Магистр Томас мог быть весьма убедительным, и эту речь где-то около пятидесяти наших собратьев восприняли буквально. Вооружившись семью внушительными охотничьими рогами с металлическими мундштуками, они промаршировали по дороге, тянущейся вдоль бастионов, распевая и трубя во всю мощь, насколько позволяли их легкие. Это зрелище, по крайней мере, подняло боевой дух и, без сомнения, потрясло немало богатых пивоваров, забаррикадировавшихся на ратушной площади.

Но воинству Христову так и не удалось сделать семь кругов вдоль крепостных стен. Они как раз завершали пятый, вопя во всю глотку «Лакеи-дерьмолизы!» на стражников, выстроившихся в шеренгу под аркой Фельхтских ворот, когда в отдалении свершилось то, что должно было окончательно разрядить напряжение тех дней. Колоссальная толпа людей с лесом шестов, растущим у них над головами, быстро продвигалась к городу. Если бы это было подкрепление, спешившее из Зальцы, Мюльхаузен оказался бы у нас в руках еще до вечера. Но брат Леонард, которого мы послали навстречу, вернулся с известием, что это жители соседних деревень, спешащие на помощь городскому совету. Вскоре эта новость достигла защитников стен, и мы оказались между двух огней: с одной стороны крестьяне, уже поднимающиеся по мосту в город, с другой — горожане, явно наслаждавшиеся этой сценой, которую наблюдали из-за спины первого ряда стражников. В общем, чересчур…

Вот что происходит, когда забываешь о крестьянах, стремясь захватить лишь городские пушки! Магистрат обещает им снизить пошлину на ввозимые в город товары, и в мгновение ока они становятся твоими противниками. Когда-нибудь, в точно такой же день, когда крестьяне будут на нашей стороне… В противном случае войско униженных моментально растает, как масло в печи, не доводя дело до кровопролития. Крестьяне пожимают руки горожанам, разбивают вдребезги наши охотничьи рога и в обеденный час отправляются по домам.

Таким образом, резолюция магистрата избрать двух новых бургомистров выглядит настоящим издевательством — простейший способ избавиться от двух идиотов и усилить в городе собственную власть.

На следующее утро ратушную площадь вновь заполнила громадная толпа жаждущих узнать имена новых бургомистров. Один из избранных, лучший пивовар города, немедленно начинает празднование, одарив горожан двумя громадными бочками. Затем слово берет второй, владелец текстильной лавки. Он говорит, что лишь благодаря необыкновенной прозорливости магистрата положение, грозившее серьезными беспорядками, разрядилось, что Родеманн и Кройцберг полностью расплатились за свое преступление и никогда не вернутся в город. Тем не менее не они одни действовали вопреки интересам граждан; господин Томас Мюнцер, чего вполне можно было ожидать от чужака, сделал все возможное, чтобы создать в городе хаос, а Генрих Пфайффер слепо следовал за ним, помогая осуществлению его подстрекательских планов. Для сохранения правопорядка Мюльхаузен не нуждается в подобных людях. Таким образом, Томасу Мюнцеру и Генриху предлагается в течение двух дней покинуть город. Задержавшись дольше указанного срока, они будут заточены в башню ратуши.

Мне до сих пор непонятно, какой могучий алхимик мог сотворить подобное волшебство всего за одну ночь и какой парализующий эликсир хлынул на брусчатку площади. Без сомнения, приход крестьян был серьезным ударом, как и осознание того, что нас окружили. Но тем не менее должны быть какие-то другие причины, чтобы объяснить, почему так быстро и тихо была сметена громадная масса людей, настолько сильная, что могла запросто уничтожить нас, а мы не успели бы и глазом моргнуть. Это Магистр Томас, должно быть, почувствовал раньше меня, потому что в то утро он задержался в церкви Святого Иоганна, а когда я пришел к нему, он уже собирал свои вещи.

За стенами Мюльхаузена мы поняли, что совершили серьезную ошибку. Ошибку, которую нельзя повторять. Когда город остался позади, Оттилия шепотом призналась мне, что усвоила этот урок:

— Ты был прав. Без крестьян мы — ничто.

Нюрнберг, Франкония, 10 октября 1524 года

Статья четвертая……. Поэтому мы выдвигаем следующее требование: если кто-то владеет ручьем и может документально, со свидетелями, подтвердить право собственности на него, мы не будем отнимать его силой, но достигнем с ним братского согласия. Если же он не сможет сделать этого, по справедливости, следует возвратить его общине.

Статья пятая…… Община имеет право позволить каждому заготавливать и нести домой бесплатно древесину, необходимую для очага, а также нужную ему для строительства…

Статья шестая. Мы непомерно отягощены повинностями, которые должны нести перед господином и которые постоянно увеличиваются…… Мы, по справедливости, требуем не увеличивать наши повинности, а позволить нам… нести все наши повинности лишь в соответствии со словом Божьим.

* * *

Мы въезжаем в Нюрнберг через северные ворота. Справа внушительные башни имперской крепости напоминают нам о том, что мы и без того уже знаем: этот город один из самых больших, самых красивых и самых богатых во всей Европе. Перед нами упирается в небо стройный силуэт колокольни, с обеих сторон улицы художники и скульпторы и не думают прерывать работу в своих мастерских. Оттилия клянется, что дом великого Альбрехта Дюрера находится всего в нескольких шагах отсюда. Жилище Йоханнеса Денка, который должен был встретить нас этим утром, напротив, с другой стороны Кеннингштрассе, в южном углу ромба, обрамляющего сердце города.

Проходим рыночную площадь, отравленную запахами ладана, духов и специй из Индии, с разноцветными китайскими шелками, колышущимися на солнце. Семь курфюрстов кланяются императору прямо у нас над головами, на часах церкви Пресвятой Богородицы.

Как только мы входим в город, Ганс Гут, книготорговец, тащится вместе с Магистром за нами следом, намеренно замедляя шаг. Причина: он утверждает, что в Нюрнберге, в какие бы ворота ты ни вошел, толпа, в которую ты вольешься, раньше или позже, непостижимым образом, приведет тебя на площадь Святого Лаврентия. Таким образом, чтобы не повлиять на результаты эксперимента, он держится на расстоянии, так как эти улицы ему хорошо знакомы. Вопреки данной предосторожности, демонстрация оказывается фарсом чистой воды: башни Святого Лаврентия показываются во всем своем величии именно в тот момент, когда мы пересекаем мост на реке, делящей город на две части.

* * *

В типографии — постоянный безумный поток народа. День до отказа заполнен важнейшими встречами: непрерывная круговерть обсуждений, разговоров, планов, предвещающих новые землетрясения и перевороты уже в ближайшие недели. Крестьяне неистовствуют: не проходит и дня без известий о грабежах, восстаниях, банальных драках, перерастающих в бунты в одной земле за другой. Сеть контактов, обширная и разветвленная, поддерживавшаяся Магистром с завидным постоянством все предыдущие годы, никогда не переставала расширяться, снабжая нас последними известиями. Вдобавок есть еще и типография — а это важнее всего. Изумительная техника со скоростью пожара в засушливое лето поставляет нам множество идей, как быстрее и дальше передавать послания и воззвания, чтобы объединять все новые и новые братства, появляющиеся во всех уголках страны как грибы после дождя.