Пусть все происходит в свой срок. Со свойственной юности беспечностью Джерри отложил тягостные мысли до конца вахты. Моряком он был не слишком опытным и от всей души радовался хорошей погоде – мелкая зыбь на воде сияла на солнце тысячью золотых чешуек, легкий игривый ветер ласкал его щеки, как бархатная женская рука; с каждой склянкой ветерок становился все нежнее и тише, а ближе к вечеру и вовсе пропал. Бригантина еще некоторое время дрейфовала по инерции, потом штурвал замер, даже палуба почти не покачивалась. Джерри мог бы улечься прямо в рубке и проспать оставшийся час вахты без всякого ущерба для курса – бригантина замерла прямо посреди океана. Начался мертвый штиль.

Мертвый штиль – серьезная опасность на пути парусного судна. Увы, надежного средства узнать, сколько продлится такая напасть, еще не придумали. Рано утром лоцман приказал спустить шлюпку, чтобы забросить лотлинь и измерить глубину за бортом с большей точностью. Он натер глаз окуляром подзорной трубы и сбился с ног, вычисляя положение судна сперва каждую вахту, потом каждый час, потом через склянку[14], – хотя смысла в том было мало, за целые сутки корпус бригантины не сдвинулся даже на йоту!

Тогда за дело взялся боцман Лари: облизнул указательный палец, поднял его высоко над головой, плюнул сквозь зубы – плевок улетел в синее море так далеко, что у Джерри дух захватило от зависти, залепил подзатыльник безвинному Джимми и отправил юнгу в «воронье гнездо»[15]на фок-мачте – свистеть. Считается, что свист юнги – самый верный способ вызвать ветер.

Вместо ветра музыкальные упражнения Джимми приманили на палубу миссис Лаксли. Возмущенная леди потребовала от боцмана прекратить издевательство над ребенкомнемедленно! Старый канонир подтянулся к месту перебранки, подмигнул боцману и объявил, что знает другой старинный и очень надежный способ вызвать ветер. Джентльменам надо поочередно мочиться на грот-мачту с наветренной стороны – и всех дел. Разумеется, если найдутся смельчаки, которые запрут леди в каюте, а еще лучше – в трюме, на все время сурового морского ритуала.

Щеки у миссис Лаксли стали пунцовыми, а кулаки сжались, только исключительная британская выдержка позволила ей удержаться от рукоприкладства. Зато язвительности она не стала сдерживать:

– Возможно, я не могу… э… принять полноценного участия в ритуалах плавания. Возможно, я не заканчивала навигатской школы, и у меня нет роскошных усов, как у сеньора лоцмана, – зато есть мозг! Я знаю, что не только ветер движет корабли, судно может перемещаться благодаря морским течениям.

– Где ты углядела хоть тень течения? Отвечай, чертова кукла! Покажи мне! Ну! – Лоцман бросился к даме, размахивая размеченным на ярды линем, Джерри поскорее зажмурился, чтобы не видеть, как его злополучную собственность удавят этой мокрой веревкой, по счастью, дело обошлось. Он услышал твердый звонкий голос миссис Лаксли:

– Там! Направление норд-ост, идет большой корабль, стремительно приближается к нам – его уже видно без всякой подзорной трубы!

Десяток голов одновременно повернулись в указанном направлении – два десятка глаз не мигая смотрели, как красавица-эспаньола с огромной скоростью несется прямо на них. При полном безветрии, в абсолютной тишине казалось, что корабль парит над водой, как большая недобрая птица. На фоне белесого неба паруса судна выглядели зловеще – черные, беспросветно черные паруса, паруса из черного звенящего шелка! Черным был и корпус, а над килем развевался черный флаг, в самом центре полотнища осклабился «веселый Роджер», только самые верхушки мачт сверкали чистым золотом.

Джерри так и замер с разинутым ртом – жуткий корабль промчался мимо них в абсолютной тишине. Он разминулся с бригантиной по борту всего на несколько дюймов и полетел дальше – навстречу закатному солнцу, на другой край света, через сто морей, прямиком в преисподнюю.

Черный корабль уже исчез из вида, но никто из команды не решался шевельнуться или заговорить – потом никто не мог вспомнить, как долго продолжалось наваждение. Мореходы ожили, только когда раздался короткий глухой звук – миссис Лаксли лишилась чувств и рухнула на палубу.

Черный корабль оставил за собою след из тоски и уныния, больше не слышно было привычных соленых шуточек, никто не торопился в камбуз, хотя кок расстарался и приготовил ароматное рагу.

Несколько склянок забыли отбить вовремя – песочные часы, вмещавшие песку ровно на полчаса, сиротливо грустили на полке, а роскошный карманный хронометр лоцмана вообще остановился. Луна исчезла с неба. Настало полное безвременье.

Мистер Уилл отнес леди в каюту и похлопал по нежной щечке, чтобы привести в чувства. Но миссис Лаксли пожелала всхлипывать в одиночестве и выставила мистер Уилла вон. Теперь он сидел на полу в капитанской каюте, пил вглухую да поругивал боцмана Лари, когда тот не поспевал подливать ром. Лоцман пил вино из пыльных бутылок, задраив двери рубки, и орал, что наколет на шпагу каждого черта, кто к нему подойдет. Святой отец перебирал четки и беззвучно шевелил губами в кубрике, мальчишка Джимми хлюпал носом, забившись под шлюпку, а Джерри сильно жалел, что не может к нему присоединиться. Увы, он был совершеннолетним молодым человеком и ему надлежало вести себя как джентльмен.

В настоящих обстоятельствах это значило, что ему придется плестись на палубу, чтобы присоединиться к прочим членам команды. Парни расположились вокруг тусклого фонаря и накачивались ромом, закусывая его жуткими историями о кораблях-призраках.

– …нет, джентльмены, меня вам не убедить! «Летучий голландец» выглядит совершенно иначе. Он мотается по морям уже лет триста – корпус оброс морской травой, которая волочится за ним словно русалочий хвост. Борта стали серыми от плесени, но название все еще можно разобрать. Паруса истлели и висят клочьями, а на палубе валяются скелеты и черепа. Да, джентльмены! Солнце и ветер выбелили кости до белизны, теперь их можно разглядеть в любую погоду. Каждый, кто встречал проклятый богом корабль, подтвердит, что так и есть!

Канонир Патрик подождал, пока слушатели наполнят кружки ромом, и продолжал:

– Это был совсем другой корабль, на его борту нет названия, но узнать его проще простого – верхушки мачт покрыты чистым золотом, чтобы молния не смогла разбить их и вызвать пожар, немного найдется таких кораблей. Звался он по имени своего злополучного капитана – «Черным парусом»…

«Черный Парус»

…Историю эту мне рассказал один знакомый джентльмен, штурман Годфри. Дело было давно, много раньше, чем старина Годфри окончательно свихнулся от пьянства и угодил в богадельню. Но рассказ его я запомнил слово в слово, и в точности повторю вам. Мне незачем привирать и вставлять отсебятину, как те джентльмены, что пишут романы.