал, что она рассвирепеет и примется всячески поносить его. Или что она даже бровью не поведет и сделает вид, что ее нисколько не задевают его слова. Он и представить себе не мог, что Мэй вскочит со стула с такой стремительностью, что тот отлетит в сторону, и бегом бросится к выходу, не обращая внимания на изумленные взгляды окружающих.

С минуту Алекс остолбенело смотрел ей вслед. Он ни в коем случае не хотел обидеть ее, разве что чуть-чуть задеть за живое. Это было всего лишь шутка, неудачная, да, но шутка, и Мэй должна была это понимать…

— Эй, парень, хватит ворон считать. Твоя красотка, наверное, уже далеко убежала, — крикнул Алексу кто-то за соседним столиком. — Разве такую женщину можно одну отпускать?

Алекс очнулся. Что он, в самом деле, сидит как болван? Догнать ее скорее, извиниться, вернуться обратно вместе с ней. Подумать страшно, что они тут наговорили друг другу…

Он выбежал на улицу. Мэй далеко не ушла — она возилась с замком на дверце своей машины, который, на счастье Алекса, вздумал покапризничать. Она безуспешно дергала ручку, но замок заклинило, и нервные движения Мэй только усугубляли дело. Она была так занята своими бесплодными попытками, что не услышала, как Алекс подошел к ней.

— Мэй, прошу вас, не сердитесь на меня, — сказал он. — Я не хотел вас обидеть.