«Эмоции».

Он смог бы обойтись и без них.

Ланден поспешил прочь из комнаты, желая поскорее добраться до спальни. Записка была зажата в кулаке и уже повлажнела от пота. Он пинком закрыл дверь, бросился в кресло у окна и уставился на сплетенные ветви ясеня, росшего в тесном боковом дворике.

Ад и дьявол, все шло не так, как планировалось! Почему этот незнакомец просит о встрече наедине и требует у Ландена отказаться от запросов в банк и поверенному? Прошлое брата было достаточно сложным и без нового препятствия, мешавшего уладить дело раз и навсегда. Хуже того, тон послания был зловещим и пробудил воспоминания, которые он решил похоронить под годами одинокого существования и покрывалами сожаления.

«Болезненные воспоминания».

Ланден уронил голову на подголовник кресла и закрыл глаза. Во сне он мог сбежать, чтобы не отдаться угрюмому отчаянию, которое грызло его изнутри. В темноте он найдет покой, по крайней мере ненадолго.

– Понимаете, Коллинз, – начал Уиттингем самым размеренным тоном, – это послужит к пользе нам обоим. Я ищу образцового мужа для сестры, а вам необходима жена. Дело абсолютно несложное. Такое же, как ежемесячные загадки, предлагаемые в обществе.

Он старался скрыть нетерпеливые нотки в голосе. Если Коллинз почувствует, что его пытаются улестить, он ни за что не согласится.

– Неожиданное и интересное предложение. Расскажите мне побольше о вашей сестре. Она любит детей? Хорошо знает, как управлять большим хозяйством?

Коллинз осушил бокал и прислонился к кожаному валику в тускло освещенном пабе.

– Мне придется растить шестерых детей, как только я перееду. Эту обязанность лучше возложить на молодую жену.

Он громко засмеялся.

– Заверяю, Амелия любит детей.

В памяти всплыл образ сестры и ее любимицы-фурии. Мэтью чуть поморщился, но продолжил:

– У нее живой, энергичный характер и добрая душа, дети находят эти черты привлекательными.

Он глотнул эля. Раз. Другой. По правде говоря, Мэтью никогда не замечал, чтобы Амелия интересовалась детьми, просто потому, что в их семье пока что таковых не было. Но это не означало, что ей не понравится с ними возиться. Все, что ему необходимо, – прекрасная рекомендация. Лучше сосредоточиться на этом.

– При всем уважении, Уиттингем, разве не ваша сестра вызвала возмущение света своими выходками? Разве не она недавно кого-то подожгла?

Мэтью подавился кашлем:

– Ужасное недоразумение. По правде сказать, во всем виноват я. Это я свалил канделябр, но вы понимаете, как начинаются гадкие сплетни. Учитывая все сказанное о вашем поспешном отъезде из столицы, полагаю, необходимость избрания нового председателя висит на вас тяжким бременем, – закончил он самым мрачным тоном.

– Верно. Эту проблему необходимо разрешить, – с тяжелым вздохом согласился Коллинз. – Если бы только собрания нашего общества не занимали столько времени, я мог бы сохранить свое место.

– Но ведь вы переезжаете, не так ли?

Мэтью унял свое нетерпение и постарался говорить с ленивым любопытством, опасаясь, что вмешается в личные дела Коллинза.

– Да, это условие получения мною наследства, хотя я буду часто посещать Лондон. Я не собираюсь порывать с любовницей только потому, что моя жизнь перевернулась, – сообщил Коллинз и со слишком явным интересом оглядел собеседника: – Вы претендуете на мое место?

Вероятно, его намерения были чересчур прозрачны. Черт бы побрал острый ум Коллинза!

– Это было бы огромной честью. При вашей рекомендации никто не встанет на моем пути, если мне повезет ее получить.

Сейчас нет нужды ходить вокруг да около.

Мэтью громко вздохнул, недовольный оборотом, который приняла беседа, и неуверенный в ее исходе. Но на карте стояло так много! Рискуя стать посмешищем в обществе, он уже дважды пытался выставить свою кандидатуру, и оба раза безуспешно. Эта попытка станет последней, ведь по правилам их общества попыток не может быть более трех. На кону стояли гордость и амбиции. Так много в его жизни зависело от компромисса! Но тут он не при чем. Это судьба заставила пересечься две главные проблемы в его жизни.

– Я так и полагал, – улыбнулся Коллинз.

Такого оборота Мэтью не ожидал.

– Всякий мужчина, – продолжал Коллинз, – готовый обменять сестру на положение в нашем обществе, соответствует моим критериям выбора кандидата.

С этими словами он ударил кулаком по столу, как судейским молотком.

– Мне, конечно, необходимо познакомиться с Амелией и найти ее вполне послушной и сговорчивой, но уже сейчас могу сказать, что этот разговор может вести к исполнению наших взаимных желаний. Устройте встречу, Уиттингем, а я со своей стороны сделаю все возможное.

Он встал и схватил шляпу с ближайшего крючка, прежде чем направиться к двери.

– Шарлотта, ты не должна позволять ему говорить с тобой в таком тоне! О боже, я подвела тебя, но у меня есть план.

Немного придя в себя, Амелия устремилась к парковой скамье.

– Я беру тебя с собой. Что сделает Диринг? Станет преследовать нас, как преступников? Ты его жена. Не его движимое имущество! И ты моя подруга, а мне нужна твоя помощь.

Занятая своими мыслями, Шарлотта прикусила губу.

– Я бы никогда не смогла ослушаться мужа. Я произнесла обеты. И откровенно говоря, женщины – такое же движимое имущество, как мягкое кресло или сундук для вещей. Что, если он откажется выплачивать долги моей семьи, потому что я разозлила его? – дрожащим голосом спросила она.

– Он не посмеет! – Амелия ринулась вперед, разбрасывая ногами гальку. – Он назвал тебе хоть одну причину для отказа? Неужели он так ненавидит меня?

– Нет. Послушай. Это все вздор. – Шарлотта поднялась со скамьи и сжала руку подруги: – Давай не будем об этом говорить. Появятся и другие возможности. Уверена, что твои родные хотят побыть с тобой. Суббота, проведенная в деревне, – это так восхитительно!

– Верно. Поэтому я хотела поехать с тобой. Сегодня четверг.

На лице Амелии заиграла легкая улыбка:

– В одиннадцать у меня встреча с Ланденом.

– Встреча? Какого рода? Он уже нашел тебе мужа? Я думала, вы вполне владеете ситуацией.

Амелия не смогла сдержать внезапного смеха:

– На какой вопрос мне следует сначала ответить?

День вдруг стал яснее. Конечно, это не имело ничего общего с упоминанием о Ландене. Возможность научиться стрелять вызывала нервную дрожь предвкушения.

– Я отвечу на все твои вопросы, если пообещаешь не пасовать перед Дирингом. Не может же он постоянно быть невыносимым. Поговори с ним после того, как он сытно поужинает. Накормленные мужчины, как правило, более сговорчивы.