— Ты можешь взять себя в руки на минутку? — поинтересовался Тод. — Пока мы не поднимемся в мой офис?

Она кивнула, зная, что нет никакой необходимости спрашивать, зачем они туда направляются. Это было отчетливо написано в его глазах.

Он желал ее.

И она тоже сгорала от нетерпения.

Каким-то образом Анне удалось пройти мимо секретарши Люси, которая, кстати, была очень мила. Лицо Анны пылало, будто она совершала что-то криминальное.

— Меня ни для кого нет! — приказал Тод через плечо, вталкивая жену в кабинет и запирая дверь на ключ.

Их глаза на миг встретились: Анны, полные неизвестного предчувствия, и Тода, сверкающие, как угли, от затуманившего их желания.

— Подойди ко мне, — попросил Тод, к облегчению Анны, и сгреб ее в объятия, покрывая всю дождем сладких, нежных поцелуев.

Тод на минутку оторвался от нее, чтобы снять желтый свитер и бросить небрежно к ногам.

— Давай избавимся от этого? — предложил он прерывающимся голосом и вновь припал к ней, продвигаясь, все ниже и ниже к ложбинке между грудями, столь соблазнительно выдававшейся из бюстгальтера, прокладывая влажную дорожку, обещавшую путь к небесам и обратно. — Ммм, — выдохнул Тод, мягко укладывая ее на огромных размеров письменный стол.

Его рот дразнил ее сосок, так провокационно торчащий из-под тончайшего кружева, в то время как руки стягивали юбку с округлых бедер.

— Я думаю, что не в состоянии больше ждать, Анна. А ты?

Ждать? Лучше умереть, чем ждать!

Ее всегда вполне удовлетворяла их сексуальная жизнь, но сейчас она казалась себе жертвой нарастающего голода, который, видимо, совершенно выходит из-под контроля. Тод никогда не вел себя так. Будто она была одной из женщин, которых он мог подобрать в баре, а не матерью его детей.

— О, Тод! — возбужденно выдохнула она. — Сделай это снова!

— Что? Это?

— Да! Да! Это! О да, пожалуйста! — Анна схватилась ладонями за край стола.

Она услышала звук расстегивающейся молнии — Тод боролся со своими брюками. И тут она осознала, что он собирался сделать! Здесь! На столе в его офисе! Ее глаза стали круглыми от изумления. Тод заметил смущение жены и поспешил успокоить ее.

— Да, — проговорил он, хотя дыхание давалось ему с трудом. — Я знаю, чего ты хочешь, Анна. Ты хочешь, чтобы я взял тебя прямо сейчас и прямо здесь. Ведь так, солнышко? Ты хочешь этого прямо здесь, на моем письменном столе, среди бумаг. Я прав?

Его пальцы решительно скользнули в ее трусики.

— Д-да-а-а… — Анна вздрогнула, когда он стащил их и отбросил в сторону.

Тод почувствовал себя настоящим властелином, укладывая ее на стол и входя в нее с какой-то неимоверной страстью, никогда еще им не испытанной, такой могущественный и в то же время нежный, что Анна закричала от наслаждения.

Тод закрыл глаза, находясь между отчаянием и экстазом, после пережитых эмоций он первый раз в жизни был больше не в состоянии ждать…

Анна хотела продлить момент, насладиться запрещенным действием, быть изнасилованной на письменном столе в кабинете мужа! Но не удалось, и Анна казалась себе почти обманутой, чувствуя, что ее тело начинает конвульсивно извиваться под ним. За долю секунды до ни с чем не сравнимого удовольствия, заполнившего все ее существо, она увидела его глаза и услышала недоверчивый стон, чувствуя одну волну наслаждения за другой, прежде чем он тоже блаженно замер.

Голова Тода покоилась на ее груди, и его горячее и прерывистое дыхание обжигало влажную кожу. В комнате нависла глубокая тишина.

— Почему ты сделал это, Тод?

— Тебе не понравилось? — поддразнил он ее, касаясь ртом кружевного бюстгальтера.

— Ты знаешь, что понравилось, — слабо выдохнула Анна и нежно провела рукой по его волосам.

Тод вышел из нее с тихим возгласом сожаления.

— Я мог бы оставаться так целый день, — вздохнул он, наклонившись за ее трусиками и поцеловав жену прежде, чем вложить их ей в руку.

— Так почему, Тод? — вновь повторила Анна вопрос, гадая, какую картину собой представляет, наклонившись, чтобы натянуть трусики, и поднимая брошенный на пол возле окна свитер.

Тод, улыбаясь, наблюдал за ней.

— Удовольствие — вот обычная причина, — прошептал он, но Анна покачала головой.

— Не пытайся выкрутиться! Это не то, о чем я спрашивала.

Его лицо внезапно посерьезнело.

— Ты имеешь в виду, почему я привел тебя сюда, в офис, чтобы заняться любовью?

— Д-да. — Анна сглотнула, ее сердце громко забилось. Она надела свитер и потрясла светлой головой, как делает собака, попавшая под дождь.

— Ты бы предпочла, чтобы я снял номер? Что ты имела в виду? — поинтересовался он. — Мне бы и это понравилось, солнышко!

— Пожалуйста, не меняй тему, Тод, — сказала она тихим голосом. — Мне любопытно.

— И мне. И уже давно.

Наступила длинная пауза.

— Очень любопытно.

Анна выжидающе смотрела на него, и что-то в его голосе заставило ее задать свой вопрос очень робко:

— Что любопытно?

Его серые глаза затуманились.

— Любопытно, заниматься с тобой любовью здесь или в отеле. На пустынной дорожке в глухой деревне или на заднем сиденье такси…

— Тод! — Анну начал наполнять страх. — Внезапное помрачение?

— Ничего не внезапное, — с улыбкой ответил он ей, — я чувствую это уже давно.

— Ты напоминаешь расстроенного, сексуально не удовлетворенного…

— Нет, нет, нет! — Тод отрицательно покачал головой. — С какой стати тебе взбрело такое в голову, Анна?

— А что еще я могу предположить, узнав, что тебя постоянно посещают связанные со мной эротические фантазии? По-моему, все совершенно очевидно! Ты хочешь сказать, что наша сексуальная жизнь тебя не удовлетворяет?

Тод вздохнул:

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Солнышко, почему бы тебе не подойти ко мне и не присесть рядом?

Но она осталась неподвижной, страх потерять его вылился в непреодолимое упрямство.

— Я не хочу садиться! Мне нужно знать, в чем причина таких внезапных изменений.

Он присел на край стола в той же позе, в которой незадолго до этого там сидела Анна, и ужасное предчувствие обволокло ее, как облако.

— Анна, дорогая, — нежным голосом сказал он, — ты замечательная любовница.

— То же я могу сказать и о тебе! — ответила она. — Только вот в отличие от тебя у меня нет необходимого опыта, чтобы делать сравнения!

— Ненавижу сравнения, — проскрежетал он. — И, кстати, ты не можешь обвинять меня в том, что у меня было много любовниц до тебя!