Даже погодные явления испытывают на себя влияние искусственного освещения. Раньше самые светлые ночи были при ясном небе. И это понятно, потому что в таком случае до земли беспрепятственно доходит свет звезд и луны. Стоило только дать глазам пару минут, чтобы привыкнуть к темноте, и можно было без проблем совершать прогулку под открытым небом. Сегодня это возможно и при облачности, хотя в прежние времена вокруг была бы кромешная тьма. Дело в том, что облака отражают освещение городов и отбрасывают свет далеко за пределы их границ. Но от этого света нет пользы ни людям, ни животным. Кому же захочется спать при свете? Кроме того, искусственное освещение имеет негативные последствия для людей. Внутри у нас тикают часы, которые управляются внешним освещением. Особую важность имеет голубая часть спектра, от которой зависит режим сна и бодрствования. В специализированных клетках сетчатки глаза находится пигмент меланопсин. Голубой свет, попадая на сетчатку, активирует его, и меланопсин сигнализирует мозгу, что на дворе день. Вечером при заходе солнца спектр смещается к красной зоне и у нас автоматически наступает усталость. Все бы хорошо, но по вечерам мы, вместо того чтобы идти спать, смотрим телевизор, а излучение его экрана имеет сильную голубую составляющую. Неудивительно, что многие люди страдают нарушениями сна. Клетки тела при просмотре телепрограмм настраиваются на повышенную активность, а не на ночной отдых. Производители смартфонов пытаются решить эту проблему, к концу дня изменяя цвет экрана, чтобы владельцы чувствовали усталость.

А что же животные? Как помочь этим существам, испытывающим воздействие искусственного света против своей воли? Вы можете немного помочь им, прикрывая ставни или задергивая шторы. Это уже существенно снижает уровень освещенности. Кроме того, не надо оставлять освещение в саду на всю ночь. Мы установили около своего дома датчики движения, которые включают ночью свет только тогда, когда в этом есть необходимость.

Значительная часть ночного освещения приходится на уличные фонари. Многие из них имеют красноватооранжевый оттенок, который особенно хорошо отражается облаками, что только усугубляет проблему. Я тоже некоторое время радовался, что белые неоновые трубки заменили на современные энергосберегающие лампы, наполненные парами натрия, но уже вскоре заметил, что нижний край облаков приобрел выраженный красноватый оттенок, а Бонн, находящийся от нас в 40 километрах, стал явно заметнее из-за отражения света от облаков. Тогда я приписал усиление освещенности расширению города, а не замене ламп. А что же теперь? В наши дни лампы в очередной раз заменяют на светодиоды, которые расходуют еще меньше энергии. Если эти лампы лучше сфокусировать, чтобы они светили прямо вниз (то есть туда, куда и надо), да еще и отключать после полуночи, можно многого добиться.

Но если по ночам еще есть над чем поработать, то днем уже заметен большой прогресс в деле охраны окружающей среды, причем тоже в небе. Там осенью пролетают стаи птиц, которые немного позже окажут влияние на производство ветчины в Испании.

Каждый год я с нетерпением жду осени, а точнее, появления в небе журавлей. Трубные крики пролетающих стай слышны за многие километры, а в последнее время я слышу их издалека даже за закрытыми окнами гостиной. Благодаря улучшению состояния окружающей среды, в частности восстановлению ряда заболоченных земель, количество птиц за последние десятилетия существенно возросло, так что этот вид больше не находится под угрозой. Целыми днями один клин за другим пролетает над моим домом, а иногда они летят настолько низко, что слышны даже взмахи крыльями.

Что заставляет птиц при смене времен года улетать в далекие страны? Как они находят дорогу? Миграции птиц совершаются повсюду в мире, в них принимает участие около 50 миллиардов особей. Массовые перелеты не прекращаются ни на день, потому что где-то в данный момент лето сменяется осенью, зима – весной, а сезон дождей – засухой. А это значит, что меняются условия питания. Когда в горах Айфель начинаются заморозки, все насекомые готовятся к зимней спячке. Они зарываются в землю или прячутся под кору деревьев. Некоторые виды отогреваются, сбиваясь в кучу, как, например, рыжие лесные муравьи. В этих убежищах они почти недоступны для птиц. Аналогичным образом ведут себя и многие мелкие животные, служащие им добычей. Именно поэтому многие пернатые отправляются в более теплые и богатые пищей края.

Большинство исследователей считают, что сезонные перелеты генетически обусловлены. Для меня это звучит так, словно птицы – это какие-то биороботы, действующие в соответствии с заложенным в них кодом и даже не задумывающиеся о том, откуда и куда надо лететь. Однако, как выяснили эстонские ученые Калев Сепп и его коллега Айвар Лейто, они наверняка об этом думают. Начиная с 1999 года они устанавливали радиопередатчики на журавлей, чтобы следить за их маршрутами. К своему удивлению, они выяснили, что в течение нескольких лет журавли пользовались тремя разными маршрутами. Это явно противоречит теории о генетически предопределенном пути. Видимо, придется исключить и другую распространенную теорию, заключающуюся в том, что молодые птицы усваивают информацию о маршруте перелета от старых. Сепп исходит из того, что птицы каким-то образом сообщают друг другу о благоприятных возможностях гнездования и об источниках пищи. И теперь настало время поговорить о названии этой главы.

Договариваясь о перелетах и встречах в определенных местах, журавли действительно саботируют производство ветчины. Разумеется, не напрямую, потому что свиньи никак не интересуют птиц. Однако они хорошо знают, что в Испании и Португалии их ожидает особое лакомство – желуди. Особенно богаты ими леса испанской Эстремадуры, где произрастают каменные дубы. Неудивительно, что именно в этот рай отправляются на зимовку и те журавли, которые пролетают над нашим домом. Там они могут набраться сил и благополучно пережить холодное время года. Но эти края считают благословенными не только журавли, но и другие обитатели Эстремадуры, в частности местные крестьяне, которые откармливают своих свиней желудями. Это знаменитые иберийские свиньи, из которых готовится хамон «иберико де бейота» («желудевая ветчина»). Большинство животных содержится в идеальных экологических условиях: их на некоторое время отправляют на выпас в дубовые леса, где они питаются травой и желудями. Кстати, так же поступали раньше и в Центральной Европе. Осенью свиней выгоняли в лес, где они вволю отъедались плодами дубов и буков, нагуливая жир. Особенно ценился такой откорм в периоды обильного плодоношения дубов и буков, которое случается один раз в 3–5 лет.

Но вернемся в Эстремадуру. Здесь растут каменные дубы, которые раньше являлись важной частью местных девственных лесов. В ходе развития цивилизации на Иберийском полуострове, насчитывающей тысячи лет, большинство лесов было вырублено. На их месте высаживались другие породы деревьев, существенно изменившие местный ландшафт. В частности, наряду с хвойными деревьями там все чаще можно встретить эвкалиптовые плантации. Эвкалипт растет очень быстро, намного быстрее, чем дубы, и это способствует увеличению производства древесины. Но для сложившей в тех местах экосистемы такое положение является настоящей катастрофой. Защитники природы называют посадки эвкалипта «зеленой пустыней». Из-за высокого содержания в них эфирного масла (вкус которого нам хорошо известен по драже, применяемым при болезнях горла) резко возросло число лесных пожаров. Мы уже привыкли к тому, что Южная Европа и пожары – это чуть ли не синонимы, но раньше такого не было. Природные лиственные леса сами по себе не горят. Пожары не являются частью экосистемы наших широт. Тем большую важность приобретают дубовые леса, даже если они имеют не естественное происхождение, а посажены крестьянами. Это делается не столько для добычи древесины, сколько ради урожая желудей для свиней. И вот тут в игру вступают журавли. Крестьяне не против того, чтобы поделиться с птицами частью желудей. Вопрос лишь в количестве птиц. А оно, к нашему удовольствию, за последние десятилетия резко возросло. Так, в 1960-е годы в Германии, по данным Всемирного фонда дикой природы, гнездилось лишь примерно 600 пар журавлей. Сегодня же их насчитывается более 8 тысяч. А всего в ареале распространения журавлей в северной части Европы и Азии проживает, по некоторым оценкам, до 300 тысяч особей. И значительная их часть перекочевывает зимой в Испанию. Теперь понятно, почему свиньям достается все меньше желудей, а производители ветчины получают меньше сырья. Создается моральная дилемма, потому что содержание свиней мотивирует население на сохранение дубрав, которые являются важным источником питания на зимовках журавлей. Если содержание свиней станет невыгодным, исчезнет мотивация к сохранению дубовых лесов. Существует ли вообще выход из этой дилеммы?