Я была сладкая?!

Эва подскочила на скомканной простыне, трясущимися руками натянула помятое, но все еще тускло поблескивающее платье и выскользнула из номера. И только дома она позволила себе приступ отчаяния, смешанного с гневом и стыдом.

– А все ты виноват, ты, карлик плюгавый! – кричала она воображаемому Анджею, хотя он нисколько не напоминал карлика, тем более плюгавого. – Это из-за тебя я спуталась с каким-то посторонним мужиком! Я даже не знаю, получила ли я удовольствие – я не помню ничего!!! Ненавижу тебя! – Эва схватила телефон и начала лихорадочно тыкать пальцем в кнопки. – Я тебе сейчас напишу, чего ты заслуживаешь, чего я тебе желаю на твоей новой дороге жизни! – бормотала она.

Написала.

Перечитала.

Мстительно улыбнулась.

Стерла.

Настучала новый текст, еще более обидный и язвительный.

Поморщилась: что-то больно деликатно получается…

Стерла.

Через полчаса ответ наконец был готов:

«Желаю тебе и Каролине всего самого наилучшего. Надеюсь, что мы останемся друзьями».

Отправила.

А потом швырнула телефон в стену – и расплакалась.

С прошлой недели (уже неделя? не может быть!) я живу в своем доме.

Хотя живу – это, конечно, громковато сказано.

Скорее – выживаю.

В прошлый вторник я торжественно въехала в Урли-Сити в сопровождении гавкающей и мяукающей братии и целой кучи мешков («особой прочности»), в которые я упаковала свои вещи. Их был, наверно, миллион (мешков, не братии – братьев меньших было всего трое).

Кстати, со всем этим ремонтом я же совсем забыла о главном: в нашей семье пополнение – Растяпа. Пока маленькое, но будет большое кудлатое недоразумение. Нашла его, упакованного в пластиковый пакет, на обочине Изка, с которой я не разговаривала и не отвечала на ее звонки с того самого памятного (хотя мне и не хочется его вспоминать!) вечера моего прозрения.

Оказывается, моя милая подруженька понятия не имела, почему я на нее так вызверилась (она потеряла меня из виду в самом начале вечеринки и, по ее словам, была уверена, что я прекрасно развлекалась, – потому и не хотела мне мешать). Поэтому она недоумевала, куда я пропала, но ничего не подозревала. И вот уже накануне моего переезда она позвонила и сообщила, что приедет через пять минут и привезет с собой симпатичного гостя. Я даже слушать не хотела и начала кричать: «Но я все еще сердита на тебя и вовсе не хочу видеть ни тебя, ни твоих гостей – вообще никого!» Тогда она просто-напросто явилась ко мне домой и поставила на пол в коридоре пакет, в котором и находилось то самое недоразумение: несчастное, худющее, грязное до невозможности и до невозможности же голодное – комок черной кудлатой шерсти.

– Это что – шапка из медведя?! – спросила я, для проформы все еще сердитым голосом, но когда эта шапка из медведя ткнулась мне носом в колени и жалобно запищала – Пепси пришла в такое волнение, как будто ей сообщили, что она отправляется в межпланетную экспедицию на Марс, – я оттаяла, взяла это недоразумение на руки и…

Растяпа стал моим.

Нашим.

Почему Растяпа, а не, скажем, Красавчик?

Потому что он с самых первых минут умудрился стукнуться обо все углы, которые только можно найти в маленькой однокомнатной квартире, врубился головой с разбегу в ножку стола, аж гул пошел (причем сам при этом нисколько не пострадал), обнаружив миску, понесся к ней и хотел прыгнуть в нее, но промахнулся… и так я могу перечислять до бесконечности.

Вообще, Растяпа будет большой, даже, наверно, очень большой собакой. Лапы у него длинные и мощные, а когда он бегает – каждая лапа стремится в свою сторону, поэтому бег его выглядит довольно своеобразно, щенок часто спотыкается и путается в своих собственных лапах.

У Пепси с Ратяпой масса общих развлечений. Наконец-то у Пепси появился кто-то, с кем можно вместе напи́сать на диван вместо газетки, а потом убегать от тапка, гонять Тосю, разливать воду из миски, рассыпать корм по всей кухне – ну и вообще: шкодить, шкодить и еще раз шкодить. Везде и всюду.

И еще – грызть.

Лучше и веселее всего грызть провода от компьютера. Хозяйка потом очень смешно и долго пытается включить его, а затем берет в руку перегрызенный провод, некоторое время еще разглядывает его с несколько обескураженным видом, потом переводит взгляд на виновников, издает странный попискивающий звук – и начинает гоняться за бандитами с тапком в руке. Если бы еще она могла знать, кто из них двоих именно в данном случае постарался! Но, к счастью, она не знает, потому что щенята работают над этим, только когда никто не видит. И лишь подозрительная тишина свидетельствует о том, что они занялись своим любимым делом.

Но я поняла это не сразу.

Что ж…

Теперь я работаю на своем третьем компьютере, потому что первые два уже пали смертью храбрых в этой неравной битве. Нужно купить новые провода.

И пару полочек, потому что места для книг явно не хватает. Когда я паковала вещи в этот миллион пакетов и мешков, грузчики утверждали, что такое количество книг они видели до сих пор только в публичной библиотеке и вот теперь – у меня. И недоумевали, зачем они мне.

Ни за чем.

Я просто люблю книги. Зачем человеку вообще книги?!

Я, конечно, понимаю, что можно было бы дать объявление и хотя бы часть книг продать или раздать, но я люблю книги, я просто обожаю книги, и мне было бы жаль расстаться с любой из тех книг, которые у меня есть. Потому что они ведь неслучайно у меня появились. Каждая из них либо является гениальным произведением, либо будит во мне какие-то сентиментальные воспоминания.

Книг у меня действительно очень много.

Ну вот, после долгого путешествия, несколько омраченного песнопениями Тоси, мы наконец прибыли в наш новый дом.

Я не видела своего «маленького беленького» к тому времени уже две недели, с тех пор как приезжала проконтролировать работу ремонтной бригады. Тогда он выглядел как после бомбежки, сейчас же снаружи он был в порядке: и окошки с наличниками, и штукатурка, белая, как шкурка ягненка, и витражные двери.

Но насколько он был прекрасен снаружи, настолько внутри…

Что ж, внутри полным ходом шел ремонт. Моей комнаты, в которой я надеялась разместиться сразу после переезда и поскорее улечься на свою подушку, чтобы переночевать первую ночь в собственном доме, – так вот, моей комнаты, можно сказать, просто не существовало. Только стены остались.

Ванной тоже не было.

Единственным местом, в котором я могла бы притулиться, была большая гостевая ванная, в которой ремонт предполагалось делать когда-нибудь в будущем, поэтому туда понапихано было огромное количество мешков с моими бебехами (в том числе книгами). Туда же впихнули кровать. А еще я вытребовала себе стол, хотя со столом места для меня и моей банды совсем уже не оставалось.