Она была уже у пристани на берегу, когда птица грух осталась в небе одна. И снова устремила вниз свои плошки-глаза. И сразу с торжествующим криком заработала крыльями…

– Ты Охрим? – окликнула Властилена напуганного толстяка. – Лодку снаряжай! Живо! Ивдей приказал. Шевелись!

А сама непроизвольно посмотрела вверх в безоблачное небо, откуда быстро приближалась смертоносная тень.

– А?.. – бестолково заметался толстяк.

Птица грух двигалась куда быстрее. Властилена ясно чувствовала перед ней щит, который держала невидимая рука. Да не рука – лапа. Причём не одна. И не осилить их, не оттолкнуть…

– Садись, княгиня, садись, – развязал узел толстяк, бросил вёсла в лодку… в это время вжикнул тяжёлый болт, и он упал как подкошенный.

Сейчас грух приблизится, нацелит когти, издаст торжествующий рёв и…

«А не пошёл бы ты, – вдруг успокоилась Властилена. – Не возьмёшь!»

Она отчётливо почувствовала себя частицей чего-то исполинского, неописуемо могучего, такого, о чём обычными словами и сказать нельзя. Неодолимой, бесконечной силы, немыслимой стихии, для которой и птица грух, и эрбидейские жрецы, и снаги суть беспомощная мошкара, докучное комарьё. А комаров мы играючи, запросто, лёгким движением руки… Раз – и только мокрое место…

И сейчас же щит, загораживавший груха, исчез, оставив птицу во всём природном естестве: просто ужасная пасть, просто исполинские крылья, просто чудовищные, способные поднять быка в небо кривые когти. Никакого волшебства, только омерзительная плоть…

Длинное еловое весло взмыло в воздух и со свистом, не хуже того болта, устремилось навстречу твари. Миг – и за ним тараном пошло второе. Острый край лопасти разнёс чудовищу голову. Земля аж застонала, когда мёртвый грух врезался в неё, всмятку раздавив уцелевшего седока.

Властилена и сама едва удержалась на ногах. Поди поборись с целым сонмищем чародеев-змеев. Шатаясь, она нашла ещё пару вёсел, переползла в лодку и, с трудом оттолкнувшись от берега, отдалась во власть ленивого течения. Мыслями она была уже далеко, возле исполинского Храма, парящего над белой водой. Настало время показать, кто в этом Храме хозяин. Да и вообще…

– Ну, матушка, если что не так, не обессудь. – Бородатый вед чинно, с достоинством, поклонился и рукоятью посоха указал на север. – Туда иди. И боги тебе в помощь.

Впереди шумел ветвями дремучий еловый лес, за спиной стояли махины священного Пояса Силы. Казалось, они держали на каменных плечах тяжёлое небо.

– Благодарствую, жрец, на добром слове. А также за ласку и за кров, – кивнула Властилена, махнула на прощание рукой и, не оборачиваясь, пошла.

Ноги в добрых, прочной кожи сапогах с лёгкостью ступали по траве. Скоро луга кончились, под подошвами запружинили мхи, со всех сторон зелёной стеной окружили могучие ели. Словно бы в безмерном удивлении – гляди-ка ты, человек! А вот исполинским лосям, чудовищным вепрям да медведям-великанам ели ничуть не удивлялись – в отличие от людей всякого зверья здесь водилось во множестве. Шмыгали зайцы, шастали куницы, с веток посматривало вороньё, гуляли по верхам, высматривая добычу, зоркие остроухие рыси. Словом, не соскучишься.

Властилена даже не заметила, как к полудню вышла на опушку. Это была граница леса… да и вообще всего привычного. Впереди по горизонту, сколько видел глаз, подымался молочно-белый туман. Причём не абы как, бесформенными клочьями, – нет, он образовывал идеально ровную, правильную поверхность, будто его огораживала невидимая стена. Всё было в точности так, как когда-то показывал ей в зримых образах отец, получивший это знание от своего деда. Ну а уж тот-то походил изрядно в здешних местах, ох как походил…

«Ишь, словно в мыльне… – Властилена сделала глубокий вдох и, не закрывая глаз, шагнула в густую молочную пелену. – Парит, будто плеснули на каменку из ковша».

На самом деле туман был совсем не горячий. Он оказался лёгким, податливым, приятным на ощупь и как будто живым. Он словно шептал всякому, кто мог его услышать: верная дорога, вперёд, вперёд!..

Да и вообще это был не туман. Отец рассказывал Властилене, что самое вещество планеты, пронизываемое из тысячелетия в тысячелетие силами взаимодействия Глубин Миров, подверглось изменению в этом месте. Стихия земли претерпела заметное разрежение у поверхности, в то время как воздух, наоборот, уплотнился и образовал белую субстанцию, напоминающую туман. Огонь мог в этих местах рождаться как бы из ничего, а водная стихия постепенно вытесняла земную. Именно поэтому исполинская громада Храма парила на самом деле не над твердью, а над немыслимым провалом, затягивающим воды Мирового Океана в лабиринт планетарных недр. Этот фантастический водоворот давал энергию для открытия створов Ворот Вечности, и его энергия не иссякала уже тысячи лет. Здесь заканчивалась реальность и начиналось волшебство.

Между тем Властилена, легко ориентируясь в тумане, вышла на прямую как стрела, приятно пружинящую под ногами дорогу и двинулась по ней. Впереди по мере приближения нарастал, колебал туман и ощутимо сотрясал землю могучий рокочущий гул, – казалось, там, за молочной пеленой, грохотали все водопады земли. Однако Властилена слыхивала и не такое – без всяких колебаний она двинулась вперёд, и вскоре её настойчивость была вознаграждена. Туманная пелена внезапно рассеялась и открыла величественный, потрясающий воображение вид: исполинская чаша водоёма, запредельный, уходящий в самые земные недра водоворот и парящий, освещаемый северным сиянием, кажущийся нереальным Храм. Он висел над самым центром бездны и соединялся с краями чаши с помощью четырёх мостов, брошенных крестом. Странные это были мосты, хлипкие, не внушающие доверия, сделанные словно из шёлковых лент и всего более напоминавшие радуги. Казалось, не человеку по ним ходить – невесомой бабочке отдыхать…

Властилена и представила себя воздушным маленьким мотыльком. Мягко ступила на призрачный мост, глубоко вздохнула и пошла. Знала: если поддастся испугу, чары разрушатся, – и она упадёт. Но какой страх может быть в душе, когда вокруг такая красота: наверху всполохи небесного огня, под ногами радужное сияние, а ещё ниже, в бездонной глубине, бушует, разбрасывая драгоценные алмазные брызги, неистовая стихия…

Даже дрожью не потревожив моста, Властилена преодолела бездну, взошла на ступени и приблизилась ко входу в Храм. Там висела огромная, в рост человека, бронзовая доска и стоял плечистый охранник-жрец с массивной колотушкой в руках. А что, неплохая штука – можно и сигнал, ударив в гонг, подать, и непрошеному гостю в лоб засветить, было бы только желание. Жрец был самого низкого уровня посвящения и видел только глазами, а потому громко вопросил:

– Кто ты, о женщина? Что тебе здесь?

Он не закончил – Властилена с улыбкой заглянула ему в глаза. Жрец застыл, на время превратился в статую, колотушка в руке безвольно поникла. Путь был открыт, а уж куда идти, Властилена, спасибо отцу, знала хорошо. Не торопясь, пересекла предхрамье, прошла огибающий здание по кругу внутренний двор и оказалась в сложном лабиринте помещений правого крыла. Впрочем, для кого как – с лёгкостью ориентируясь во всех этих галереях, палатах и проходах, Властилена двинулась к центру Храма и очутилась в конце концов у одной из четырёх дверей, ведущих в главный зал. Внутренность его представляла собой лабиринт, непостижимый для простого смертного. Здесь и алтарь с Ар-Камнем, и Ворота Вечности, дающие дорогу в другие миры…