И вообще лучший подарок для меня, человека, испорченного шоу-бизнесом, – это запись нового диска, клип на лучшую песню и эфиры этого клипа, сколько денег хватит. Но это далеко не десять тысяч…

Стоя в дверях, я повертела пачку баксов в руке, решила с собой не брать и сунула в самое заметное место – в маленький шкафчик возле входа. Закрыла две двери на серьезные замки и… отправилась изучать новый континент.

Ах, какая же Бразилия живописная страна! А Амазония – просто сказка. Яркая зелень густых вечнозеленых, труднопроходимых лесов, невероятная насыщенность цвета. Сплошная масса растительности создает впечатление, будто деревья специально переплелись друг с другом, чтобы не пропустить ни одного чужака. Влажный лес только издали выглядит притягательно – зайти в него решится далеко не каждый. Нам предлагали экскурсию с проводником, но мы отказались. Лес наполнен таким количеством разных звуков, что ночью становится страшно. Кроме голосов попугаев и обезьян, мне удалось различить громкие крики, чем-то напоминающие страстные вопли наших мартовских котов. Наутро служащие отеля объяснили мне, что так кричит оцелот – хищник-кошка, похожий на ягуара. В январе у них начинается брачный период, и они орут все ночи напролет, давая волю чувствам.

Очаровательные пегие обезьянки сновали повсюду и смешно попрошайничали. Они суетились, мельтешили вокруг большой стаей, но, завидев жующего человека, застывали столбиком и протягивали лапки. Эти забавные существа никого не боятся. Мы протягивали им яблоки, они быстро выхватывали их из рук и, отбежав метра на два, начинали грызть. Стоило достать следующее яблоко, обезьянки тут же бросали предыдущее и опять прибегали просить.

Прилетали и садились невдалеке ярко окрашенные колибри. В лучах солнца они переливались всеми цветами радуги и вопреки славе самых крошечных птичек были достаточно крупными, величиной почти с нашего воробья.

У меня дома в Москве одно время жил попугай жако. Эти птицы – замечательные болтуны с абсолютным слухом. Внешне они не очень привлекательны – серые с красноватым хвостом. Повторяют все звуки, копируют голоса, напевают мелодии из телерекламы – талант от природы в прямом смысле слова. Но на нервы действуют ужасно – голоса у них резкие, бьющие по ушам. Особенно раздражает, когда они орут по утрам, а ты еще спишь. Самомнение у них огромное – считают себя лучшими певцами в мире, и, если включить телевизор, пытаясь заглушить птичку, она станет орать еще громче. Я потерпела «жаконю» полгода и с радостью подарила его глуховатому соседу с первого этажа.

Своего московского попугая я вспомнила, когда увидела в отеле Амазонии мечту моего детства – красно-желто-зелено-синего большого попугая ара. Они с приятелем сидели на толстой перекладине веранды и орали так, что мой маленький жако был тихой мышкой по сравнению с этими монстрами. От их крика сердце в груди останавливалось и потом, кувыркаясь, начинало потихоньку работать снова. Исходя из своего природного оптимизма, я предложила Роберту завести дома в Москве такую красоту, но любимый был лаконичен:

– Или я, или он.

Синелобый амазонский попугай был размером поменьше и кричал потише. Он тоже был разноцветным, словно разукрашенный фломастерами. Попугай жил в отеле, его большая клетка с едой стояла в бильярдной. Днем его выпускали, и он шумно летал над головами игроков. Никого, кроме хозяина, к себе не подпускал и всех фотолюбителей злобно кусал.

Днем мы отправились на лодочную экскурсию по реке Риу-Негру. В этой поездке нас сопровождали двое молчаливых местных жителей. По-английски они не разговаривали, но слово «крокодил» поняли без перевода. Вообще-то целью нашей речной экскурсии была ловля пираний. Мы выловили несколько рыбешек и, держа в метре от себя, сфотографировались с ними. Было нестерпимо жарко, и мне захотелось выкупаться. Вода в реке непроницаемо черная, оттого и пошло название Риу-Негру. Я боялась быть укушенной злобными пираньями и попросила кормчего отвезти нас подальше от стремного места. Тогда-то и прозвучало слово – «крокодил». Наши проводники руками показали, что волноваться не стоит и крокодилов здесь нет. Мы отъехали подальше от опасного места, и я, недолго думая, спрыгнула с лодки в абсолютно темную воду.

Роберт не стал купаться. Он закончил Бауманский институт. Я же – творческий вуз. Он – физик, я – лирик. Он видел на берегу предупреждение «нельзя купаться», а мне местные сказали, что здесь неопасно. Ну как мне еще себя оправдать?..

Купаться в черной воде, должна признаться, очень страшно. Ощущение такое, что кто-то обязательно отгрызет тебе ногу. Но, может, в этом экстриме и есть смысл поездок в экзотические страны? Ведь у нас в Москве-реке вода хоть тоже мутная, но все приключение – это напороться пяткой на осколок бутылки из-под пива «Невское».

С ближнего берега доносилось монотонное пение квакш. Над рекой царила атмосфера абсолютного покоя и безмятежности. Я плескалась рядом с лодкой, наслаждаясь девственной природой. Вдруг я услышала возглас Роберта – он что-то крикнул мне и спрыгнул с лодки в воду. Я обернулась – в нескольких метрах от меня на воде образовалась характерная рябь. Прямо на меня плыл аллигатор.

– Твою мать! – обратилась я к проводнику, едва залезла в лодку. – Вы что, не могли сказать, что здесь крокодилы?

Молодые люди отрицательно покачали головами:

– Крокодайлс – ноу!

– Какой «ноу»? А это кто? – показала я на расстроенного аллигатора.

Проводники жестами объяснили, что один крокодил не считается.

– Интересно, а сам аллигатор об этом знает? – возмущенная их равнодушием к моей жизни, спросила я.

Когда мы вернулись в отель, то обнаружили в номере легкий беспорядок. Я забыла закрыть балкон, и у нас похозяйничали обезьянки. Они перевернули все мои женские флакончики на прикроватном столике и скинули вещи, развешанные на кресле.

Пока я, ворча, собирала разбросанный гардероб, Роберт искал сигареты и смеялся:

– Так тебе и надо, Мышь! Не будешь кидать вещи где попало. Я повесил в шкаф, и видишь – все на месте.

Я случайно взглянула на балкон и расхохоталась.

– Сигареты ищешь? Вон твои сигареты!

На дереве, рядом с балконом, сидела обезьянка с Робертовой сигаретой в пасти. В лапах она держала серебряную коробочку «TREASURER LIGHTS».

Следующей достопримечательностью нашего вояжа был водопад Игуасу. Мы прилетели туда лишь на несколько часов – поставить галочку. Водопад, конечно, красивый, но не сравним по величине и мощи с Ниагарским. Возле Игуасу мы познакомились с русскими туристами, которые посоветовали быть внимательнее к своим сумкам и содержимому карманов – у них уже вытащили бумажник. Мы посочувствовали и предложили помощь, но они уже улетали обратно в Москву и поэтому отказались. Мы тоже отправились в аэропорт. Впереди был знаменитый Рио-де-Жанейро.

– Как говорил Остап Бендер? Пройтись в белых штанах по набережной Рио? Вот она, набережная Копакабана, давай мои брюки, – Роберт серьезно готовился к фотосъемке на побережье.