И скорей всего именно поэтому (однако не будем отбрасывать случайность и стечения обстоятельств)… но именно поэтому затеянная американской резидентурой операция поиска «выходцев с крейсера» прошла мимо чуткого внимания КГБ.

Естественно, что до поры.

* * *

Бертон Гербер стоял перед настенной картой Москвы и Подмосковья, запасшись канцелярскими иголками, прикалывая ими бирки в уже и без того помеченные точки на городской топографии.

Часть из этих маркеров были условленными местами встреч, «закладок» и других ориентиров для полевых агентов.

Сейчас же Гербер акцентировался на военно-административных и других режимных советских объектах «оборонки», так тщательно маскируемых русскими под гражданскую промышленность.

Из Лэнгли прислали сравнительно подробный список известных боевых систем нынешнего крейсера «Кирова» и всю доступную информацию, где это может разрабатываться, проводя нехитрую аналогию с нынешним «возмутителем спокойствия» (имеется в виду «Петр Великий»).

По понятным причинам эта подборка скорей всего являлась неполной (при всем желании, всего американские спецслужбы знать не могли), поэтому на морской специализации решили не ограничиваться – приказано было взять в разработку и другие «подозреваемые» секретные предприятия СССР.

– Где я им столько людей найду? Пришлют «нелегалов»? – Ворчливо вздернув бровь, Бертон перевел взыскательный взгляд на картотеку, где был собран весь людской арсенал, коим располагала служба на территории Советского Союза.

Практику заброски «нелегалов» ЦРУ (кстати, совместно с британской СИС) прекратили еще в середине пятидесятых. Тогда все операции пришлось свернуть, как совершенно бесперспективные – практическое большинство нелегально переправленных на территорию Советов групп было убедительно ликвидировано советскими органами госбезопасности.

Был еще полупассивный ресурс – воспользоваться услугами лиц, не защищенных дипломатическим статусом. Сюда входили заезжие и аккредитованные западные журналисты, представители иностранных торговых фирм и компаний, различного рода специалисты по линии научно-технического и даже военного сотрудничества. А также студенты и аспиранты, обучающиеся в ряде городов страны.

Как правило, на них «вешались» бытовые и профильные контакты с советскими гражданами, визуальное наблюдение, обработка открытых источников.

Но, разумеется (и Гербер это прекрасно понимал), главную ставку придется делать на активных агентов. Бесценных реализованных и выжидающих «кротов». С большой вероятностью и риском провала.

На использование в группах наружного наблюдения местных граждан-непрофессионалов против опытных «топтунов» КГБ американская резидентура шла с большой неохотой. Особенно в серьезных и рискованных операциях.

«Иного нам не остается», – Гербер практически закончил со столичным сектором, переходя к большой карте евразийского континента, где красным распласталась «одна шестая часть суши».

«География» советского военно-промышленного комплекса была разбросана по всей стране. Конечно, «щупальца» ЦРУ тянулись и туда, и кроме московского подразделения у службы были филиалы в других крупных городах, так называемые «оперативные группы, подчиненные столичной резидентуре». Как, например, подразделение, действовавшее под прикрытием генерального консульства США в Ленинграде.

Вместе с тем основные конструкторские бюро СССР, научно-промышленные объединения военной ориентации были сконцентрированы в столичном округе. Несомненно, это намного упрощало задачу. Тем не менее…

Делая себе «зарубки» в голове, ставя в актив работу с «инициативниками» и другими диссидирующими элементами, Гербер перешел к рабочему столу, достал специальный оперативный журнал, внося соответствующие записи.

Требовалось составить и расписать элементы агентурных операций. На каждого индивидуально. С кем-то по работе в столице, с кем-то согласовать детали поездок по стране.

Сюда же включался набор сугубо технических процедур – классические «явки», «пароли», «закладки», «способы связи», включая те самые светокопии «ксерокса» с распечатанными фотопортретами озвученных членов экипажа крейсера. Делались они на тонкой специальной бумаге, так как плотные фотокарточки быстро не уничтожишь, случись такая потреба при провале.

Список используемых агентов был составлен предварительно, операционист просмотрел «личные дела», выписав только обезличенные псевдонимы, предоставив начальнику выжимки их данных.

Но даже это шеф подразделения не стал перечитывать полностью, полагаясь на компетентность подчиненных. Лишь выдернул из списка случайным порядком тройку досье, бегло пробежав глазами по характеристикам.

Среди прочих был агент по кличке «Октавия» (и здесь снова можно было бы сказать о причудах сюжетных совпадений…). На псевдоним Гербер практически не обратил внимания. Почему «Октавия»? Неважно! Оперативные прозвища выбирались произвольно, чтобы в меньшей степени соответствовать личности и внешним характеристикам абонента. Не персонифицируя.

Привлекла внимание приклеенная к делу фотография – молодое лицо, правильные черты.

«Смазливое», – почему-то скривился Бертон. К таким типажам он относился неоднозначно и недоверчиво – студенты-переростки, «золотая молодежь», сочувствующая западным ценностям творческая интеллигенция, свободные отношения, если не более…

Минусом – неочевидные перспективы выхода на секретную и интересующую информацию, а также не выраженные мотивы для агентурной работы.

«Скорей психологические, – снова кривая ухмылка шефа резидентуры, – ремарка – инакомыслие протестное, на волне модных в определенном кругу тенденций. Завтра – другое увлечение, и что там на уме, неизвестно. Хотя деньги любит. К деньгам люди привыкают быстро. Так, далее. Привлеченные операции: в основном выполнял мелкие поручения…»

Собственно, у агента был свой индивидуальный ресурс, положительно использованный пока единственный раз… применительно к подробностям операции как «наживка» в одном пикантном деле сексуального характера.

«Пробежав» по кратким деталям, Бертон и в этом месте выразил не столь неположительную, сколько снисходительную эмоцию.

На данный же момент в рамках операции «Бездомный» бралось во внимание удобство проживания агента «Октавия» в районе Хамовники в шаговой доступности от места, где располагался комплекс зданий Минобороны СССР. Это позволяло подключить агента (под видом регулярных прогулок) к оперативной работе по визуальному наблюдению за столь важным объектом.

«Русские только уплотнили свои контакты с Аргентиной, и все военные дела проходят через их Министерство обороны. На этом направлении следует смотреть с особым вниманием».

Шеф резидентуры отложил бумаги, чуть откинулся в кресле, задумчиво подергивая себя за мочку уха (еще детская привычка). Вернув «дела» в общую стопку, нажал на кнопку вызова секретаря.

«На дальней станции сойду…».