Мэтт закрыл глаза и постарался думать о чем-нибудь постороннем. Он увидел себя в доме, дом этот он построил сам, но в некоторых комнатах еще не было мебели. Повсюду вертелись дети, этакие маленькие рыжеволосые зеленоглазые чертенята. Он прошел по дому, пытаясь найти их мать. Мэтт сознавал, но как-то не очень отчетливо, что это вроде бы его дети, а их мать должна быть его женой. Только он не мог ее найти, дом со множеством комнат оказался запутанным, как лабиринт.

Наконец Мэтт отыскал кухню. Посреди кухни стояла женщина, державшая в руках большую пустую кастрюлю. У нее были рыжие волосы, но лица Мэтт почему-то не мог разглядеть, как ни всматривался.

— Дорогой, мне нечем накормить детей, — сказала женщина, — у нас совсем нет денег, но есть куча неоплаченных счетов.

«Неоплаченных счетов, неоплаченных счетов…»

Мэтт достал из кармана бумажник, но тот оказался пуст.

— У нас не будет денег, и мы не сможем платить по счетам до тех пор, пока моя строительная компания не встанет на ноги, — сказал он женщине.

Та спокойно ответила:

— Я понимаю. Значит, нам придется не есть.

«Нам придется не есть, нам придется не есть…»

Мэтт проснулся как от толчка и открыл глаза. В комнате было темно хоть глаз выколи. Он замотал головой. Раньше ему никогда не снились такие яркие, отчетливые сны, которые он мог потом вспомнить. Впрочем, если разобраться, это был не сон, а кошмар.

Мэтт перевернулся с боку на бок, пытаясь стряхнуть остатки кошмара. С другой стороны кровати слышалось тихое, ровное дыхание Хейли. В отличие от него ей, по-видимому, спалось хорошо. В конце концов и Мэтт снова заснул.

Хейли со всех сторон окружали цветы, море душистых цветов. Звучала громкая музыка. Внезапно Хейли поняла, что это свадебный марш. Она стояла в церкви, заполненной людьми. Кто-то взял ее за руку, она повернулась и увидела, что это Джоэл.

— Ты готова? — спросил он. — Мне пора подвести тебя к алтарю.

У Хейли вертелось на языке саркастическое замечание, что он уже подвел ее — когда сбежал в Лас-Вегас, но почему-то она не могла произнести ни слова, как ни старалась. Джоэл взял ее под руку и повел по церковному проходу. Церковь оказалась невероятно длинной, они все шли и шли, а проход все не кончался. Впереди, у алтаря, Хейли ждал мужчина в смокинге и шортах. Он не оглянулся, так что она не могла видеть его лица. В первом ряду сидела ее мать, рядом с ней — все пятеро ее мужей.

Наконец Хейли дошла до алтаря, но жених таинственным образом исчез, словно растворился в воздухе.

— Куда он девался? — спросила Хейли.

К ней подошла мать.

— Не везет нам с мужчинами, правда, дорогая? — Она похлопала дочь По спине. — Наверное, на нас лежит проклятие.

«Проклятие, проклятие, проклятие…»

Хейли резко проснулась и открыла глаза. В комнате было темно, но она сразу поняла, что лежит на полу — видно, скатилась с кровати во сне. Она с мрачным удовлетворением подумала, что это все же лучше, чем если бы она покатилась в другую сторону. Она поднялась с пола и тихо, стараясь не разбудить Мэтта, легла обратно. Судя по тому, что Мэтт дышал глубоко и ровно, он спал и не был свидетелем этого небольшого происшествия.

Лежа в кровати и глядя в темноту, Хейли нахмурилась. Перед тем как упасть, она точно видела какой-то сон, но не могла вспомнить, что именно ей приснилось. Безуспешно пытаясь вспомнить, она в конце концов снова заснула.

Хейли заворочалась в кровати и потянулась. Еще не открыв глаза, она с удовольствием предвкушала первый полный день в земном раю, на Оаху. Но ей было так уютно в кровати, что она пока не спешила вставать. «Подушки в отеле великолепные, — думала Хейли, — мягкие, но не слишком, упругие, теплые и немного пахнут мускусом… Мускусом?»

Она открыла глаза и, увидев буквально в паре дюймов глаза Мэтта, взвизгнула от неожиданности.

— Мэтт! Что ты делаешь?

Она отпрянула и подняла голову с удобной подушки, на поверку оказавшейся плечом Мэтта.

— Что я делаю? Это ты делаешь, а не я. — В его голубых глазах заплясали смешинки. — Я так и знал, что тебе не удастся удержаться на своей половине кровати.

К стыду Хейли, ей нечего было сказать в свое оправдание. Ее опасения подтвердились: во сне она неосознанно скользнула в объятия Мэтта. Какой позор!

Она отодвинулась на край кровати и встала, стараясь оказаться как можно дальше от Мэтта и его плеча, которое так и манило преклонить голову. Брови Мэтта поползли вверх, глаза потемнели, тогда только Хейли поняла, что допустила еще одну ошибку. Ночная рубашка! Она совсем забыла, что легла спать в черном неглиже, которое ничего не прикрывает, и теперь она стояла перед Мэттом на свету практически голая!

Хейли густо покраснела и, стараясь сохранить хотя бы видимость хладнокровия, пробормотала:

— Если ты не против, я займу душ первая.

— Валяй, я не против. — Мэтт по-прежнему разглядывал ее с видимым интересом. — А я пока закажу завтрак в номер.

Хейли скрылась в ванной, гадая, сколько же времени она проспала у Мэтта на плече — и сколько времени он об этом знал.

Мэтт подошел к зеркалу, висевшему на стене над комодом, и стал поправлять галстук, Хейли тем временем переодевалась в ванной. Весь день они провели вместе под пристальным наблюдением Хэнка и его камеры. Сначала они осмотрели достопримечательности исторической части Гонолулу, затем поднялись на холм Бриллиантовая Голова и вот сейчас собирались в ресторан. Хейли предлагала заказать обед в номер, но Мэтт, воспользовавшись ее же путеводителем, нашел адрес популярного прибрежного ресторана Оаху и уговорил ее пообедать там.

Прошедший день казался Мэтту немного нереальным. Начался он с приятного пробуждения рядом с Хейли, спящей на его плече. Затем разнообразные экскурсии, на протяжении которых они почти все время держались за руки: морской музей, экскурсия по королевскому дворцу, подъем к кратеру потухшего вулкана. Эта игра в новобрачных серьезно повлияла на рассудок Мэтта: ему стоило немалого труда напоминать себе, что это притворство, что в действительности он — не муж Хейли.

Мэтту вспомнился кошмарный сон, приснившийся этой ночью. Он подозревал, что сон был не случайным: вероятно, он подсознательно боится, что, поддавшись влечению к Хейли, может совершить нечто такое, к чему пока не готов. Это было странно и тревожно. Мэтта и раньше не раз влекло к женщине, но подобных страхов никогда не возникало. По-видимому, в случае с Хейли что-то изменилось — но что?

Мэтт решил, что все дело в их якобы медовом месяце. Вероятно, игра подстегнула воображение.

Из ванной вышла Хейли. Она была неотразима. Лиф темно-синего шелкового платья соблазнительно обрисовывал грудь и тонкую талию, ниже талии юбка обрисовывала стройные бедра и ниспадала мягкими складками. Хейли подошла ближе, и на Мэтта повеяло чувственным ароматом духов. Его кровь побежала по жилам вдвое быстрее обычного.