— Первый снаряд! Ускорение — триста сорок тысяч «же»! Огонь!

«Небесная Молния» покачнулась, и овальный десятикилограммовый снаряд помчался по каналу, образованному четырьмя сверхпроводящими кабелями. Подгоняемый термоядерным магнитным импульсом с ускорением 340 000 g, снаряд преодолел пятнадцатикилометровый «орудийный ствол» за мгновение и вылетел из кольца со скоростью, превышавшей 316 километров в секунду. Десятикилограммовый предмет в нормальных условиях был сущей безделицей по сравнению с 25 000-тонной «Молнией», но, вылетев в пустоту на такой огромной скорости, он заставил огромный корабль содрогнуться. Линю показалось, будто кто-то сильно пнул спинку кресла, в котором он сидел.

Шли секунды. Главное орудие накапливало мощность, готовясь ко второму импульсу… А затем был выпущен еще один снаряд, стремительно унесшийся следом за первым. До цели было меньше 525 миллионов километров. При скорости 316 километров в секунду боеголовки достигнут ее через девятнадцать дней.

После суматошных проверок, подтвердивших, что оба снаряда направились куда надо, Линь дал приказ изменить курс на пять градусов и направить жерло электромагнитной пушки на цель номер два. Потребовался почти час, чтобы привести в боевую готовность орудие, ствол которого состоял из четырех фалов пятнадцатикилометровой длины. Облако плазмы от взорвавшейся ядерной боеголовки продолжало расширяться, эффективно скрывая действия «Молнии» от любого наблюдателя, находящегося в районе Земли. Чувствительные детекторы на околоземной орбите могли, конечно, зафиксировать мощные электромагнитные импульсы, когда главное орудие выпускало снаряд, но объяснить причину импульсов они не могли.

Несколько раз перепроверив информацию о цели, капитан Линь опять дал приказ открыть огонь. На сей раз ускорение равнялось миллиону «же», и снаряд беспрепятственно покинул электромагнитную пушку со скоростью 543 километра в секунду. Этот выстрел привел к более значительному толчку. «Молнию» резко мотнуло, словно после импульса, произведенного двигателем системы маневрирования.

За первым выстрелом последовал второй, а потом третий. После чего охладитель главного термоядерного реактора «Молнии» перегрелся. Температура внутри реактора начала стремительно увеличиваться, что привело к аварийному автоматическому выключению и остановке двигателя.

Но это уже роли не играло. Два снаряда, направленные на цель номер один, и три снаряда, умчавшиеся к цели номер два… Вполне достаточно!

Вторая цель находилась гораздо дальше, чем первая. До нее было почти 900 миллионов километров. Однако при более высокой скорости вылета снаряды достигнут ее всего лишь за девятнадцать дней… примерно через час после поражения цели номер один.

Капитан Линь дал приказ смотать фалы и откорректировать орбиту корабля. Инженерные команды начали работать над довольно серьезной проблемой, заключавшейся в необходимости возврата главного термоядерного реактора в рабочий режим. Линю было приказано сохранять позицию, с которой, в случае необходимости, можно будет сделать еще несколько выстрелов, но он сомневался, что миротворцы ВКГ любезно предоставят ему вторую попытку.

Линь продолжал думать о Чжугане.

11 октября 2067 года.

Близ системы Юпитера;

космический корабль США «Франклин Делано Рузвельт»;

14:17 по времени гринвичского меридиана.

Осторожно подтягиваясь, майор Джефф Уорхерст продвигался в невесомости по узкому тоннелю-лазу, пока не достиг входа в жилой модуль, который, вращаясь с периодом в двадцать секунд, терся о стены туннеля и издавал каскад скрипучих звуков. Джефф выбрал цель (медленно движущийся вход в жилой модуль «Си»), а потом, держась за правые и левые поручни, стремительно нырнул ногами в дверной проем. Это было проделано с почти изящной непринужденностью, приобретенной в результате трехнедельной практики.

По мере продвижения вперед Джефф чувствовал, как постепенно возвращается вес. С каждым метром он становился все тяжелее. Наконец Уорхерст появился на верхней палубе модуля «Си». Это тесное помещение с серыми стенами было до отказа набито морскими пехотинцами. Вот уже три недели модуль «Си» был жилищем роты «Браво». Он состоял из трех тесных отсеков. В двух из них спали офицеры и рядовые морпехи (в общей сложности восемьдесят один человек), а также военврач ВМФ. Третий отсек использовался для дневного пребывания команды. В насыщенном густыми парами воздухе стояла вонь, возникающая, когда слишком много людей набивается в слишком маленькое помещенье.

— Рота, смирно! — крикнул кто-то, и сидевшие морские пехотинцы начали вставать.

Небрежно махнув рукой, Джефф разрешил им сесть.

— Вольно! — рявкнул он. — Возвращайтесь к прерванным занятиям! На таком близком расстоянии от центра корабля гравитация вращения равнялась всего лишь 0,21 g; при перемещении всегда приходилось сохранять равновесие и помнить об инерции, к тому же особенно неприятен был эффект Кориолиса. Помимо спальных и дневных отсеков тут имелась комната отдыха, которая одновременно служила кают-компанией и камбузом.

Только в этой части жилого модуля можно было увидеть, что происходит за бортом корабля. Двухметровый стенной экран на передней переборке позволял демонстрировать изображения с телекамер, размещенных на корпусе «Рузвельта».

В данный момент транслировалось изображение, снятое камерой, установленной в носовой части корабля. Юпитер находился в самом центре экрана. Планета представляла собой слегка сплюснутый оранжевый диск; даже невооруженным глазом можно было разглядеть на нем горизонтальные полосы. Если верить изображению на экране, Юпитер был лишь чуть-чуть крупнее полной Луны, наблюдаемой с Земли. Были видны все четыре Галилеевых спутника, три с одной стороны планеты, а один — с другой. Какая-то из этих ярко светящихся точек (Джефф не знал, которая именно) являлась Европой — конечной остановкой для «Рузвельта».

Корабль находился в одиннадцати миллионах километров от гигантской планеты, хоть уже и успел долететь до орбит самых отдаленных спутников Юпитера, только что миновав орбиту Леды, являющейся вечно блуждающим в ночи крошечным куском камня и льда.

Главный сержант Камински стоял у экрана, держа в руке пластиковую емкость с кофе. Фрэнк поприветствовал Джеффа кивком головы:

— Как прошло заседание, сэр?

— Как и ожидалось, главный сержант, — ответил Уорхерст. — К шестнадцати тридцати нам нужно все привести в порядок; инспектирование назначено на семнадцать ноль-ноль. В двадцать планируется начать замедление вращения, разворот на сто восемьдесят градусов и торможение. Придется позаботиться о том, чтобы к этому времени все подкрепились, а в столовой был наведен порядок.

— Есть, сэр! Все будет тип-топ, не беспокойтесь.

— Хорошо. — На мгновение взгляд Джеффа задержался на экране. — Которая из них Европа? Не знаешь?

Камински указал на среднюю из трех звезд, расположенных справа от Юпитера: