— М-да. Привыкли руки к топорам. — Галка с явным скепсисом осмотрела свои ладони, пальцы. Только сейчас до нее дошло: с такими руками только землю копать. Пальцы — да, тонкие, длинные, изящной формы. Мамино наследство. Но ногти были кошмаром любой маникюрши. Ладони… Как ни отпаривай, как ни три пористым камушком, кожа все равно слишком жесткая — от сабельной рукояти, канатов и морской воды.

Влад рассмеялся.

— Вот именно. Ну подумай сама — разве у знатной дамы могут быть такие грубые руки с обломанными ногтями?

Галка засопела и стала натягивать перчатки.

— И вовсе они не обломанные, — бурчала она. — Я вчера полчаса потратила на то, чтобы их обпилить…

— Ладно, ладно, — примирительно улыбнулся Влад. — Не обижайся. Я же за тебя беспокоюсь. Не хочу, чтобы ты провалила все дело из-за какой-нибудь мелочи…

…Сегодня Галка впервые за три года чуть всерьез не поругалась с Джеймсом и с «братом». Но когда из капитанской каюты на шканцы вышла изящная сеньора в бархатном платье и мантилье, отовсюду послышалось чуточку насмешливое, но восхищенно-уважительное «О-о-о!», кто-то даже присвистнул.

— Отлично выглядишь, Воробушек, — усмехнулся Меченый. — Вот так и ходи.

— Спасибо, Жером, я всегда знала — ты меня любишь, — едко усмехнулась Галка, морщась от боли: Джеймс слегка перестарался, затягивая шнурки корсета. — Ох, блин… — Это она с непривычки чуть не наступила на собственную юбку. — Нет, братва, ничего из этой затеи не выйдет. Мало того что из меня испанская аристократка примерно как из вас китайцы. Я же сразу опозорюсь, перецеплюсь через подол еще на пирсе. Может, лучше мальчишкой переодеться?

— Не пройдет. — На палубе показался Дуарте. Он снова выглядел как испанский идальго, что ему, португальцу по происхождению, было куда легче изобразить, чем всем прочим. — И как я должен буду тебя тогда представить начальнику порта? Жена-чужестранка не вызовет подозрений, лишь бы она была католичкой. А мальчишка, плохо говорящий по-испански, обязательно привлечет внимание.

— Уговорил, — вздохнула Галка, поправляя кружева. — Придется походить в этом… камуфляже. Два линкора на кону, не хрен собачий…

Чистота — залог здоровья? Ха! Скажите это правоверным карибским пиратам, я с удовольствием послушаю, какими словами они прокомментируют ваши наставления. Хотя при соответствующем желании и с этим можно бороться.

Вот, скажем, на моих кораблях чисто, и даже в трюме почти не воняет, хотя большой аккуратисткой я никогда в жизни не была. Почему? Да потому, что я с первого же дня на «Орфее» дала парням понять: если ты человек, изволь жить по-человечески. Помню, как дядька Жак в первый раз отправил меня драить нижнюю палубу. Сэмми начал насмешничать — мол, как тебе, барышня, по нраву запах трудового пота честных пиратов? Хм… Если бы только пота… Ну я и ляпнула в ответ, что теперь понимаю, почему моряки не пускают женский пол на корабли. Чтобы сквозь все палубы не провалиться от стыда за срач, который они тут разводят! И это я еще в кубрике не была. Я молчу уже про абордажи: после них на палубе антисанитария полная. Могу расписать подробнее, но боюсь, это не для слабонервных… Позубоскалили так пару дней. Потом смотрю — парни воду из-за борта ведрами таскают, и вниз. Оказывается, пошли кубрик драить, чего даже Причард от них не мог добиться. На следующей стоянке затеяли большую стирку, стали появляться в чистом. Потом еще похлеще — начали мыться даже в плавании, хотя бы морской водой, но и то прогресс! Спросила у Билли, какая муха их всех разом покусала, а он заржал: «Это они тебе понравиться хотят». — «Па-а-авеситься! На какие жертвы парни пошли ради улыбки прекрасной дамы, то есть меня!..» Шутки шутками, а когда мы отправились в третий рейд и взяли купца, пленные испанцы даже изволили удивиться, насколько чисто на «Орфее». Куда чище, чем на их собственной лохани… Так что все в этом мире зависит от желания людей быть людьми.

2

Красно-белый корпус флагмана Тортуги был хорошо известен в этих водах. Испанцы в последние пару лет даже перестали применять это сочетание цветов, чтобы собственные корабли береговой стражи случайно не приняли их за галеон этой отъявленной пиратки. Потому корпус большого военного галеона, бросившего якорь в гавани Сан-Хуана-де-Пуэрто-Рико, был темно-зеленым, с двумя желтыми полосами вдоль орудийных палуб. Корабль сильный, крепкий. Даже буря не смогла нанести ему существенного урона. Только и того, что треснула бизань, да на поставленном на скорую руку новом бушприте нет блинда-реи с парусом. Ну да! Это же настоящий «испанец»: наверняка не прошло еще и пяти лет, как он сошел со стапелей Кадиса. И название было под стать его красоте: «Кастилец».

— Мы случайно не переборщили? — хмыкнула дама, которой двое матросов только что помогли спуститься в шлюпку. — Не будем ли мы выглядеть святее папы римского?

— Поверь, Воробушек, доны настолько любят все броское и испанское, что еще проникнутся гордостью за такого «соотечественника», — ответил тот, кого вполне можно было принять за капитана «Кастильца» — крепкий красавец вполне иберийского типа, одетый как настоящий идальго.

— Ну-ну. — Дама в мантилье не без труда разместилась на корме шлюпки, уложив свои юбки так, чтобы те никому не попали под ноги. — Отваливай, братва. Хайме, ты с нами. Остальные, как высадимся, пусть отправляются обратно. Придете к пирсу на закате. Если не явимся к этому времени или заметите что-то подозрительное, значит, нас слегка задержали. Тогда действуйте по варианту номер два.

Хайме — коренастый малый, в жилах которого текла гремучая смесь индейской и испанской кровей — весело мотнул всклокоченной головой и, напевая, ухватился за свое весло. С орлиным профилем и тонкими губами, по меркам XX века он считался бы красавцем, но сейчас какая участь ждала бы его, кроме как быть рабом на плантациях? В лучшем случае слугой в таверне или в богатом доме. Вот угораздило прибиться к пиратам. Впрочем, — Галка вздохнула — и невозвратное будущее, пожалуй, дало бы ему не больше чем роль шестерки в «цветной» банде или альфонса в курортном отеле какой-нибудь заштатной Доминиканы. Но сейчас он мог бы оказать им всем совершенно неоценимые услуги. Они уже договорились, что Дуарте и сама Галка будут совершать отвлекающий маневр, заговаривая зубы коменданту. Они и отправились наносить ему предупредительный визит, чтобы тому и в голову не пришло самому явиться на корабль или послать какого-нибудь не в меру ретивого офицера. А вот Хайме выпадала главная задача — оббегать местные таверны и собрать любую доступную информацию. Впрочем, Галка не сомневалась, что сообразительный, «себе на уме», метис справится с этой задачей наилучшим образом.

Она с улыбкой обернулась вправо — как раз туда, где на рейде стояли линкоры. «Сан-Пабло» и «Кристобаль Колон», шестидесятипушечные плавучие крепости, истинное украшение испанского флота. Такие великаны в Мэйне появлялись крайне редко, и почти все это были транзитные гости из Европы, которые сразу же возвращались на родину. Там шли жаркие бои, и потребность в линейных кораблях оказалась куда повыше, чем в этих водах. Но в последнее время испанцы были обеспокоены слухами о прибытии сильной французской эскадры и потому оторвали от сердца два линкора для защиты своих заокеанских колоний. Если бы речь шла только о защите от пиратов, этих двух линкоров хватило бы с головой. Однако слухи о союзе пиратов и французов оказались правдивы, и теперь следовало ожидать всевозможных неприятностей… Линкоры, судя по их состоянию, тоже прошли через бурю, значит, явились в порт ненамного раньше «Кастильца». Команды наверняка сидят по тавернам, отмечая избавление от разбушевавшейся стихии, а капитаны выбивают из губернатора средства на срочный ремонт кораблей. Под защитой пушек форта Эль Морро можно было и расслабиться, на борту обоих линкоров наверняка осталось не более шести десятков человек — вахтенные. Может быть, старшие помощники или штурманы. А на «Кастильце»… На «Кастильце» был ценный груз.