– Они не поверили газетчикам? Они считают, что это ложь? Ты сказал им правду?

– Не поверили. Сказал.

Вик наслаждался ее уверенностью в том, что он способен все уладить.

– Спасибо.

Заботясь о сохранении на ее губах помады, он наклонился и мягко поцеловал Мэдди в шею, вдыхая смесь ее собственного запаха с ароматом жимолости, апельсина и ванили.

– Ты приятно пахнешь.

– Это мой парфюм.

– Это ты сама. Даже розовая вода пахла бы так же вкусно на твоей коже.

Она вздрогнула, прижав руки к его груди:

– Вик…

Только его имя, но в нем звучала просьба то ли отойти на шаг, то ли сделать что-то с растущим между ними притяжением. Он поспешил отступить.

– Нам нужно идти, нас ждут.

– В том числе фотограф, – протянула Мэдди.

– Он получил инструкции вести себя настолько незаметно, насколько возможно.

Она скорчила гримаску.

Вик оглянулся и увидел ее пальто на спинке кресла. Ему всегда нравилась оперативность Мэдисон, и он был рад, что она по-прежнему не из тех, кто заставляет мужчину ждать. Вика медлительность дам скорее раздражала, чем интриговала.

Он взял пальто и подал его девушке:

– Пора.

– Ты так спешишь.

Все же она позволила ему помочь ей надеть шерстяное пальто такого же малинового цвета, как и ее губы.

Вик не видел причин скрывать правду.

– Я защищаю нас от моего нестерпимого желания.

– О чем ты говоришь? – Казалось, Мэдди искренне смущена.

– Ты должна понимать, что перспектива увидеть тебя в моей постели возбудила меня.

Но никакие объяснения, никакие слова не смогли удержать его от того, чтобы дотронуться до нее. Пока они шли к лифту, Вик обнимал ее за талию.

– Но почему? – Невозможно было произнести это еще более невинно.

– Ты невероятно красивая женщина.

Но, что более важно, Мэдди единственная возбуждала его настолько сильно, что предки могли бы гордиться.

– Ты не хотел меня раньше.

– Мы уже обсудили это. Тогда ты была юной.

– Ты прав, – согласилась она. – Но…

– Шесть лет назад было неудачное время, но я с радостью докажу тебе это сегодня же, после ужина с нашими заботливыми родственниками.

– Ты хочешь вернуться ко мне?

Двери лифта закрылись, создавая обманчивое впечатление уединения, и Вику пришлось подавить желание воспользоваться этой ситуацией.

– Не нужно нервничать. Я не зверь.

Даже если его одолевают примитивные инстинкты.

– Вик… – Мэдди растерянно моргнула, приоткрыв рот. – Я… я девственница.

– Что?! – Двери лифта открылись, но он застыл на месте.

– Я же говорила тебе…

– Что ты не состояла в серьезных отношениях.

Но это не означает, что она не занималась сексом.

Такое случается. Ведь Мэдди двадцать четыре года, так что это вполне возможно.

– У меня не было и случайных связей.

– Никогда? – В его голосе звучало недоверие.

– У меня нет опыта.

– Это изменится.

Чтобы воплотить в жизнь свою мечту, Вик был готов на все, даже стать первым любовником Мэдисон. А то, что он хочет ее больше, чем какую-либо другую женщину, к делу не относится… Или относится?

Они вышли из лифта на подземную парковку.

– Не могу представить, что принесет наша помолвка, – вздохнула она.

Помогая Мэдди сесть в машину, Вик поддался терзавшему его желанию и поцеловал ее, но тут же отступил назад и захлопнул дверцу. Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем обогнуть машину и сесть на водительское место.

Ее глаза сияли.

– Мы не будем ждать первую брачную ночь? – спросила она.

– Мы принесли свои клятвы сегодня на смотровой площадке, и, что бы мы ни сказали потом, это не превзойдет их по силе.

Вик завел мотор, но не тронулся с места, со странным чувством в груди ожидая ее ответа.

– Я чувствовала, что это именно так… нерушимо.

– Верно.

– Значит, ты считаешь, что мы теперь женаты? – Казалось, Мэдди не верила собственным словам.

– Фактически да.

– Ты играешь по своим правилам?

– А ты только сейчас это поняла?

Ужин прошел гораздо лучше, чем ожидала Мэдди, особенно учитывая то, что список приглашенных расширился, включив кое-каких родственников Арчеров, двоюродную бабушку Мэдди, одного из племянников Миши с женой, которые как раз навещали друзей, владевших виноградником в Напе, и Роми.

Отец Мэдди не уставал улыбаться, хотя под внешним дружелюбием скрывалась непривычная сдержанность, что в определенной степени порадовало ее. Значит, на него все же подействовало утреннее столкновение с дочерью.

То, как он почти неуловимо морщился, говорило о том, что ему не нравится ее новая привычка называть его по имени. Но если Джереми хотел что-то изменить, он должен был попросить. Вежливо. И вести себя как отец – хотя бы в чем-то.

Мэдди начала называть его Джереми не для того, чтобы ранить. Просто ей было слишком больно называть отцом человека, который обращался с ней как с чужой, если не хуже.

Вик служил буфером между ними. Для него это было не в новинку, хотя последние шесть лет такое случалось нечасто.

Кроме того, Вик неосознанно создал защитное пространство между Мэдди и остальными и приходил на помощь каждый раз, когда девушка чувствовала себя стесненно. Хотя все были достаточно воспитанны, чтобы не упоминать скандальные публикации, именно семья могла ранить ее случайными замечаниями.

К счастью, Вик улавливал настроение Мэдди – иногда даже лучше, чем она сама, – и делал все, чтобы вопросы не оскорбляли ее.

Вроде бы никто не подвергал сомнению тот факт, что они состоят в отношениях, тщательно скрывавшихся от журналистов уже несколько месяцев. Даже племянник Миши не выказал удивления при известии об их помолвке.

Все с радостью поздравили Вика и Мэдди, и девушка начала думать, что это действительно может сработать.

Что бы ни принесла им помолвка, друзья и семья сочли их подходящими друг другу, и во многом она была согласна с этим.

Она только надеялась, что не совершает большую ошибку… что Вик – это скорее белый рыцарь, а не бессердечный бизнесмен, следующий дорогой ее отца, как считала Мэдди последние шесть лет.